Магистериум морум

– Забавно, – сказал инкуб, прислушиваясь, на счастье Фабиуса, к тому, что творилось во дворе. – Я вижу, что они сломали ворота и пытаются сейчас проникнуть к нам?

Фабиус кивнул:

– Я думаю, что какое-то время двери выдержат. Но недолго.

Примериваясь, маг пробормотал про себя пару самых сложных фраз.

– И вся эта грязная вонючая чернь... – нахмурился инкуб.

– Пахнущая так же и кровью, а это довольно пикантно, – перебила фурия и снова прошлась по губам синеватым языком.

– Нет уж, я не желаю беседовать в зале, заваленном немытыми трупами! Достаточно и этих двух! – инкуб встал. – Я выйду к ним. Туда и будешь являться потом ты, чтобы подышать, Алекто!

– Я бы не советовал, – предупредил Фабиус мрачно и негромко.

И понимая, что демон не обязан принимать во внимание мнение человека, маг двинулся к дверям, намереваясь встать у него на пути. Губы его медленно и размеренно двигались, творя заклинание.

– Это почему ещё? – инкуб удивлённо воззрился на Фабиуса. – Ты что, пытаешься мне помешать, смертный? Ты… Ты спятил от страха?

Фабиус тяжело вздохнул, повернулся к демону лицом и потянул вниз вырез камзола.

Не справляясь с накладными пуговицами, он дёрнул, снёс пуговицы, разорвал долу (особую рубашку, что носят посвященные маги), и на его голой груди заиграл синеватыми огнями магистерский медальон.

Свет, вроде бы неяркий, заставил фурию прикрыть рукавом лицо. Она зашипела. Даже инкуб заморгал от неожиданности.

– Если ты убьёшь меня или я сам сочту нужным активировать камень, магистерское сообщество тут же увидит всё, что происходит здесь. Каждый. Все маги Серединных земель разом. Если это снова война между миром людей и Ада – значит война, – тихо сказал магистр Фабиус.

Он был твёрд, потому что не видел даже мизерного шанса спастись, если игра его не удастся. Но он сплёл и произнёс сложнейшее заклинание, способное учинить из его гибели шоу на весь человеческий мир. Это был его единственный козырь. Последний.

Его жизнь была слишком длинна. Сын его погиб. У него оставалось лишь его доброе имя и люди, простые горожане, которых он, принимая магистерский камень, поклялся когда-то защищать.

Маленькая птица защищает своё маленькое гнездо. Человек, чьё маленькое гнездо разрушено, защищает сам род человеческий, или он зря пришёл в этот мир.

Ещё пару часов назад надвигающийся бунт казался Фабиусу затеей глупой и несерьёзной. Но что будет, если на улицы Ангистерна выйдут за жатвой голодные демоны?

Инкуб окинул мага оценивающим взглядом. Он не понимал сути того огня, что углядел в нём:

– Ну так убирайся с дороги, – предложил инкуб вполне миролюбиво. – И мне не нужно будет убивать тебя.

– Я уберусь, – кивнул Фабиус. – Но сначала ты наденешь рубашку, камзол и штаны, – он кивнул на тело старого мага. – Если ты выйдешь к бунтовщикам таким, каков ты есть – в городе начнётся паника. Кровь невинных опять потечёт по этим улицам. И я вынужден буду обратиться к силе медальона, чтобы защитить людей. Я на службе здесь. Никто и ничто не помешает мне выступить против посланца Ада.

– Ты же сыграешь в ящик, защитничек? – фыркнул демон.

– Это неважно, – пожал плечами Фабиус. – Важно, что об этом тут же узнают все маги Серединных земель.

– А что изменится, если я надену эти тряпки?

– Ты выйдешь и поможешь мне успокоить людей. Ты силён. И сможешь навести морок, если я сам не справлюсь с толпой. Мы должны остановить бунт, но более – ничего!

– То есть я буду на побегушках у смертного? – инкуб вытаращился на магистра и захохотал.

В этот момент на нижнем этаже дома префекта послышались крики, потом дом содрогнулся от удара, видимо в двери были бревном.

Демон перестал смеяться и прислушался к шуму:

– Боюсь, терпение дерева и железа дверей уже на исходе. Если я соглашусь – что я получу взамен?

– Ты пришёл сюда не за фурией. Ты пришёл за мной – меня и получишь, – усмехнулся магистр. – Иначе же получишь лишь мою душу. Что тебе толку в ней, на таком поле душ?

– С чего ты взял, что нужен мне живым? – поморщился демон.

– Я наблюдал за тобой, – Фабиус с трудом сдержал улыбку торжества. Маленького – но дающего силы рисковать дальше. – Я был так слаб и беспомощен, что имел возможность видеть то, что ты забыл от меня сокрыть. Ты спас меня от фурии и охраняешь даже от самого себя. Следовательно, я нужен тебе и немало.

– Вот они, люди! Предупреждают нас, что коварство их безгранично! – в голосе демона была насмешка, но над магом ли?

– И у нас рассказывают такое же про слуг тьмы, – кивнул Фабиус.

– Не ври мне. Это ваши маги способны заговорить самого подковыристого чёрта!

– Зачем мне врать? – удивился Фабиус. – Я слышал много историй про чертей, обманувших…

– Обманутых!

Раздался грохот и вопль, вылетевший в едином порыве из множества глоток.

– Похоже, дверям конец, – констатировал демон.

Фабиус положил здоровую правую ладонь на камень медальона и посмотрел в пылающие глаза инкуба:

– Решайся же!

– Ладно… хм… маг, – демон сощурился, смиряя пляшущее в зрачках пламя. – Я… попробую.

– Быстрее, – Фабиус прислушался к шуму на лестнице. – Я их задержу!

Он распахнул дверь и посмотрел вниз.

Широкая крутая лестница спускалась от обеденной залы на втором этаже прямо к входной двери на первом. Сейчас обе дверные створки щетинились проломленными досками, и чернь уже валила вверх, словно грязь, вздымаемая прибоем.

Ветер тоже ворвался в дом. В подстывшем к ночи воздухе запах горячей человеческой крови читался так явственно, словно бандиты перерезали полгорода, а не горстку слуг, отважившихся защищать ворота. Магистр сжал искалеченной рукой медальон и шагнул на лестницу, плотно прикрыв за собой двери залы. Он лихорадочно соображал, смогут ли бандиты попасть в дом с тыла? На первом этаже располагались помещения для слуг, они были доступны с чёрного хода, а жил мэтр Грэ на третьем, куда заходил через пристроенный флигель…

Но размышлять времени не было. Самые бойкие из бунтовщиков уже одолели половину лестницы и грозили магу немудрёным оружием. Однако не они были опасны, а те, кто держался чуть сзади, движения имел уверенные и точные, а черты лица – смазанные простецкой деревенской магией. Так выглядели в Ангистерне настоящие головорезы.

Магистр, загородивший бунтовщикам дорогу, предостерегающе поднял обе руки, а затем резко скрестил их на груди.

Передние замешкались: именно в такой позе маги и колдуют, положив ладони на невидимый под одеждой медальон Магистериума. Но у этого мага рубашка была разорвана, и сияние колдовского камня злобно пробивалось сквозь обтянутые перчаточной кожей пальцы.