Магия любви
Шрифт:
– Чем интересуетесь, молодые люди? – Перед Майклом и Софией стоял лысый розовощекий старичок в очках. Зеленый жаккардовый жилет так сильно обтягивал его пузо, что пуговицы готовы были вот-вот оторваться и стрельнуть во все сторны.
– Да вот этот заяц в витрине… – начала София.
– Дворецкий! – гордо выпалил старик. – Может подавать напитки и яства гостям.
– Как здорово! – София захлопала владоши, совершенно по-детски. Потом сказала важно: – Когда у меня будет собственный дом, я обязательно куплю такого.
– Если
– Если мне попадется богатый муж, – громко и весело сказала София, – я прикуплю тут еще и пианино. – Она подбежала к пыльному темному инструменту в углу, уселась на крутящийся стул перед ним и открыла крышку.
– Это механическое пианофорте, – объявил старик. – На нем может играть даже тот, кто играть не умеет!
– Тогда это как раз для меня! – рассмеялась София и нажала одну, потом другую клавишу.
Инструмент заиграл вальс – клавиши опускались сами собой, будто кто-то невидимый нажимал на них.
Майкл заметил Говарда Крафта, который, видимо, только что вошел в магазин. Крафт стоял у двери и, улыбаясь, наблюдал за Софией. Выглядел он щегольски: в черном длинном плаще, с черным зонтом-тростью в руках. Крафт произнес громко, перекрикивая музыку:
– Если бы я был вашим мужем, мисс, я бы подарил вам и пианофорте, и еще уйму всяких безделушек…
София резко обернулась, убрав руки с клавиш. Музыка умолкла.
– Добрый день, – Крафт приподнял шляпу, обернулся к Майклу: – Познакомите нас, мистер Джонс?
– Да, конечно. Это мистер Крафт, тот самый промышленник, о котором я тебе рассказывал. София, моя хорошая подруга.
– О, так вы не… – махнул перчатками Крафт на Софию и на Майкла поочередно. – Я подумал было, что вы пара.
– О нет, – сказал Майкл. – Мы давние друзья.
– Это прекрасно! – вскричал Крафт. – Дружба – великая вещь.
– Да, – серьезно сказала София. – Это так.
Говард пригласил их обоих отобедать с ним. Они вышли на улицу. Шел дождь.
– Я будто знал, – сказал Крафт, раскрыл зонтик и поднял его над Софией.
Майкл свистнул, подзывая кэб.
– Знаете ли вы, – говорил Крафт Софии, – кто изобрел зонтики?
– Если судить по количеству дождливых дней в году, то мы, англичане, – засмеялась она.
– Японцы, – объявил Крафт. – Правда, у них они были бумажные и от солнца…
– Было бы странно, если бы они были бумажные и от дождя, – заметил Майкл.
Но эти двое не обратили внимания на его слова.
– А вы знаете, – спросила София Крафта, подражая его тону, – что у французов зонтики для солнца и для дождя называются по-разному?
– Нет, – улыбнулся Крафт.
– Парасоль и парапльи, – сообщила София.
– Прелесть, – восхитился Крафт.
– Да, не правда ли? – улыбнулась София.
– Вы – прелесть, – сказал Крафт ласково.
Подкатил кэб, Майкл подал Софии руку, помогая влезть, и заметил, как рдеют от смущения ее
щеки.Еще из сада Жан-Мишель услышал смех и визги. Они доносились из открытых окон и дверей большой гостиной. По дорожке он направился туда. Слева, на лужайке среди цветов, сидели два белых кролика, их длинные розовые уши повернулись на звук его шагов.
Сквозь распахнутые двери Жан-Мишель увидел молодых дам, которые играли в жмурки. Водила мадам Дюпэн, на глазах у нее был повязан шелковый платок. Неуклюжая и слегка косолапая, она осторожно ступала по комнате, растопырив пухлые ручки, и никак никого не могла поймать.
А девушки то касались ее руки, то легонько ударяли по плечу сложенным веером, то подкрадывались и хлопали в ладоши прямо у уха.
Софи – ее щеки от игры стали розовыми, в цвет ярко-розовому платью, волосы слегка растрепались – прямо перед носом Дюпэн, проскользнула к клавесину и пробежала пальцами по клавишам.
Дюпэн бросилась к инструменту, но Софи поднырнула под ее руку, отбежала и оказалась у двери, где стоял Жан-Мишель, не решавшийся войти.
Софи увидела его, улыбнулась радостно, приложила палец к губам, потом обернулась к девушкам, находившимся в зале, и знаками показала им, что уходит.
Софи схватила Жан-Мишеля за руку и стремительно потянула за собой по боковой дорожке в глубь сада, где зеленой ровной стеной высились стриженые кусты. Они зашли в пропуск в посадках и оказались в зеленом лабиринте.
– Его называют “Лабиринт чудес”, – сказала Софи.
– Почему?
– Потому что здесь можно потеряться навсегда. – Софи остановилась, улыбаясь Жан-Мишелю.
– Это тебе, – сказал он и протянул ей скромный букетик из фиалок и маргариток.
– Мои любимые цветы, – сказала она восторженно и поднесла его к лицу, вдохнула глубоко.
– Я знаю, – тихо сказал Жан-Мишель, приблизился к ней, ласково взял за подбородок и поцеловал. Руки Софи обхватили его шею.
Невдалеке послышались голоса.
– Идем, идем, – сказала Софи, увлекая его за собой.
Они шли вдоль зеленой стены, потом свернули раз, другой. И вдруг вышли из лабиринта прямо к стеклянной стене королевской оранжереи.
За стеклом среди темно-зеленой листвы оранжевели апельсины; будто круглые солнечные блики, светились желтым лимоны; алели длинные цветущие кисточки каких-то тропических растений.
Софи прошла вдоль стекляной стены к раскрытой двери. Махнула рукой Жан-Мишелю, тихо проговорила:
– Не бойся, здесь в это время никого нет. А дверь они для проветривания оставляют.
– Я не боюсь, но тебе достанется, если нас увидят вместе…
– Трусишка, – поддразнила его она и показала язык.
Они зашли внутрь оранжереи и продолжили целоваться.
Здесь одуряюще пахло – влажной землей, травами, но сильнее всего – цветочной сладостью.
Жан-Мишеля пьянили ароматы, пьянил поцелуй Софи…