Магиран из Прошлого

Услышав о том, что в мире твориться нечто страшное, узнав подробности о бомбардировке Европы, глобальном заражении местности и росте радиоактивного фона, многие из местных попросились ехать с нами. Я повторил для них свои требования и на этом вопрос приёма в казаки был исчерпан. Но зато сразу возникла новая проблема: число мест в автобусе было ограничено, а число желающих ехать теперь превышало наши возможности. Конечно, в автобусе были места, но они были заняты пожитками и реквизированным продовольствием, необходимым в дороге. БТР для перевозки пассажиров не подходили. С одной стороны, это были военные машины. При их использовании в бою, жизнь гражданских людей, находившихся в них, подвергалась бы ненужному риску. С другой стороны, в БТР мы складировали оружие, инструменты и десятки мелочей, которые, возможно, могут пригодиться нам в дальнейшем.

В Крутое я решил задержаться на сутки. В первых, нам нужна была техника, ещё один автобус и бензовоз, которые я решил раздобыть в Ливны. Во-вторых, новым переселенцам нужно было дать время собраться в дорогу. В-третьих, водителям был нужен короткий отдых, потому, что нас впереди ждала длительная дорога. Абсолютно все люди устают в дороге, не только водители. Те, кто совершал хотя бы раз в жизни тысячекилометровые автомобильные рейсы, меня поймут. В-четвёртых, в посёлке мы решили полностью опустошить продовольственный магазин, здесь это можно было сделать в относительной безопасности. И последнее, в садах и огородах Крутое можно было собрать хоть какой-то урожай свежих овощей и ягод, который здесь больше был никому не нужен.

Я и другие старшины обратили внимание, что значительно увеличилось число машин, перемещавшихся по дорогам. До этого времени мы не трогали встречные автомобили, проезжали мимо, делая вид торопящихся куда-то людей. Теперь, я решил не пропускать проезжающие автомобили, а останавливать и обыскивать их, пологая, что беглецы могут везти с собой самые ценные предметы. Конечно, я не имел в виду людей класса С, большинство которых были просто бедны, а те, которые что-то имели мало чем отличались от остальных. Существовавшая государственная система России будущего сделала всё, что бы ничего и не у кого не было. Если ты не относился к классу Б или А, то ты представлялся полным ничтожеством и не имел права жить в достатке. Люди, которые меня окружали, всё хорошо это знали, они испытали на себе все прелести полицейского засилья, и даже я, много повидавший, был шокирован тем зрелищем, которое я тут увидел.

Мы установили БТРы орудиями в разные стороны на проезжей дороге рядом с магазинчиком. Есаул Кривошеев, Лука и двое катыньских казаков направились на разведку в бронемашине в Ливны. Остальные катыньцы, кроме вставших в караул, принялись выносить продовольствие из магазина, сортировать его для последующей загрузки.

Штык и Евгений, усиленные казачьим подкреплением, находились в БТР, готовые в любой момент открыть огонь из пулемётов. Лилиана тоже нашла себе занятие, она находилась неотлучно при мне, выполняя роль ординарца. Получив от меня повеление, она, передавая мой приказ, звонко объявляла: "Я - младший урядник! Казак, ты что, не слышишь, что атаман приказал?" Поначалу это выглядело немного комично, но уже к вечеру все привыкли к казацкому чину Лилианы.

Действительно, уже через полчаса наши патрули БТР остановили первую легковую машину. Судя по размерам автомобиля, мощности двигателя и прочим наворотам, она принадлежала человеку класса Б. Из её открытого окна недовольно выглянул упитанный круглолицый мужчина. Увидев его, Штык повёл стволом автомата и потребовал:

– Куда направляешься? Документы, давай показывай! Кто ты такой, кто?

– Чего? Не видишь, кто я такой?
– набычился тот. Его лицо покраснело от гнева, он сделал понятное движение, потянувшись за пистолетом висящем в плечевой кобуре.

Штык, недолго думая быстро развернул автомат и с силой ударил прикладом в лицо строптивца. В следующее мгновение Валерий распахнул дверцу автомобиля и грубо вытащил не успевшего прийти в себя полицая на дорогу. Этого Штыку показалось мало. Следующий удар солдатского тяжёлого ботинка пришёлся полицейскому в пах, от которого он завыл и упал в пыль. Штык вытащил у упавшего пистолет из кобуры, сунул себе в карман и крикнул Катыньским казакам:

– Сюда, братцы! Смотрите какого важного полицая мы изловили!

Те, давно уже бросив работу, наблюдали, как Штык вытаскивал и избивал полицейского чиновника. С радостными криками десяток казаков бросились на зов и окружили корчившегося и стонущего на дорожном бетонном покрытии полицая. Они смотрели на поверженную власть и откровенно веселились.

– Вот лежит, держась за свои отбитые яйца полицай!
– театрально покрикивал Штык, глумясь над врагом.
– Посмотрите на эту кучу дерьма! Он считает себя лучше, чем мы все вместе взятые. Он много лет пинал нас в задницу своим подкованным сапогом и считал, что это хорошо! Теперь времена изменились, и пинать его будем мы. Ну, что же вы смотрите? Он сделал бы это, не задумываясь, потому, что он - власть, ему ничего за это не будет. Но теперь власть - мы, и нам за это тоже ничего не будет! Бей!

Казаки не заставили себя долго уговаривать. Такой ярости у людей я не видел давно. Казаки, оскалив зубы, били полицая ногами остервенело, с каким-то исступлением, топтали его, радуясь кровавым брызгам, как дети праздничному салюту...

Изуродованный труп полицая казаки отволокли в кусты и словно не удовлетворённые содеянным, в заключение цинично помочились на него. После чего, перекурив, принялись за свое прежнее занятие.

Штык подошёл ко мне, подмигнул, поинтересовался:

– Ну как тебе наши казачки?

– Решил их всех кровью повязать?
– спросил я.

– Ага!
– подтвердил Штык.
– Сам же рассказывал, что старые воры в середине двадцатого века такую привязку новообращённым делали, через кровь. Что бы человеку, вставшему на воровской путь, обратной дороги не было. Разве я не прав?

– Рассказывал, помню, - согласился я.
– Валера, скажи, я тебя когда-нибудь обманывал? Подводил? Сделал для тебя плохо?

– Нет, атаман, не было такого! Ты что?
– Штык виновато посмотрел на меня, не понимая, в чём он совершил оплошность.

– Тогда послушай умное слово старого еврея, - сказал я.
– Забудь про всё, что связано с нашим тюремным заключением. У нас начинается новая жизнь. И я хочу, что бы она была светлая, а не наполненная бессмысленным и ненужным злом. Не хочу я видеть, как с людей заживо снимают кожу, как их заживо сжигают. И слышать об этом не хочу. Казнить их надо, не спорю и поддерживаю. Но в следующий раз отведёшь полицая за угол или в лес и там шлёпнешь по-тихому. К чему устраивать этот балаган? Наш народ, если озвереет, то потом не утихомирится, пока весь пар не выпустит. И не ты, не я и никто другой его потом не сможет остановить. Слышал о загадочной русской душе?

– Нет, - со вздохом ответил Штык.

– Так древние мудрецы называли славян, не понимая их внутренней сущности. Но для разгадки им недоставало всего одного понятия, которое отсутствовало почти у всех народов Европы. Славяне не имеют предела. Во всём. В работе, в любви, в пьянстве, в бою. Вот так!

– Понял тебя, атаман. Исправлюсь!

– Но разоружил полицая ты, вахмистр, грамотно!
– не удержавшись, похвалил я его.

Штык довольно осклабился.