Magnum Opus

Только идя по коридору, мимо стеллажей с памятными фотографиями и спортивными наградами, я понял, что произошло, и остановился на месте, как вкопанный.

«Я снял голову с плеч и посмотрел, нет ли у меня лысины».

Во-первых, это невозможно в принципе.

Во-вторых, даже если предположить, что я это сделал, как я мог смотреть на голову со стороны, словно глаза остались на месте?

«Возможно, я перетрудился, и на фоне постоянного недосыпа начались галлюцинации?»

Встряхнув плечами, я взял себя в руки, решив, что об этом удивительном происшествии поразмыслю позже, а пока надо сосредоточиться на конференции.

Получив диплом I степени за лучший доклад из рук самого члена-корреспондента Российской академии наук Владимира Новоселова, я с чистой душой отправился домой. И уже вечером, после ужина, пожелав родителям и брату спокойной ночи, лежал у себя в комнате, уставившись в потолок и размышляя о том, что же произошло в кабинке уборной.

Варианта два: или галлюцинации, или нечто сверхъестественное. Во второй вариант я как человек науки не сильно верил. С другой стороны, я знал, что в жизни может произойти все что угодно, даже то, что мы считаем невозможным, а потому не мог с полной уверенностью отрицать реальность произошедшего.

За последующие два года, которые я провел, обучаясь в магистратуре, мне неоднократно довелось убедиться, что произошедшее со мной имело паранормальную природу.

Вещи, подобные тому, что произошло в университетской уборной, я стал называть непроизвольными искажениями, поскольку искажался нормальный порядок вещей, и эти самые искажения никак от меня не зависели.

ZЗа пятьдесят рублей я купил простенькую игрушечную машинку, распаковал ее, поставил на асфальт, после чего сел за руль и поехал домой. Помню, как ехал рядом с другими машинами, останавливался на светофорах, выбирал, какое радио послушать, делая все на автомате, до тех пор, пока не оказался перед подъездом своего дома, а у меня в ногах стояла маленькая машинка.

Как и в прошлый раз, я понял, что произошло, уже постфактум.

Ту машинку я храню до сих пор, она стоит на моей книжной полке рядом с научными трудами по физике и литературой по паранормальным явлениям.

Искажения повторялись раз в два-три месяца, они никак не влияли на мою жизнь, не мешали мне, а порой даже помогали, и я начал относиться к ним как к некоей особенности, которая дана мне от природы, что-то типа родимого пятна или непереносимости определенных продуктов.

Так прошли два года, уже давно я решил, что по окончании магистратуры буду дальше заниматься наукой, а потому, само собой разумеется, поступил в аспирантуру под научное руководство члена-корреспондента Новоселова, благо, он запомнил меня после той самой конференции.

Владимир Борисович – уникальный человек, я познакомился с ним, когда учился на третьем курсе. Он так увлекательно рассказывал о достижениях мировой науки, что я решил прочесть его биографию и, найдя ее на сайте Ассоциации ветеранов труда Министерства обороны, стал его самым преданным поклонником.

Владимиру Борисовичу было пятьдесят два года, можно сказать, мужчина в расцвете сил, но он уже в каком-то смысле вышел на пенсию, так как занимался только работой в Университете, а основную часть карьеры трудился в научно-исследовательских лабораториях Минобороны и участвовал в разработке новейших военных технологий.

После учебы Новоселов поступил на работу младшим научным сотрудником, за выдающиеся успехи он был переведен в закрытый отдел Всероссийского научно-исследовательского института Министерства обороны, где выполнял государственные задания на разработку новейшего сверхмощного вооружения, причем речь идет не о ядерных бомбах или еще каком-то оружии массового уничтожения.

Владимир Борисович разрабатывал технологии, воздействующие на разум человека. Поговаривали, что он изобрел аппаратуру, которая может массово гипнотизировать людей, внушать им те или иные чувства, эмоции, ощущения, что с помощью его разработок можно заставить людей взять в руки оружие и идти воевать или одним нажатием кнопки свести население целого города с ума.

Наверняка большинство этих слухов является преувеличением, подогреваемым тем, что Новоселов работал в закрытом отделе НИИ Вооруженных сил, что само по себе вызывало всевозможные байки.

К сожалению, большинство статей Новоселова выходили в специальных изданиях под грифом «Для служебного пользования», и изучать его труды могли лишь сотрудники закрытых научных учреждений, поэтому, скорее всего, тайна Новоселова так и останется скрытой от глаз простых смертных.

Как ни пытались студенты выяснить, что же такое Новоселов разрабатывал, ничего не вышло: он давал расписку о неразглашении, и если проболтается, его ждет тюрьма чуть ли не за измену Родине.

Но загадочные разработки, если такие и имели место, остались в прошлом, сейчас Новоселов был нашим профессором и директором научно-исследовательской лаборатории при Университете.

Новый всплеск интереса к его персоне произошел недавно, когда возле университетского корпуса, того самого, где располагалась лаборатория, обнаружили изувеченное тело студента журфака Филиппа Яковлева, подружка которого Ольга, пребывающая теперь в психиатрической лечебнице, утверждает, что ее бойфренда убил возникший из ниоткуда вампир, который, насытившись кровью, растворился в воздухе.

После несчастного случая некоторые поговаривали, что Новоселов тайно от всех продолжает разработки излучения, воздействующего на разум человека, и подружка Яковлева оказалась под потоками лучей, вызвавших галлюцинации.

Однако оставался вопрос: кто убил Яковлева? Молодой человек умер от рваных ран на шее и потери крови, то есть следы убийства действительно похожи на укус.

В Университете начались разговоры о том, что нужно создать комиссию по проверке лаборатории Новоселова, но поскольку бывший сотрудник НИИ Вооруженных сил имел огромные связи, с ним предпочитали не ссориться, а потому профессор спокойно продолжал работать.

Учась в аспирантуре, я устроился преподавателем на кафедру и младшим научным сотрудником в лабораторию Новоселова, то есть, начал жить именно той жизнью, о которой всегда мечтал – жизнью преподавателя-исследователя.

Но через пару лет все изменилось.

* * *

Аня была моей первой любовью, которая, как это часто случается у ботаников, произошла в том возрасте, в котором большинство молодых людей успевает сменить кучу партнеров, а кто-то жениться, родить детей и развестись.

Я познакомился с ней на лекции Новоселова, когда только начались занятия в магистратуре. Нам была выделена маленькая аудитория, мест для всех не хватало, поэтому Ане пришлось сесть отдельно от подружек на единственное свободное место – рядом со мной.

Наверное, для того чтобы влюбиться в эту девушку, было достаточно одних ее губ. Сперва я подумал, что они увеличены искусственно, никогда не видел таких красивых пухлых губ. Я мог смотреть на них, не отрываясь, а когда мы поцеловались первый раз, мне показалось, что я в раю.