Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться

Староста, выслушав нас, расправил бороду.

– Может, оно так и было, как ты рассказываешь, а может, и нет.

Девчонка вспыхнула, распрямляясь. Я сжал ее плечо, пока она не наговорила что-нибудь сгоряча. Ему еще нам отчеты о практике подписывать.

– Я понимаю, мастро Фаббри, что все это звучит странно. Но я готов поклясться, что видел в лесу…

– Может, и видел, – кивнул он. – Прадед сказывал, водились в былые времена тут этакие крылатые змеи. Прадеду своему у меня причины не верить нет, хоть сам я никогда ничего подобного не встречал. Да только, даже ежели эта змеюка в самом деле повадилась по курятникам шастать, от меня-то вы чего хотите? Чтобы я сам ее ловил?

Мы переглянулись.

– Разве она вас совсем не тревожит? – осторожно спросил я.

– Я думал, что серьезное пошаливает, а теперь знаю кто. Пущай будет. Курочек жаль, конечно, но бывает и хуже. – Староста оглядел нас, одинаково ошарашенно таращившихся на него. – Вот хоря возьми. Ежели в курятник залезет, половину кур передушит забавы ради. А эта – аккуратненькая, по одной курочке берет, да не каждый день. Ежели она к Мине так и будет шастать, скинемся обчеством да возместим, по курице со двора не убудет. – Он воздел в небо узловатый палец. – Земля у нас щедрая, дарит нам и урожаи богатые…

Земля щедрая, на вулканическом пепле да на крови и плоти тех, кто погиб здесь пять веков назад, замешана. Урожаи здесь и правда богатые.

– … и воду живую дарит…

И котов, ворующих чужие кошели…

– …и другие диковинки, о которых вы внизу и не слышали. Да только нельзя лишь брать и не отдавать. Делиться тоже надо. Потому, ежели послана нам змеюка, значит, пусть берет.

– А если бы я ее поймала? – спросила Габриэла.

– Значит, поймала. Значит, Семерым так было угодно. – Староста с достоинством кивнул. – Поймаешь – спасибо скажем от всего обчества. А не поймаешь – пущай живет.

Так мы и ушли несолоно хлебавши. И я подозревал, что в гарнизоне разговор тоже ничем не закончится. Во все произошедшее и так было сложно поверить, а я еще и перессорился со всеми. Но все же мы обязаны были попытаться. Вот если и отец мне не поверит – тогда дело плохо, значит, и дома я испортил все, что мог.

Я тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Должны поверить, не отец, так дед, тот часто смеялся, что я – вылитый он в молодости, такой же шалопай.

Не знаю, правда, что мне это даст, если поверят. Я даже сам себе не мог толком объяснить, почему происходящее в деревне меня пугало до свернувшихся кишок. Только ли потому, что когда-то где-то в тех горах упокоилось чудовище, которым до сих пор стращают маленьких детей? Так пять веков прошло, поди… – «наверное», поправил я себя, манера речи деревенских заразна – не восстанет уже. Да и с чего бы восстать, филактерий-то уничтожили? По официальной версии.

Старик Скварчопули хотел высадить нас сразу у гарнизона, но я попросил его довезти нас до станции. Дилижансы кроме пассажиров брали и почту. Оказывается, меня ждали деньги – отец, хоть и урезал мое содержание, высылал его вовремя, даром что в этой глуши и тратить особо не на что было. Но не платить же за обратную пересылку. Я отправил родителям свой трофей и письма, как собирался. И очень удивился, когда Габриэла, попросив меня подождать, решила выслать деньги какой-то мастре Жилде Ардженти. Родственница?

Я чуть язык не отболтал, прежде чем уговорил Габриэлу все же взять деньги. Она упиралась до последнего, пока, разозлившись, я не фыркнул: «Ну и будь моим секретарем бесплатно, мне же лучше!» и не протянул руку за монетами. Габриэла выгребла их у меня из-под ладони в последний миг, возмутившись, дескать, мало того, что я свои обязанности исполнять не хочу, так еще и ее работать бесплатно заставляю!

И вот теперь все эти невеликие деньги, до последней монетки, она вытряхнула из кошеля, поручив отправить в город.

Но это было не мое дело, и потому, хоть у меня и появилась куча вопросов, пришлось прикусить язык.

– Кто будет докладывать Ротонде, я или ты? – спросил я, когда мы шли к гарнизону.

Дорога, которая раньше была непролазной грязью, высохла окаменевшими буграми, только и гляди, чтобы ногу не подвернуть. Солнце поднялось и жарило вовсю, мы оба обливались потом. Но паршивей всего была уверенность, что Ротонде нам не поверит.

Я бы точно не поверил.

Глава 24

Габи

– Летающая змея, – медленно повторил капитан Ротонде.

Он будто надеялся, что сейчас я разулыбаюсь во весь рот и крикну: «Шутка, шутка!» Конечно, ведь нам с Леоном больше заняться нечем, кроме как трястись несколько часов в телеге по жаре, чтобы разыграть начальника гарнизона. Капитан и сам это понял. Пусть он и считал студентов балбесами, посланными ему небесами неизвестно за какие грехи, но ведь не слабоумными же.

– После того, как я повредила твари крыло воздушной стрелой, не знаю, может ли она летать, но да. – И я четко проговорила каждое следующее слово: – Существо. С чешуей. Крыльями. Клювом. Плюется огнем.

За моей спиной с ноги на ногу переступил Леон, но больше ничем не выдал своего напряжения. Мы договорились, что докладывать капитану стану я – как начальник и боевой маг. Я была практически уверена, что в самый неподходящий момент Леон влезет и все испортит. Не представляю, каких усилий это ему стоило, но Фальконте держался.

Капитан откинулся на спинку стула, прищурился.

– Что по этому поводу говорит староста?

Неудобный вопрос. Я тщательно обдумала ответ, прежде чем произнести вслух.

– Мастро Фаббри не отрицает, что в окрестностях деревни водятся крылатые змеи.

– Но?.. – Капитан изогнул бровь.

Так ведь и не скажешь, что он старше нас с Леоном всего на несколько лет. Неужели служба в глухом гарнизоне так быстро превратила вчерашнего выпускника Академии в пустоголового вояку, который дальше собственного носа не видит?

– Он не считает ее опасной…

– Значит, не о чем беспокоиться.

Я мысленно скрипнула зубами. Да как же ни сам мастро Фаббри, ни начальник гарнизона, поставленного на границе с Пустошью – вообще-то не просто для красоты! – как же они не видят, что творятся странные вещи! Да, на первый взгляд смешные. Подумаешь: ходячий табурет, кот, ворующий кошельки, змеюка в перьях. Но если собрать все факты воедино – становится жутко!

Я оглянулась на Леона, играющего желваками. Он ощущал то же самое бессилие, что и я.