Лживая птица счастья - 2

Der Sommer war lang

Und wir gingen noch mal den Weg,

Den Weg zu den Klippen am Meer,

Am Meer

Bei dem alten Kastell

Nahm er leise mich in den Arm

Und wir schauten hinaus auf das Meer,

Das Meer

Meine erste Liebe

War die schonste Liebe

Warum muss sie vergehen,

Alles war so wunderbar

Au revoir

Au revoir mon amour

Du hast mir so viel gegeben

Mit dir, da begann mein Leben

Au revoir,

Au revoir![1]

— Замолчи!

От Ника, возникшего на пороге, веяло такой яростью, что удивлённая девушка умолкла на полуслове.

— Какого чёрта? — осведомилась она, больше не желая продолжать игру в примерную райдиэль.

Ответом ей послужила крита. Развернувшись, как змея, она оставила кровавый след на её плече.

Глаза Мари наполнились слезами и вместе с тем на её лице появилось жёсткое выражение.

— Сейчас же объяснись! — потребовала она.

— Ты посмела рыться в моём прошлом! — рявкнул Ник, правда, уже засомневавшись, что девушка ни с того ни с сего сочинила стихи про его первую любовь. Да и мелодия показалась ему знакомой.

И тут Ким, боясь, что хозяин обвинит его в распространении конфиденциальной информации, включил песню Мирей Матье, послужившую причиной их размолвки.

Раздосадованный Ник, понявший что ошибся, щёлкнул критой по полу, а затем поднял глаза на Мари. Он хотел извиниться, но промолчал, поняв, что сейчас бесполезно что-либо говорить. «Крейд с ней! Пусть думает, что хочет. Мне всё равно», — попытался он убедить себя, правда, без особого успеха. Откровенная ненависть, написанная на лице девушки, задела его за живое. «Вот чего бесится? В конце концов сама виновата. В мире полно песен, но ей нужно было выбрать именно ту, которая будто написана про нас с Лотиланой», — сказал он себе в оправдание.

Мари прервала его споры с нечистой совестью.

— Ну, чего ты медлишь? Неужели не изукрасишь меня с головы до ног? — в деланном удивлении она приподняла брови. — Нет? Ты не заболел? А то давай! Чего уж там? Мне же не привыкать. Правда, я уже выгляжу как закоренелый каторжник, и на моей шкуре скоро не останется живого места, но ты не стесняйся, продолжай бить, — проговорила она дрожащим от ярости голосом.

«Коллоидные рубцы?» — забеспокоился Ник. Когда регенерация действовала с промедлением на коже действительно могли остаться следы.

— Не неси чушь. Вне ритена я не использую криту. Почти.

Он шагнул к девушке.

— Дай посмотрю, но учти, если ты солгала, то пощады не жди.

— Пощады? — усмехнулась Мари и, задрав кофточку, крутанулась на месте.

Действительно, несмотря на белизну её кожи на ней отчётливо прослеживались следы рубцов, особенно много их было на спине.

— Ну как? Красота, да? — она повернулась к нему лицом. — Ритен, говоришь, и ничего более? Тогда ответь мне, что это такое?!

Ник посмотрел на обнажённое плечо девушки, на котором багровел след недавнего удара и порывисто её обнял.

— Прости! Клянусь, больше это не повторится.

— Не прощу! — прошипела Мари. — Есть только один способ возместить мои потери, — она оттолкнула его от себя. — Долг платежом красен. Криту!

Поколебавшись, Ник протянул ей то, что она требовала. Разъярённая девушка хлестнула его изо всей силы, но он вынес удар, не изменившись в лице.

— Ну, теперь мы квиты? — сказал он примирительным тоном.

— Нет! По моим расчётам ты задолжал мне гораздо больше, так что крита побудет у меня. Но и это ещё не всё, — губы Мари скривились в недоброй улыбке. — На колени! — приказала она.

Для Ника это было уже чересчур.

— Алин! Не забывайся! — рыкнул он, но девушка бесстрашно встретила его взгляд.

— Если хочешь, чтобы я простила тебя, тогда проси прощения как положено, — стояла она на своём.

Жёсткий взгляд Мари заставил его внутренне поёжиться. С точно таким же выражением лица на него смотрела Риза, когда по приказу отца решала его судьбу. Во время Лотилий Ник напал на неё и попытался убить. Поскольку танец Меча Возмездия женщины танцевали без оружия, то спас её Литеран. Разъярённый рай Таятан не пожалел сына и, поставив его на колени, сказал дочери, что она вольна его убить. Ник приготовился к смерти, но Риза лишь взмахнула мечом поверх его головы, а затем взяла в руки криту и отхлестала его так, что на нём не осталось живого места. Он был уверен, если бы не отец, присутствующий при экзекуции, она забила бы его насмерть. Из сообщений внутренней службы безопасности Ник знал, что Риза — садистка и ради удовольствия убивает рабов. Виртуозно владея критой, она сдирала с них кожу и мясо до тех пор, пока они не умирали. Так что сама она не смогла бы остановиться.

Помрачневший Ник отобрал криту у Мари.

— Возвращайся в свои комнаты и не смей выходить без моего разрешения, — холодно сказал он, чувствуя, что не в силах выносить её присутствие. Мать и дочь вновь перемешались в его сознании.

— С превеликим удовольствием, мой райделин, — вежливо пропела девушка и преисполненная чувства собственного достоинства направилась к выходу из спальни.

— Au revoir, mon amour, au revoir![2] — с тонкой издёвкой пропела она прежде, чем выйти, и Ник прикрыл глаза, чтобы пережить накативший приступ бешенства.

Взбудораженный прошлыми обидами, нанесёнными ему сестрой, он едва удерживался от того, чтобы не броситься следом за Мари и, схватив её за волосы, притащить обратно. Сейчас ему было всё равно, что в происшествии с песней нет её вины; ему хотелось поставить её на колени и отхлестать так, чтобы она больше не смела перечить ему — ни словом, ни взглядом, и впредь беспрекословно выполняла его волю. Лишь строгий голос сентано Боледа, поучавший его, что жену должно беречь и любить как самого себя, заставил его опомниться.

Ник разжал пальцы и крита с глухим стуком упала на пол. «Священный Ягуар! Ещё немного и я убил бы Мари!», — не на шутку испугался он и с тревогой подумал, что нужно что-то делать с приступами бешенства, которые всё чаще накатывали на него в её присутствии.

Как и велено, Мари была у себя. Она стояла у окна и Ник, подойдя, молча её обнял.

Стремительно развернувшись, девушка прижалась к нему. Когда она подняла голову и вопросительно заглянула ему в глаза, он покачал головой.

— Не жди, я не буду извиняться. Ты уже достаточно отыгралась на мне… — Ник помедлил, не зная стоит ли это говорить его своенравной алин, но затем решил, что стоит. — Знаешь, по всем моим ощущениям мы подходим друг другу, но есть нечто, что пытается встать между нами.

И в самом деле, с некоторых пор его не оставляло ощущение, что какая-то неведомая сила настраивает его против девушки, причём не просто так, а исподволь толкает его к её убийству.

Мари смерила его взглядом, проверяя не шутит ли он.

— Может, неведомая сила, что пытается встать между нами, это твоя повышенная вредность? — предположила она с улыбкой, но Ник был серьёзней серьёзного.

— Алин, не относись к моим словам легкомысленно, будь осторожна и старайся меня не провоцировать. И вообще, держись от меня подальше, пока я не выясню, что происходит.