Лживая птица счастья - 2

После обеда Ник позвонил портнихе и заказал ей лётный костюм для Мари, причём по моде начала двадцатого века, и сшить его нужно было к пяти часам вечера этого же дня. «Такой сложный заказ и за три часа?» — мадам Дюбуа схватилась за голову, но мысль о щедром вознаграждении позволила ей преодолеть панику и она, вызвав помощниц, устремилась в мастерскую.

— Это что такое? — крикнула Мари, когда посыльный вручил ей объёмный пакет.

— Твоё лётное обмундирование, — отозвался Ник. Натягивая краги, он не спеша спускался по лестнице.

В соответствии с эпохой первопроходцев воздушного океана он был облачён в коричневую куртку-бомбер из конской кожи, бежевый френч, галифе того же цвета и высокие сапоги, начищенные чёрной ваксой до блеска. На голове у него красовался старинный лётный шлем с огромными очками, а на шее белый шёлковый шарф[2]— непременный атрибут всех летунов, когда они были ещё свободны как птицы, и как птицам им всё время приходилось быть начеку.

— Ух ты! — восхитилась Мари и, получив «добро», убежала переодеваться.

— Ну как? — спросила она по возвращении и, встав в позу модели, повернулась вокруг своей оси. И хотя её облачение мало чем отличалось от его собственного, Ник придирчиво её осмотрел.

— Неплохо, — резюмировал он. — Разве что ноги коротковаты. Нужно было заказать сапоги на каблуках.

— Что? Это у меня-то короткие ноги? — возмущённая Мари с негодованием посмотрела на него. — К твоему сведению, в Академии я постоянно участвовала в эстафетах, даже африканки не могли меня догнать. И вообще, чёрта с два меня бы ставили на соревнования по бегу, будь у меня короткие ноги.

Тирада девушки привела к тому, что в Нике вновь взыграли прежние замашки.

— Алин, ты смеешь оспаривать мои слова? — вопросил он прохладным тоном.

— Боже мой! — Мари возвела очи горе. — Ник! Представляешь, как это будет выглядеть, если тебе прямо на улице приспичит поставить меня на колени или того хлеще вытянуть критой? Давай хоть в отпуске мы проведём время как обычная влюблённая пара.

Ник сделал вид, что раздумывает над её предложением.

— Влюблённая пара? Что ж, можно попробовать. Только не слишком расходись. Так или иначе, но глупостей я не потерплю, — предупредил он.

— Договорились, — кивнула Мари. Застегнув шлем, она надела лётные очки, которые закрыли ей пол-лица. Не удовольствовавшись этим, она подняла повыше шарф. — Идём?

Видя, что она намеренно спряталась от него, Ник решил разрядить обстановку.

— Прости. Я неудачно пошутил. Из всех женщин, что были у меня, у тебя самые красивые ноги… Ой! Больно же!

— Радуйся, что пострадала только нога, нужно было пнуть тебя в другое место. И не нечего пилить меня взглядом! На колени не встану и прощения просить не буду.

«Куда ты денешься!» — рассердился Ник. Его рука легла на рукоять криты, но в облике девушки было нечто такое, что он заколебался. Внутреннее чувство говорило ему, что если он сейчас не сдержится и накажет её, то этим разорвёт ту хрупкую связь, что возникла между их сердцами.

— Так и быть, я тебя прощаю, но впредь…

— А я тебя нет! — Мари сорвала с себя очки и с такой силой швырнула их, что, ударившись о мраморные полы, они брызнули осколками стекла. — Как смеешь ты сравнивать меня с другими? Я тебе кто, девочка по вызову?

Еле сдерживая клокочущую ярость, она направилась к двери, ведущей на улицу, но Ник преградил ей дорогу. Мари выпрямилась, готовая дать отпор, но он повёл себя не так, как она ожидала.

— Я ранил твою гордость. Пожалуйста, прости, — сказал он и, заглянув в лицо девушки, с которого не сходило безучастное выражение, добавил: — Мари, ты не одна из многих, ты единственная. Ты та, с кем я хочу прожить всю свою жизнь.

И тут случилось чудо. Над головой девушки вспыхнула радужная корона и он, по её растущему изумлению, догадался, что точно такая же венчает его голову.

— Боже! Это же венец вечной любви! — взволнованно воскликнула Мари. — Вот уж не думала, что когда-нибудь его увижу… Ник, это же не глюк? Ну скажи, не молчи!

Вместо ответа Ник шагнул ей навстречу и заключил в объятья, а затем, спустя минуту, отстранился.

— Это глюк, тебе показалось.

— Обманщик! — Мари пытливо посмотрела на него. — Нет, ты правда ничего не видел?

Ник пожал плечами, мол, что тут говорить, но она не отступала:

— Дай слово райделина!

— Слово райделина, — не моргнув глазом, солгал он.

— Убить тебя мало! Я уж было обрадовалась, что боги благословили нас.

Огорчённая девушка плюхнулась на диванчик. «Ник, ну зачем ты так со мной? — мысленно вопросила она. — Я же чувствую, что ты лжёшь, но не понимаю почему». Тем не менее в её душу закралось сомнение. «Может, действительно показалось?» — подумала она с подступающим унынием.

При том сумбуре чувств, что бушевал в её душе, ей совершенно не хотелось никуда тащиться, тем более на аэродром, где её ждало сомнительное удовольствие от катания на древнем аэроплане, который, как она подозревала, не пропустит ни одной воздушной ямы.

— Очки разбились, иди без меня, — сказала она.

Ник глянул на нахохлившуюся девушку. Раскаяния он не испытывал, но отчего-то ему не хотелось оставлять её одну.

— Ничего страшного. Думаю, у месье Дюрана найдутся запасные. Идём.

Мари не стала спорить и поднялась с диванчика.

— Идём, — эхом отозвалась она и, не оглядываясь, пошла к лифту, ведущему в гараж.

«Вот зачем ей этот венец любви? Я же сказал, что она единственная», — раздражённо подумал Ник.

Но совесть не умолкала и голосом сентано Боледо продолжала его увещевать, говоря, что он не прав, — мол, у него не так много времени и он должен использовать любую возможность, чтобы найти взаимопонимание с той, что связала его судьба.

— Крейд! — буркнул Ник и, догнав девушку, развернул её к себе. — Вот чего ты злишься? Разве я чем-нибудь тебя обидел?

— Нет, — ответила она, отводя взгляд. — Я не злюсь, тебе показалось.

— Ты лжёшь. Я же вижу, ты обиделась, что я не признался, что видел венец любви. Это так важно для тебя?

— Да, — Мари глянула на него. — Ник, я хоть что-нибудь значу для тебя? Сама по себе, без всяких там матримониальных устремлений и пророчеств?

— Сколько можно повторять? Я же сказал, что ты для меня единственная.