Люсипаф

– Разрази меня гром, Люси, ничего не помню, - недоуменно крутил головой Пафнутий.

– Ну, так я хорошо помню. Зашел, взхлянул на покойницу, земля ей пухом, царствие небесное, - разыгрывала комедию Люси, - и ховорит: "Ну, тете два оборота осталось!" - И как в воду хлядел!

– Что ты, Люси, у него самого такая порча висит...
– начал было Пафнутий.

– Да, у кого она не висит, Влад?
– чуть ли не заламывая руки выкрикнула Люси.

– Это правда!
– вздохнул тяжело Пафнутий.
– Вот, а он конкретно об тете!
– закончила Люси свой пассаж.
– Так шо поверь мне, Влад. И волки будут сыты и овцы целы!

Воцарилась тишина. На ней как на облаке лежал обнаженный Астрал и поигрывал своим громадным пенисом. Люси и Пафнутий замерли.

"Вот это пенис!" - защемило у Люси в груди.
– "Вот мохуч!"

"Правду она сказала!" - дурея, повторял Пафнутий. "Он жертву требует! Эх, Славка!"

– Клянемся, - очнулась Люси, и упала на колени.
– Клянемся!
– подхватил Пафнутий.
– Шо исполним то, шо ты желаешь!
– Что исполним то, что ты желаешь! И на вновь воцарившейся тишине Астрал выплыл из комнаты и, подхваченный ветром и солнцем, растаял в Петербургском просторе.

* * *

Подруга сидела перед топкой, листала Катулла и жевала лук. В топке по-праздничному гудело, и казалось временами, что на язычках пламени нет-нет, да и появляются три голых пляшущих юноши. Спляшут что-то воинственное, и опять - ровный гул и огонь.

– На этой работе, вдобавок, еще и с ума сойдешь!
– она недовольно встала, швырнула Катулла в угол и с зажатой в руке луковицей подошла к топчану.

– О, топчан всемогущий, почитатель Божественных тканей.

Скольких юношей нес ты тела в наслаждения земли...

– Ах, нет, - крутанулась Подруга и откусила лучку.

С этим надкусом Подруга поймала что-то такое в воздухе и почувствовала, что находится в ситуации, которая с нею уже случалась. И причем точь-в-точь! "Лук, что ли?" - подумала она.

– Ну, конечно, лук!
– улыбнулась Подруга.
– Я же тогда тоже луку наелась.

... Филармония светилась и сверкала. От такого резкого контраста с только что брошенной на авось котельной, Подруга даже сначала зажмурилась. Она открыла глаза и хотела было зажмуриться еще раз, но не смогла. Перед ней стоял юный красивый бог в голубом пиджаке и протягивал ей, грешнице, программку сегодняшнего вечера.

– Это Вы мне?
– удивилась Подруга.
– Вам!
– улыбался голубой бог.

Очень рад вас видеть!
– Меня?
– Подруга даже пропотела.
– А вы не ошибаетесь?
– Нет, - бог стоял и настойчиво протягивал программку.
– Простите, а с кем имею честь?!
– держала марку Подруга.
– Ах, Евгений! Простучал третий звонок.
– Очень приятно, Юра!

Да, извините, Женя, я луку только что наелась...
– Подруга вытащила надушенный носовой платок и приложила его ко рту.

– Да, это ничего, - начал обходить Подругу слева юноша.
– Я и со спины могу.

– Ах, со спины... И они разговорились, так славно провели вечер, что не разлей их водой. И вот, концерт кончился и расставаться жаль, а куда идти?! Не в котельную же!

– А почему же и нет!
– смеялся Женечка.
– Наоборот, экзотика!

И ночью Подруга, встав поддать жару, умилительно смотрела на это чудо явление голубого бога, плакала и читала нараспев гениального Катулла.

А теперь, лук, слезы, топчан, и даже Катулл - все здесь, а Женечка...

А Женечка сражался с Пафнутием. Он вместо того, чтобы уже сидеть на волшебной табуретке и растерянно хлопать ресницами, сложил их и заснул. Пафнутий, не дожидаясь, явился к нему во сне сам. Он, ни слова не говоря, вытащил саблю и с порога пошел на Женечку. Под истерический крик Люси: "Коли его, Влад, руби!" Пафнутий сделал точный выпад, и если б Женечка не подскользнулся и не упал бы, то победа была бы за ними. Но Женечка упал, ухватил подсвечник и перепаял Пафнутию по щиколотке. Пафнутий отшвырнул саблю, схватил стоявший под руками квадратный стол и поднял над головой, чтобы опустить тяжесть на Женечку и раздавить его. Но в это время окно с хохотом разорвалось, и черная ночь утянула Пафнутия вместе со столом в свою преисподнюю. От Люси Женечка нашел на полу только синий шелковый бантик и проснулся.

Он сразу же набрал номер котельной, и услышал слезы Подруги.

– От счастья, от радости!
– плакала та.
– Юра, я сейчас приеду. Не пойду я к ним! Я такой сон видел, такоой!
– Жду, мой ангел!
– Подруга, помолодевшая сразу на тридцать лет, проворным мальчиком забегала у топчана, и принялась расстилать простыни.

– Для господина моего!
– напевала она по-французски.

* * *

– Я травку знаю, Влад, - мечтательно смотря в окно, раскалывалась Люси.
– Откуда?
– как-то невпопад спросил Пафнутий.

– От бабушки. Бабушка моя ох какая умная, Влад, была. Царство ей небесное!
– Колдунья или знахарка?
– Скажешь тоже!
– фыркнула Люси.
– Она банщицей была. Пивом в разлив в бане торховала. Жили мы тохда, Влад! Пива дома всехда, как в бане. Я, клянусь, не знала, что такое вода. Все на пиве! Собаки, кошки, курицы - все надутые ходили от пива. Однажды бабушка яичко принесла из-под курочки, свеженькое - раскололи, а там пиво! Во, неслись! Канарей был. Так всехда закинутый. Рюмочку вмочит - и пока не свалится прямо льется из него. Весело было. Помню, еще дед карасей наловил, принес и в пиво их. Поплыли, как миленькие! Золотые такие в золотистом пиве. Как на том свете...

"Че с ней?" - думал Пафнутий.
– "Неужели рехнулась. И эта идея Славика порешить! Глядь, а потом и меня: травку в пиво - и в дамках! Нет, Люси, не выйдет, сучка!"

Он все улыбался своей находчивости, а она уже хлопнула дверью и унеслась куда-то.

"Надо к Славику!" - соображал Пафнутий.
– "Пусть на Люси посчитает. Сколько ей оборотов?! Жуткая баба!"

Пафнутия подташнивало и мелко трясло.
– Нельзя медлить, - шептал он судорожно.
– Если она опередит, то... Я же Астралу клялся!
– Вспомнил он вдруг.
– А-а...

В дверь постучали.
– Sieg heil, Владик!
– улыбаясь, приветствовал Пафнутия Фефела.
– Хайль зик!
– на манер "малейкум а салям" ответил Пафнутий.
– Как хорошо, что ты пришел...
– А в чем дело?
– юный Франко одергивал пиджачок.
– Она, Славик, хочет нас всех того, - выговаривая, поражался одновременно сказанному Пафнутий.
– Это как?
– Фефела улыбался на своего приятеля.
– А через травку! В пивко и в доски!
– горячился Пафнутий.
– Какую травку, Владик?
– У ней, Славик, бабка банщицей была!