Льются слова, утекая в песок...

Бейбарсов лежал рядом и, когда Гроттер проснулась, тоже открыл глаза – он явно не спал, а лишь прислушивался к каждому её движению. Таня сначала вспомнила о том, что этот человек убивал, и убивал множество раз, наверное, превращаясь в волка, но после осознала, что ей это не претит. Она сама не понимала, почему так, но никакого раздражения, никакого даже намёка на отвращение, пусть самое малейшее, не возникало, и Гроттер чувствовала даже что-то слишком странное – ей казалось, что в подобном поведении, в подобной жизни есть что-то слишком интересное и романтичное, чрезмерно прекрасное, чтобы вот так просто взять и оттолкнуть от себя подобные чувства.

– Проснулась уже? – усмехнулся парень, протягивая руку. Рыжеволосая лишь кивнула, сжимая его ладонь и устраиваясь рядом с ним, прикрывая глаза и чувствуя, как остатки воспоминаний окончательно превращаются в тени забытого прошлого. Она не могла вспомнить, были ли там какие-то люди, реально ли всё то, что происходило в тот жуткий момент – сейчас всё действительно казалось пустой стеной, которая состояла из сплошного страха и кошмара.

– Проснулась, - наконец-то ответила она, целуя Бейбарсова в щёку. – Мне кажется, что всё просто не может быть так хорошо, - Гроттер вздохнула.

– Забудь, - отмахнулся Глеб.
– Мы вместе, и вряд ли кто-то посмеет помешать нам. Мы одни в этом мире. Будь уверена.

Таня кивнула. Ощущение одиночества практически полностью поглотило её, и рыжеволосая забыла о том, что мир вокруг существовал. Она хотела ответить что-нибудь ещё, но вдруг пространство разорвал резкий звук чего-то непонятного – глаза Бейбарсова на мгновение расширились, и он пробормотал что-то о том, что этого не было указано, а после, уже явно запоздало, Гроттер почувствовала какую-то слишком сильную боль – и, оглянувшись, краем глаза успела поймать мелькнувший силуэт третьего реального человека в этом мире. На кроваво-алом костюме не оставалось ни единого следа…

Когда Бейбарсов открыл глаза, он ещё надеялся на то, что дурацкая история закончилась иначе. Она ведь попросту выскользнула из-под его контроля, и Глеб не понимал, почему они вновь ворвались туда, возвратились пусть только на мгновение, но всё же в канон. Дурацкие несколько часов, проведённые там, на самом деле были чистой романтикой – но Глеб прекрасно помнил конец.

И он оказался совершенно не таким, как реальность.

Гроттер лежала на кровати рядом с ним – всё в том же дурацком красном костюме, на котором пока что не выделялась ещё свежая кровь…

А ещё со странной бледностью, пересохшими, словно перед смертью, губами, рыжими волосами – словно в тон… И простреленная дурацкой пулей.

Глеб взмахнул рукой, останавливая кровь, но на этом его способности целителя заканчивались – потому что, судя по всему, были задеты жизненно-важные органы. Пуля не прошла навылет, а где она застряла – огромный вопрос, потому что не факт, что переход между реальным и книжным миром не сказался на Гроттер. И лишь одно можно было утверждать с точностью – Таня умирала, умирала медленно, но уверенно – до вечера она не выдержит.

– Таня? – испуганный голос, послышавшийся со стороны, вызвал вдруг приступ ненависти – Бейбарсов, оглянувшись, столкнулся взглядом с недоумевающим, испуганным Валялкиным.

Глебу на мгновение показалось, что все его мысли куда-то растворились. Волчья ненависть всё ещё кипела где-то глубоко в душе – Валялкин меняет не только нормальную жизнь, он перекручивает даже тот канон! Глеб не стал бы использовать незнакомую книгу – он прекрасно знал, что всё закончилось прекрасным домом в соседнем городке, практически не меняющейся с возрастом Гроттер и маленькими волчатами, которые предпочитают находиться в человеческом облике.

Но не её смертью.

– Ты её убил! – воскликнул Валялкин. – Это ты виноват в том, что она умерла, ты стрелял в неё!

– Я стрелял? – Бейбарсов как-то криво усмехнулся, а после рванулся вперёд, вдруг хватая Валялкина за горло. – А поясни мне тогда, почему оружие в руке держишь ты? Валенок, ты хотя бы понимаешь, что это ты в неё стрелял? Это ты её убил!

Нет, у Глеба сейчас не было волчьей силы, но магия оставалась. Ударной волной Валялкина отбросило куда-то к стене, а ружьё, которое он сжимал до этого в руке, оказалось на полу. Сейчас оно было разряжено и абсолютно безвредно, но всего лишь мгновение назад стоило Тане жизни – сейчас Гроттер вряд ли реально было спасти, и Глеб даже не видел никакого способа помочь ей. Если бы ещё Гроттер была в сознании – но нет, она уже едва дышала, и только то, что кровь не шла, помогало ей всё ещё оставаться живой и даже не терять столь активно, как прежде, силы – но надолго этого не хватит. Кровоостанавливающие заклинания, к тому же, бывают весьма опасны – и Глеб прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать.

– Я не мог, - отрицательно покачал головой Иван, поднимаясь на ноги – каждое движение явно давалось ему с трудом после подобных полётов по комнате, но Ванька упорно старался продемонстрировать, что он совершенно не боится. Валялкин вздохнул и подошёл очень медленно к Тане, всматриваясь в побледневшие черты её лица.

– Она уже практически не дышит, - прошептал он. – Она умирает…

– А ты только заметил? – Бейбарсов посмотрел на него с такой ненавистью, что Валялкин вновь отступил на шаг. – Это ты в неё выстрелил – и теперь сожалеешь, да? Мерзкая тварь!

Первым желанием было убить Валялкина прямо сейчас – вырвать ему сердце из грудной клетки, просто разорвать его на мелкие кусочки, - но, перед тем, как вновь вскинуть руку и использовать заклинание, Бейбарсов вновь бросил беглый взгляд на Таню – и наконец-то одумался. Ему давно следовало понять то, что на самом деле Гроттер действительно умирает, а вот отправить Валялкина на тот свет можно в любое мгновение.

Всё-таки бросив каким-то останавливающим, замораживающим заклинанием в Ивана, Бейбарсов подошёл поближе к Тане и присел на край кровати, сжимая её ладонь. Гроттер даже не принимала магическую энергию, она просто не чувствовала практически ничего. Казалось, она уже окончательно умерла, и лишь тихое, едва заметное дыхание свидетельствовало о том, что она доселе не умерла. Она словно уснула в это мгновение, но почему-то сильно побледнела и забыла о существовании солнца – Бейбарсов отказывался верить в то, что она умирала, но книги…

Книги!

Глеб прекрасно помнил главное правило – любое противоречие реальности с книгой стирается в пользу книги, если человек ещё не умер. Но Таня была жива – и если она сумеет пережить этот переход, то должна проснуться в новой реальности если не абсолютно здоровой, то по крайней мере уже на относительной стадии выздоровления.

– Я могу ей помочь? – вдруг вновь поднялся Валялкин. – Нет, нет, - он отрицательно покачал головой, - это сделал не я, это ты, некромаг, во всём виноват, и…

– Заткнись! – не сдержался Бейбарсов. – Убирайся отсюда, и чтобы духу твоего здесь больше не было, - он, не обращая больше внимания на всё вокруг, потянулся за книгами – увы, но здесь ничего под руками не было, разве что один достаточно толстый том, который совершенно не внушал некромагу доверия – какая-то серия рассказов, непонятный и недочитанных им до конца.

Думать, впрочем, не получалось – чем быстрее произойдёт переход, тем больше будет у Тани шансов хотя бы попытаться выжить. Поэтому, отбросив мысли в сторону, Глеб поспешно раскрыл книгу и почувствовал, как магия уже сама льётся вокруг, уничтожая мелкими буковками слов стандартную реальность…