Мадам Шоколадница

Я чуть приоткрыла глаза, отмечая, как монах начал поджигать первые хворостины, лежавшие у моих ног.

Снова зажмурилась. И едва не заплакала от безысходности. Но старалась держаться. Не стоило показывать этим злобным людишкам свою слабость.

Я уже ощущала под ногами жар и слышала треск первых горящих хворостин. Желала только одного: чтобы все поскорее закончилось. Я так устала бояться за эту неделю.

И вдруг что-то влажное упало мне на лоб.

Потом ещё и ещё. Я резко распахнула глаза. Огонь уже поглотил первые дрова рядом с моими ногами, а дым слепил глаза.

И тут с неба хлынул ливень!

Да такой сильный, что я даже зажмурилась, не в силах смотреть вверх. Огонь мгновенно потух, а монахи, которые следили за всем действом, забегали.

Естественно, в тот день казнь отменили.

Меня уволокли обратно в сырую темницу и оставили там до завтра. Пока не просохнет хворост и дрова для костра. Так объявили мне два вонючих монаха, когда снова запирали засов на двери.

Я же, оставшись одна, радостно ходила по каменной темнице. Понимая, что Высшие Силы слышат меня. И как я могла усомниться в их любви ко мне?

Следующее зловещее утро наступило внезапно.

Измучившись всю предыдущую неделю терзаниями и думами, в эту ночь я спала крепко и беспробудно. Лишь когда два монаха пришли в мою келью, я продрала сонные глаза и, увидев склонившиеся надо мной тощие, мерзкие физиономии, воскликнула:

– Неужели опять?

Они не ответили, а неучтиво подняли меня с соломы и поволокли наружу.

Второй раз переживать подобное было ужасно.

Монахи снова тащили меня на центральную площадь на расправу. Но я уже не сдерживалась, как вчера, а горько рыдала. Мои нервы сдали, мне было все равно, что обо мне подумают.

Мы вышли из просторных дверей, и я едва не упала, оступившись. Больно подвернула ногу, шагнув со ступени. Закусила губу.

Как и вчера, мне в лицо ударил яркий поток солнечного света. И в этот момент раздался мужской голос:

– Постойте! Отпустите эту женщину!

Я резко распахнула глаза и увидела его.

Незнакомец стоял у нас на пути. Он как-то грозно и недовольно смотрел на моих вонючих «сопровождающих».

Широкоплечий и высокий, он был одет в темно-зеленую военную форму. В сапогах и треуголке с пряжкой на боку шляпы. Форма подчеркивала его стать и отменную выправку. Темно-русые волосы собраны в хвост на затылке, высокий лоб, орлиный взор и яркие зеленые глаза.

Лет тридцати или чуть больше, он показался мне настоящим красавцем. Вообще, я впервые увидела в этом времени хоть кого-то прилично одетого. Не в рясу и не в грязную заношенную одежду, которую носило местное население.

– Что вам угодно, господин? – спросил недовольно сопровождающий меня монах и крепче сжал моё плечо. – Мы ведём эту ведьму на казнь.

– Ее имя Мари Шаль? – продолжал требовательно спрашивать незнакомец, а его взор изучающе прошелся по мне.

Я же, не понимая, что происходит, так и лила горькие слезы, только уже беззвучно.

– Да. Ее так зовут. Эта великая грешница, ее надо сжечь! – проворчал второй монах, произнеся совершенно глупую фразу.

– Его святейшество, аббат Фалло отпустил этой девице все грехи, – заявил мужчина в форме и показал какой-то свиток с печатью. – Вот её индульгенция! Посему немедленно отпустите ее! И развяжите!

От слов мужчины я опешила. Даже перестала плакать. Вперилась взором в лицо этого красавца-военного и недоумённо хлопала глазами.

– Но аббат приказал нам доставить ведьму на костёр, на площадь, – продолжал гнуть своё первый монах.

– Ты что, глухой? Девице отпущены все грехи! – процедил мужчина, и его рука легла на эфес сабли, висевшей на поясе.

– Эта нищенка свободна! – раздался вдруг голос аббата Фалло, который появился во дворе и смотрел в нашу сторону. – Она одумалась и покаялась. Я отпустил ей все грехи. Потому святая церковь не имеет к ней претензий.

Только после этих слов настоятеля монахи развязали мне руки. И нехотя отошли, что-то недовольно бубня.

Я же никак не могла прийти в себя.

Меня не сожгут?

Боже, это просто какой-то нереальный сказочный сон!

Я была не в силах поверить во всё это.

От такого неожиданного спасения у меня даже закружилась голова. Я пошатнулась и едва не упала. Начала уже оседать, но военный тут же удержал меня за талию, быстро обхватив крепкой рукой. Поднял меня на ноги, да так легко, словно я ничего не весила. Хотя я совсем не была пушинкой.

Это весьма впечатлило меня. Какой же он сильный!

– Вам дурно, сударыня? – озабоченно поинтересовался мужчина, склоняясь надо мной, ибо был выше меня на целую голову.

Его вежливое обращение и близость едва снова не лишили меня чувств.

Просто непозволительно быть таким красивым, да еще тогда, когда я выгляжу как толстая корова.

– Вроде лучше, – пролепетала я, не понимая, кто этот красавец из сказки, который обращался ко мне «сударыня».

Я уже подозревала, что в этом мире вообще не знают вежливых слов, а только все бранятся.

– Мари, пойдёмте со мной, – предложил он, отводя меня подальше от стен аббатства, осторожно придерживая под локоть.

Мы остановились под раскидистым деревом, где была тень. И только тут я поняла, что от мужчины не пахнет. Точнее пахнет какими-то терпкими травами, немного кожей и всё. Никакой вони от него не исходило. Он был первым человеком в этом мире, кто не вонял, как помойка или дикое животное. И это поразило меня.

Я смотрела на незнакомца с яркими зелеными глазами и ничего не понимала.

Откуда эта индульгенция? И почему Фалло вдруг смилостивился надо мной?

Словно прочитав мои мысли, мужчина тихо сказал:

– Надо уходить отсюда, Мари. Пока этот жадный аббат не потребовал еще денег. И так выложил за эту бумажульку тридцать луидоров!

Ах, вот оно что!

Он просто дал этому греховоднику денег. И, похоже, немало. Вот что произошло. Но зачем этот статный красавец-военный спас меня?

Что ему надо?

– Позвольте представиться: Анатолий Муранов, штабс-капитан в отставке. Сейчас служу главным управляющим у богатого фабриканта Ивана Абрикосова.

Глава 10