М7
Шрифт:
– А нельзя тогда на четверг перенести детскую группу?
– И что мне из-за тебя все расписание менять?
– недоумевала Кати.
– Можешь еще звезду почета и орден дать. Ладно, давай на час - позже никак.
– И все два часа без того, чтобы отпускать пораньше?
– Кати требовалась четкость.
– И даже без опозданий, - разбрасывалась обещаниями Сашка, пока не отвлеклась на В.
В. сегодня не работал в городе и потому, проплыв несколько километров в бассейне, облачился в пушистый махровый халат с ярко-желтой эмблемой «Сатурн» и теперь вальяжно семенил в сторону сауны. Кати навсегда запомнила, как привезли полотенца, халаты и тапочки их спортклуба - именно тогда она почувствовала, что все случившееся - реальность,
– Слушай, давно хотела спросить, у вас роман-то есть?
– не могла сдержать своего любопытства Сашка.
– Нет.
– А почему?
– Ее действительно ввел в ступор ответ Кати.
– Сама не знаю.
– Не нравится, что ли? Или женат?
– Не женат. И нравится. Просто я его боюсь - а он меня близко не подпускает. Так и живем на расстоянии вытянутой руки.
– Странно. Он же тебе и машину купил, и вон - посмотри вокруг: тебе двадцать один - а ты директор спортивного клуба. Благодаря его участию, кстати.
– Во-первых, не директор, а управляющая, а во-вторых, ты только не строй из него добродетеля - он все-таки имеет свои сорок пять процентов клуба и прибыли. И машину я взяла у него в кредит.
– Да, но мог бы иметь все сто и заниматься этим без тебя.
– Да, мог бы, но со мной же веселее?
Или нет? А правда? Почему В. не мог заниматься «Сатурном» без Кати? Тем более что этот доход - капля в море в финансовой истории В.
В тот вечер Кати не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и спустя час перебралась с одного конца кровати на другой. А терзали ее вопросы вроде «Почему у них с В. никогда не было даже банального секса?» Он же мужчина в самом расцвете сил, она молодая, приятная девушка. Да, несколько раз были ситуации, когда, казалось, вот-вот он ее поцелует - или это сейчас так вспоминалось. Когда около двух ночи вопросы стали размножаться в геометрической прогрессии, Кати накинула на себя первое попавшееся платье и прыгнула в машину. Несколько раз она думала позвонить В. и предупредить о своем приезде. Сказать, что ей всего-то нужно пять минут, чтобы поговорить и все выяснить. Но она и сама не заметила, как, держа в руке телефон, оказалась у ворот его дома в Салтыковке.
Далекий лай собак разрезал позднюю ночь на обрывки чужих снов. От шума мотора проснулся спящий в теплое время года во дворе алабай В. по имени Грант. Он лаял грозно, как будто отправлял Кати по всем нецензурным направлениям, но та не сдавалась: начала мигать дальним светом - прекрасно зная, что окна спальни В. выходят на уличную сторону.
Не подействовало.
Тогда Кати, взъерошенная, в длинном трикотажном платье, напоминающем халат, вышла из машины и начала нетерпеливо теребить звонок на высокой чугунной калитке.
Грант стих, а возле крыльца загорелся свет, калитка с щелчком открылась, и Кати направилась в сторону дома - В. стоял в дверях в пижамных штанах на голое тело.
– Что-то случилось?
– сонно спросил он, пытаясь сообразить, который час.
– Да. Случилось. Прошло три года. Я так больше не могу. Я думала, любовь живет три года - но моя слишком живучая. И я сейчас лежала в кровати и думала, почему у нас не было романа. Почему у нас с тобой до сих пор не было ничего, даже секса? А потом поняла, что у нас с тобой никогда и не будет романа. И в этот момент мне стало так обидно, что я лежала, переживала, била кулаком подушки...
– И ты решила меня разбудить? Чтобы не одной обидно было?
– В. жестом показал, что с подобными речами лучше пройти в дом или на террасу в глубине двора.
– Я с тобой серьезно. А ты все время шутишь.
– Да не шучу я. Просто я такой, - В. подошел к бару, налил бокал вина, потом кинул взгляд на Кати, перелил содержимое в большой резной стакан из бледно-лилового стекла и, заполнив его доверху, протянул ей для успокоения.
– И такой ты мне нужен.
– Кати покорно взяла стакан и подняла взгляд на В. Он присел на корточки и ладонями обхватил руку
– Мне сорок, тебе - двадцать один... И пусть почти двадцать два - все равно между нами практически двадцать лет разницы. Зачем я тебе нужен? Мы с тобой находимся по разные стороны от молодости - я уже давно перешагнул на сторону заката, в то время как ты гуляешь по предрассветному туману. Найди себе молодого и будь всегда неправа. В чем проблема-то? Кто мне рассказывал, что ищет прекрасного принца с ужасным характером? Я уже слишком стар, чтобы быть принцем. Ты молодая - у тебя еще вся жизнь впереди.
– В чем проблема?!
– Кати перешла на крик.
– Проблема в тебе. Что стоит мне кого-то найти, ты сразу натягиваешь свой поводок. Начинаешь звонить, шутить свои шутки про то, какие у нас красивые будут дети. Заявляться ко мне в три часа ночи с бутылкой вина, сидеть молча или рассказывать про свою молодость, а потом в четыре часа, нелепо обняв, сбегать спать в гостиную на диван! Это ты ведешь себя, как будто тебе двадцать один. А мне сорок. Вот скажи мне прямо сейчас - ТЫ МНЕ НЕ НРАВИШЬСЯ! Произнеси это вслух. Озвучь - может, тогда мне полегчает.
– Ты мне нравишься, и ты это знаешь.
– Тогда уже я спрошу, в чем проблема? Почему у нас никогда ничего не было?
– Проблем у нас не было именно потому, что у нас ничего не было. Ну что, мне надо было обязательно спать с тобой?
– В. поднялся и перебрался в кресло.
– Ну хотя бы - да!
– возмущенно выпалила Кати.
– И зачем? Секс в нашем с тобой случае ведет к отношениям.
– И-и-и-и-и-и-и-и...
– А я в отношениях ценю простоту и удобство, комфорт. Ты пойми, чувства, эмоции - это все здорово, классно... Но это иногда не для жизни... Да, ты вызываешь во мне массу переживаний и чувств. С тобой весело, интересно, здорово - но я уже прекрасно в силу возраста понимаю, что мы не сможем комфортно для нас обоих сосуществовать, если будем вместе... Что ты сама же сбежишь через две недели, потому что яркие краски - да, но в остальном я человек взрослый и бездушный, я не готов размениваться и переживать по мелочам. Я хочу свободы. А ты пока вряд ли меня поймешь - люди не принадлежат друг другу, и все, что можно получить от человека - это ровно то, что он готов тебе дать. А ты не готова мне дать молчаливый комфорт и уют. Ты не готова быть той, кто просто молчит и не задает вопросов. Да, я эгоист. И я не хочу, чтобы ты сейчас окунулась во всю пучину разочарований, пусть еще попрыгают перед тобой те, кто верит, что миром правит любовь, будут готовы к сценам, скандалам, всем этим краскам... Ты на самом деле не готова быть со мной. С тем, кто я есть на самом деле. Вот с этим, - В. показал на себя, - человеком, которому, как это ни мерзко звучит, уже практически все в этой жизни параллельно. Я не романтик. И мне уже не двадцать один. Повторюсь, тебе это не надо.
– Откуда ты знаешь? Ты что, меня настолько хорошо выучил, что можешь с уверенностью сказать, что я чувствую и что мне надо по жизни?
– Кати практически залпом осушила стакан и, приподняв его, показала, что не откажется от повторения.
– Ты мне сейчас не поверишь - но именно так!
Внутри Кати все смешалось: злость, недоумение, слезы.
– У тебя есть сейчас женщина?
– как будто всеведующая Пифия, расположившаяся на плече, снова шепнула Кати тайну, а та ее вмиг озвучила.
– Ну, есть - и что это меняет? Если тебя это утешит - я ее не люблю, по крайней мере, в твоем понимании любви.
– В. присел к Кати и скользнул взглядом по ее лицу.
Он оказался совсем близко с ней и попытался обнять, но Кати неоднозначно и нервно увернулась.
– Ты пойми, я вообще не уверен, что мне это все надо - чтобы кто-то маячил у меня перед глазами каждый день. Это сначала тебе кажется, что ты готов вытерпеть все - только потому, что ты любишь. Но потом ты понимаешь, что любовь со временем уходит вместе с терпением. И начинаются измены, ругань - но зачем мне все это тебе рассказывать. Ты ж потом замуж не пойдешь?
– В. смеялся, и теперь Кати становилась ясна природа его шуток, а то, что с каждым последующим словом его голос становился все более убаюкивающим, начинало ее злить.