Люди желтых плащей

Если бы существовал учебник по распознаванию фонетической лжи, эту фразу я поместил бы туда в качестве примера к разделу "введение, первые шаги". Но разве у нас есть выбор?

Смотрю на Арта. На его лице четко и ясно написано: "если не скажешь ты, скажу я".

– - Ладно, -- соглашаюсь и добавляю, рискуя получить еще один пинок под ребра: -- Бля, пацаны, только за базар отвечайте. Если вокруг беспредел, это еще не значит, что нельзя уважать побежденных.

На самом деле, именно это и значит. Остается уповать, что моя ложь дотягивает хотя бы до раздела "углубленные знания".

Пинка не следует. Вместо этого "рыбьи глаза" ставит ногу мне на живот.

– - Будет зависеть от того, что ты скажешь, птичка-говорун.

– - Машина на Зорге, первая остановка от Еременко по нашей стороне. Серебристый "Ниссан Альмера", номера...

– - Обойдемся, -- обрывает меня "чернявый", -- мы не мусора. Еще чо-нибудь чо мы должны знать? Друзья, бля, в засаде, собака в салоне? Бля, найду чо, сука, вернусь сюда и лично тебя выебу, понял?

Он наклоняется надо мной и шлепает грязной ладонью по щеке. Шлепок получился несильный, но мой израненный мозг все равно отзывается острой болью.

– - Понял, бля?

И куда подевалась его кротость? Знавал я товарищей вроде этого. Про таких говорят: "в тихом омуте". Голос с хрипотцой, дурацкая манера растягивать слова. Полный отморозок, словом.

Внезапно меня захлестывает ненависть. Меня унижает и грабит мразь, которая в обычной жизни ничего из себя не представляла, никогда бы не сделала ничего полезного, прожила бы никчемную жизнь и загнулась в сорок от "передоза" или цирроза.

– - Нет, -- отвечаю, скрепя сердце.
– - Вроде, все.

И тут я допускаю ошибку. Тупая, безрассудная надежда, что ключ-брелок от "Хаммера" где-то потерялся, что они его не нашли или (о Иисус, Мария и Иосиф плотник, какая невероятная заносчивость!), что этим недоумкам, не видевшим в жизни ничего лучше ржавой "копейки", в которой они катали своих шлюховатых подружек на залитых пивом сиденьях, не хватит мозгов отличить его от обычного брелока, толкает меня на самую бездарную в мире ложь. На ложь, которую в учебнике для распознания лжи следовало бы поместить в раздел "смехуечки".

Нас начинают бить безо всяких преамбул, словно только и ждали моего ответа, как команды к действию. Методично и молча.

18:15

Удары сыплются со всех сторон, мы с Артом только успеваем кое-как прикрывать мягкие места и вскрикивать, когда сделать это не удается. Впервые в жизни меня избивают вот так: на земле, как какого-то попрошайку или пьянчугу. Спустя пять минут экзекуция останавливается.

Боли почти не ощущаю, сказываются шок и потрясение, но чувствую, что урон телу нанесен немалый. Я весь в чем-то склизком; спустя мгновение понимаю, что это кровь. Вся кожа в мелких ссадинах и порезах, завтра все это будет густо приправлено синяками и кровоподтеками. Конечно, если это завтра вообще наступит...

Один из мучителей, кажется "очкарик", нависает над нами. Слышу, как он собирает во рту слюну.

Первый плевок летит а Артема, второй в меня:

– - Пидоры, бля. Наебать нас решили?

– - Да вы чо, пацаны...
– - начинает Арт, но тут же получает очередной пинок -- кажется, на сей раз по зубам -- и принимается стонать от боли.

Это самый жалкий звук, который я когда-либо слышал. Когда от боли стонут близкие тебе люди, ощущения совсем иные. Это уже не просто звук страдающего человека -- это зов о помощи. И вдвойне тяжело слышать его и не иметь возможности эту помощь оказать. Особенно когда сам вот-вот завоешь от страха и отчаяния.

– - ЧО, СУКИ, ДУМАЛИ, МЫ НЕ ЗНАЕМ ПРО "ХАММЕР"?
– - вопит "чернявый", стараясь нагнать побольше страха.

И ему удается. Несмотря на все протесты оскорбленного самоуважения, я едва сдерживаюсь, чтобы не начать умолять. Особенно когда "рыбьи глаза" принимается ковырять у меня в затылке дулом моего же карабина.

– - Ну, все, пизда вам.

Внезапно перед глазами встает образ брата. Его искаженное ненавистью лицо. Может статься, последнее выражение, которое я видел от него в этой жизни. Ирония судьбы -- если бы я отдал ключи от "Хаммера" Жене, сейчас мы бы сохранили не только половину нашего добра, но и шанс на спасение. А, может, это карма?

– - "Хаммер" там же где и "Ниссан", вы бы его и так заметили...
– - пытаюсь оправдаться я.

– - Похуй уже. Косяк засчитан.

– - В башку верняк, -- вворачивает "очкарик".
– - Бац и все.

В эту секунду я окончательно понимаю всю серьезность нашего положения. Нас действительно собираются убить. Это не заигрывания с Евой -- здесь все по правде.

Дуло карабина сильнее вдавливается в темечко. Боль такая, будто в голову закручивают буравчик.

– - Пожалуйста... не надо...
– - слышится чей-то жалобный писк.

До меня не сразу доходит, что это мой. Вот и все. Я сломался. Чувство собственного достоинства пасует перед страхом смерти. Все эти крутые парни, умудряющиеся сохранять самообладание с дулом у виска -- вымысел не в меру романтических литераторов и режиссеров. Либо профессионалы, которых годами учили подавлять инстинкт самосохранения -- самый мощный, самый сильный инстинкт человека. Инстинкт, для разрушение которого и был создан вирус "розового дождя".

К моим мольбам присоединяется Артем, повторяя на одной безумной ноте снова и снова:

– - Ребят, пожалуйста, не убивайте... ребят, пожалуйста, не убивайте... ребят, пожалуйста, не убивайте... ребят, пожалуйста, не убивайте...

Я слышу, как "рыбьи глаза" и "чернявый" вполголоса обсуждают что-то. Возможно, нашу дальнейшую судьбу.

В горле пересыхает, живот скручивает спазм. Если бы мой желудок не был пуст, я бы снова блевал.

– - Пацаны, вы обещали... мы вам все сказали, вы у нас все забрали...

– - Ребят пожалуйста не убивайте... ребят пожалуйста не убивайте... ребятпожалуйстанеубивайте... ребятпожалуйстанеубивайте...

– - Пуль на вас жалко, -- с ленцой в голосе произносит "рыбьи глаза".

– - Ножом можно, Богдан, -- замечает ему "чернявый", в три слова затаптывая зажегшуюся на миг надежду.

– - Ребятпожалуйстанеубивайте... ребятпожалуйстанеубивайте... ненадоненадоненадо...

– - Ну, ты сделаешь?
– - чуть подумав, спрашивает Богдан.

Меня запоздало осеняет -- до сего момента он блефовал. До сего момента...

– - Бля, нельзя их так оставлять! А ты подумал, что будет, когда они освободятся? А ты подумал, что будет, если они захотят нас догнать?