Люк и Фек. Мир и Война

CXVIII

Лошадь дали без хвороб На конюшне старой. Погрузить помог ей гроб Конюх сухопарый. Сани можно на полдня Взять, но без возницы. Юля кучером сама Села в рукавицах. Кладбище недалеко, В деревеньке ближней. Лошадь бегала легко, Кучер был бы лишним.

CXIX

Шел сухой и мелкий снег, Солнышко в тумане. На себя кипел в ней гнев. Быстро мчались сани. Вот деревня и старик Вышел из избушки Как из сказки лесовик, В шубе и треушке. «Где здесь кладбище, дедок?» — У него спросила. «Ты проехала, чуток Угол зря скосила».

CXX

Юля сани развернуть Захотела тут же Но старик, успев вздохнуть, Ей сказал: «Не нужно Возвращаться так назад. Объездной дорогой Поезжай туда, где сад, Дальше спуск пологий. Если сразу прямиком К кладбищу вернуться, То покойником другим Может обернуться». Не поверила ему, Что за предрассудки, Развернулась на бегу Вниз по первопутке.

CXXI

Вот и кладбище. Старик, Здешних мест смотритель, Несмотря на громкий крик, Был не просто зритель. Очень ловко опустил Гроб, потом лопатой Грунт со снегом навалил Горкою со скатом. Юля долго у холма Свежего стояла, Плакать видно не могла, Слова не сказала. А когда пришла домой, Попросила водку. Люк из фляжки полевой Налила ей стопку. Выпив и чуть-чуть поев, Спать ушла. Все молча. Бабушка, сдержав свой гнев, Лишь вздохнула горче.

Бедный Вовочка

CXXII

Утром из больницы к ним Марья заскочила С сообщением плохим, Вову хворь свалила. Ночью привезли его С жаром и поносом Изнуренного всего И с плохим прогнозом. Люся, Юлю разбудив, Рассказала это. «Ты сейчас пойдешь?» — спросив, Вышла без ответа.

CXXIII

Забежала в перерыв Вовочку проведать. Няня, дверь ей не открыв, «Дайте дообедать» — Крикнула, но на бегу В дверь впустила стужу И, узнав, идут к кому, Стала как-то суше. «Вот, пришла мать наконец Думала — сиротка». «Брат мой, Вовочки отец. Вове я лишь тетка» — Пояснила няне Люк. Та же удивилась: «У нее под сотню штук Что ль детей родилось? Разве может чья-то мать Своего ребенка Не жалеть и не ласкать, Когда он в пеленках»? Люся рассказала ей Про большое горе. «Божья Мать, спаси детей От таких историй». —

CXXIV

Осенив себя крестом, К Вовочке в палату Люсю провела потом Даже без халата. В боксе он лежал один. При дизентерии Из лекарств фурадонин — Средство терапии Был тогда. Еще уход Маленькому нужен, Не исполнился ведь год, Ко всему — простужен. Бледный, тени на щеках, Лишь глаза блуждали, Что-то он искал в мазках Потолочной дали.

CXXV

Жалости спазм горло сжал, Люк едва вздохнула. Прочь, как если бы пожар, С Вовочкой отсюда! Ручку-перышко взяла И к губам прижала. Ротиком как из стекла Улыбнулся вяло. Люк хотела попросить Грязное бельишко. Постирать бы и помыть Бедного мальчишку. Но нельзя, еще троих Заразить так можно Дома девочек своих. Надо осторожно.

CXXVI

Забежала вечерком. Мать не приходила. Одежонку в грязный ком Собрала, умыла, Тельце нежно протерев. В свежую рубашку, Приодела. Подогрев, Накормила кашкой. Боль ушла не навсегда, Закрывать стал глазки, На руки взяла тогда И запела с лаской: «Баю-бай, баю-бай Боль плохая убегай, Будет солнышко светить, Вову нашего лечить» Он заснул спокойным сном, Рот в улыбке белой, Словно бы в тепле родном Отогрелось тело.

CXXVII

Долго Вовочку она На руках качала. В темноте окна луна Холодно сияла. Та же нянька в ночь, сама Любовь Тимофевна. Люк заметила, хрома, Шла неравномерно. А в лице и теле стать, Красота от бога. Стала Люда вспоминать, Знала ли немного? Что-то ей пришло на ум, Память будоража, И спросила наобум «Вы из Карабаша?» Брови приподнялись вверх: Вот не ожидала! Люда поняла — успех, Правду угадала. Ей же вспомнился рассказ Инженера в прошлом. Знать хотя бы пару фраз О конце возможном.

CXXVIII

Няня слушала ее, Видимо в смущенье, А потом уже свое Высказала мненье: «Да, конечно же, отец Против был Егора, Потому что молодец На поступок скорый. На свободу через год Парень вышел все же, Пораспрашивал народ, Где найти нас сможет. В Омск приехал по весне, Долго ждал свиданья И потом наедине Дал мне обещанье: Год пройдет и будет тут, Едет он в Магнитку. Скромный быт и тяжкий труд Для него не пытка. Там все ново, будет он Вечером учиться. А, построив новый дом, Сможет и жениться. Как сказал, так через год В Омск приехал снова. Шумной свадьбы хоровод Нас увез из дома.

CXXIX

Обжились, родился сын, А Егор учился. Опыт тех лихих годин Очень пригодился. Вскоре мастером он стал По прокату стали. За старанье и запал Даже орден дали. Родилась и дочь у нас Десять лет уж скоро. И поможет мне подчас, И в ученье спора». «А Наталья как? Жива?» Няню Люк спросила «Нет, почти как года два Мама нас простила.» Под их тихий разговор Вова беззаботно Спал. В кроватке ведь простор, Там ему свободно. Положив его туда, Люк домой помчалась. Надо сделать все дела, Ночь почти кончалась.