М7

– А зачем она ему понадобилась?
– прочавкала Сашка. Она подобрала с травы яблоко сорта «золотой налив», обтерла о джинсы до блеска и принялась с аппетитом жевать.

– Говорит, что любит в старье покопаться. Или что собирает. Да пусть он хоть на памятник Карлсону ее переплавит - главное, чтобы деньги были. У нас другая проблема, мы ее просто так через эти заросли не вытянем - надо толкать. Сходи через дом, там Пашка, парнишка молодой, тот, что вечно сизый ходит, их еще там два брата-акробата... Дай им рублей тридцать на пиво. У тебя есть?
– командовала Кати.

– Последние...
– понеслись оправдания Саши.

– Да ладно тебе. Жадность фраера сгубила, - сурово выплеснула Кати.

* * *

«Акробаты» из соседнего дома докуривали сигарету - одну на троих (у них по обыкновению ночевал кто-то из соседской шпаны), сопровождая это старой, всем известной басней «Пальцы обожгу, но другу покурить оставлю». Смеялись над чем-то никому, кроме них, не понятным, но машину вытолкнули. И «Бьюик» начал свой путь.

– А далеко ехать?
– Аню, которая в итоге все же решилась забраться в машину, смущал ремень безопасности. Она его то пристегивала, то отстегивала - видимо, решая, в каком случае будет больше шансов выжить: совершив экстренный выброс тела через дверь на обочину или ударившись головой о бардачок. Надо заметить, что эти мысли заставили ее улыбнуться. Довольно искренне. Так или иначе, все происходящее - забавные приключения, которые потом, в новой, прекрасной и богатой жизни, они будут вспоминать, сопровождая придуманными деталями и откровенным хохотом.

– Да нет, тут рядом - в Салтыковке, - фыркнула Кати.

Девушки покрутили радиоприемник, достигший пенсионного возраста, но тот отказался воспроизводить музыку, подав лишь на нескольких кочках и лежачих полицейских пару обнадеживающих урчаний.

Со смехом и попутным ветром они выехали на Вишняковское шоссе: налево, шептал указатель, следовала М7. Они свернули в противоположную сторону. Надо же хоть иногда изменять привычному направлению движения.

* * *

«Русь» располагалась в Балашихинском районе, в десяти минутах езды от поселка Никольское.

Именовались места возле «Руси» Салтыковкой: в XVIII веке местные земли перешли от Долгоруковых, чьему роду пришлось туго после несостоявшейся женитьбы Петра II на дочери князя Долгорукова, к Салтыковым.

Салтыковка делилась на две части - по разные стороны от Носовихинского шоссе, которое струилось параллельно М7. Левая часть шоссе была построена по линейному типу Никольского - шесть соток на нос, с домом, разделенным на две семьи, канавы по периметру участков и поле под новую коттеджную застройку по центру поселка.

Другая же часть Салтыковки располагалась возле двух прудов - Серебряного и Тарелочки. Места, уже который век нежно облюбованные старожилами, были иными - участки по полгектара с соснами, витиеватые улочки с полными и сытыми дубами, качели, пролески. А названия улицы носили романтичные - Тенистая аллея, Елочная, Серебряная, ведущая к пруду. Эта часть Салтыковки располагалась дальше всего от центра Балашихи - за Носовихинским шоссе, которое старый «Бьюик» перелетел ввиду полного отсутствия машин за один взмах и двинулся в глубь улочек с романтичными названиями.

Ресторан «Русь», некогда принадлежавший «Интуристу», выкупили и облагородили - выстроили несколько залов на пару сотен персон, пристань, уличную площадку и парковку на несметное количество машин. Ресторан по будним дням пустовал - лишь владельцы или их приближенные обедали здесь за разговорами. По выходным же салюты, крики «горько» - так отмечала праздники вся знатная округа, бывший «пролетариат», который в девяностые вдруг стал уважаем не хуже дворянских титулов.

У ресторана был свой небольшой причал на берегу озера, и со временем там можно было заметить и «дачников», щебечущих за чашкой кофе.

Встреча с потенциальным покупателем состоялась во вторник, но несмотря на холод, посетителей было достаточно - они передавали друг другу фотографии с закрытия дачного сезона, дарили домашний лимонный мармелад, варенье из облепихи и снисходительно смотрели вглубь наступающей осени, прямо в глаза сентябрю. Обедал в тот день и владелец фирмы «Черноголовка», расположенной в восточной части Московской области, и рядом с ним кто-то не менее сильный мира сего.

Девушки припарковались, неумело втиснув свой «Бьюик» между двух черных внедорожников, которые гроздьями засыпали парковку, и выпорхнули на воздух. Кати попросила подруг подождать снаружи, а сама, набравшись детской и оттого чистой смелости (хотя в тот момент она пыталась казаться взрослее и прожженнее), зашла и начала сверлить трапезничающую плутократию взглядом в поисках мужчины-льва. Не найдя никого, хоть толикой походившего на придуманный образ, Кати расположилась за дальним столиком и, чтобы ничего не заказывать, закурила.

В. сразу распознал Кати и моментально оказался напротив нее. Атлетического телосложения мужчина неопределенного возраста, ведущий аскетичный образ жизни, с паутинкой морщинок близ переносицы и возле глубоко посаженных глаз цвета мутного сердолика. Спустя пять минут разговора выяснилось, что В. коллекционировал самшитовые трубки для курения, умело напевал дифирамбы женщинам и когда заказывал вино, вместо бутылки просил принести чарочку. В детстве обожал карандаши с мягким грифелем, со временем расплывающимся сажей на рисунках, где изображал трясогузок. В молодости обожал сидеть на крыльце в дедовской тужурке и курить, небрежно отрывая фильтр от сигареты.

– Так если серьезно, сколько ты хочешь за «Бьюик»?
– поинтересовался В. с пиететом, не желая оскорбить слишком маленькой суммой молодую девчонку с взъерошенными бровями.

– А сколько предлагаете?
– Кати была напугана настолько, что готова была на любую сумму.

– Пять тысяч тебя устроит?

– Долларов?
– чуть не взвизгнула Кати.

– Ну не рублей же, - разулыбался В.

– Но вы даже не посмотрели машину.

– Почему же, перед тем как зайти, я оценил ее со всех сторон - а что внутри, меня мало интересует. Все равно реставрировать, - он долил вина себе в бокал и полюбопытствовал: - Почему Кати? Просто Катей нельзя называть?

– Просто Катей нельзя.

– Откуда у тебя этот «Бьюик»? Признавайся, угнала у соседей?
– он рассмеялся, чем несколько задел Кати. Она почувствовала себя все той же голодранкой, которой ощущала в английской спецшколе. Неужели она выглядит настолько бедной и жалкой, что не может иметь в собственности даже доисторический «Бьюик»?

– От деда досталась. Стояла в гараже никому не нужная.
– Кати предпочла честно ответить на поставленный вопрос.

– А зачем продаешь?

– Деньги срочно нужны.

– А почему деньги нужны?
– В. проявлял участливый интерес.

«Что за допрос? Да какая разница, - думала Кати, - на наркотики, аборт и тротиловые шашки, тебе-то что до моих бед?»

– А зачем людям бывают нужны деньги, по вашему мнению?
– вопросом на вопрос, уколом на укол - в этом была вся Кати, или не самая смиренная ее часть.

– Чтобы покупать платья и кататься по миру?
– В. поправил дорогие часы с платиновым корпусом на правой руке.

– Чтобы деньги делали деньги - уже неправильный ответ?
– Кати было пакостно от его шуток, она не знала, в какую категорию их переводить - жесткий подкол или просто невинная ирония.