Макс Бор и Зеленая Борода

Максим метался по берегу, словно заведённый. Он слышал отчаянный вопль друга о крокодиле. Можно было подумать, что это обычная, немного плосковатая шутка Фомина, если бы не неподдельный ужас в голосе Дениса. Умей Макс плавать – немедленно бросился бы в воду, не думая о риске для собственной жизни, и попытался помочь другу. Умей Макс плавать. К тому же…

Там крокодил. В воде. Крокодил… Бор внезапно вспомнил один из выпусков «В мире животных», что смотрел пару лет назад. В нём огромный нильский крокодил хватал и утаскивал под воду антилоп гну, которые пытались переправиться через реку. В передаче говорилось ещё, что крокодил не ел своих жертв сразу. Утопив, он прятал мёртвых антилоп под берегом, чтобы сожрать потом.

От этих воспоминаний у Бора закружилась голова и тошнота подступила к горлу. Захотелось спрятаться куда-то, затеряться, раствориться. Будто его, Макса Бора, никогда вообще и не было. Но это же был Фо-ма! Лучший друг. На все времена.

– Денис, держись! – отчаянно закричал Максим.

Схватив нож, которым не так давно чистил рыбу для супа, мальчик бросился к воде. Если бы он мог в эту секунду рассуждать здраво, подумал бы, что ножик с лезвием не более десяти сантиметров длиной – не самое подходящее оружие против крокодила. А еще подумал бы о том, что доплыть со своим ножиком до крокодила всё равно не сможет по причине своей полной неплавучести. Но о каком «здраво» можно говорить, если лучший друг погибает! Не раздеваясь, как был, Максим вбежал в реку. Когда вода поднялась до пояса, он пошёл медленнее. Кожу обжигал непривычный холод, дыхание перехватывало. Войдя в реку по шею, Макс высоко поднял правую руку, в которой было зажато «грозное оружие», готовое, если надо, поразить коварную рептилию. Левую же руку подросток протягивал вперёд, чтобы помочь другу быстрее выбраться на берег.

– Фома, я здесь. Я помогу тебе, Фома! – хрипло, сдавленно прокричал Бор. Речная волна плеснула в лицо, вода попала в рот, и мальчик закашлялся. Задыхаясь и отплёвываясь, он всё же не отступил и не вернулся на берег. Денис меж тем плыл стремительно, словно дельфин. Вот ребят разделяет три метра. Вот – два. И вот наконец Максим крепко ухватил под водой руку друга и тут же начал быстро отступать назад, увлекая Дениса за собой. Ещё мгновение, и они оба, совершенно обессиленные, рухнули на берег возле потухшего костра, где ещё недавно весело и безмятежно шутили, прихлёбывая рыбный супчик.

– Я это… – спустя пару минут смог с трудом вымолвить Фомин, – Ну его всё на фиг! Такие задания!

Бор ничего не ответил. Его трясло мелкой, противной дрожью. Мокрая насквозь одежда прилипла к телу. На зубах скрипел речной песок.

– Знаешь, Макс… – продолжил Денис. Подняв голову, он пристально смотрел на реку так, словно хотел увидеть что-то сквозь толщу воды. – Знаешь, Макс, – повторил он, – давай-ка ходу отсюда!

Несколько секунд назад, казалось, Денис был готов умереть. Теперь же откуда только взялись силы? Одним прыжком он вскочил на ноги, сгрёб в кучу свою одежду и обувь, крепко прижал эту кучу к груди и скомандовал:

– Бор, подъём! Подъём, кому сказал!

Максим, покачиваясь, с трудом поднялся на ноги. Перед глазами у него всё плыло, медленно вращаясь, словно он находился внутри некоей карусели: река, берег, полная военной решимости физиономия Дениса… Снова река, снова берег, снова физиономия…

– Ноги! Ноги отсюда! – крикнул Денис и, не одеваясь, звонко шлёпая по земле босыми ногами, помчался вверх по косогору. Подальше от реки, от островов и от жуткого чудовища, словно явившегося из фильма про «Крокодила Данди». Следом, громыхая и хлюпая на бегу мокрыми сапогами, поспешил Макс. Блокнот, ручку и фотоаппарат он засунул в рюкзак уже на бегу. Миновав крутой подъём вверх по косогору, пацаны понеслись дальше. Мелькали деревья, полянки, небольшие лужки. Вскоре ребята выскочили на большую утоптанную дорогу, что вела прямиком к посёлку. Они пробежали ещё не менее километра, когда Денис медленно перешёл на шаг и наконец остановился. Остановился и Максим. Вернее, с размаху врезался в спину друга на второй космической скорости, пыхтя, словно паровоз «кукушка».

– Стоп, машина! – отчеканил Фомин. – Отдохнём малёх.

Максим кивнул и плюхнулся на придорожную траву.

– Ты, ты… – хватая воздух открытым ртом, с трудом выговорил Максим. – Ты крикнул там, ну… у острова… Ты «крокодил» крикнул. Или мне почудилось?

– Не почудилось, – буркнул в ответ Фомин. Сердце у него колотилось так, что стучало не только в висках, но даже в затылке. – Чёрт! Да я его видел-то пару секунд! Но видел же, ну… Здоровый, зараза! Метров пять. Зелёный, чешуя… Да кто ещё-то? Ты мне не веришь, что ли? Крокодил!!! Гена…

После «Гена» Фомин добавил ещё пару слов, сугубо непечатных.

– Да верю я тебе, верю.

Стащив левый сапог, Максим шумно выплеснул из него на землю пару-тройку стаканов речной воды. Затем надел сапог на ногу, постучал пяткой о землю, недовольно морщась, и начал стаскивать правый.

– Ноги сбил, зараза, в кровь. И котелок забыл на берегу.

– А я – спиннинг… – грустно прогудел в ответ Фомин, натягивая измятый камуфляж. – Отец прибьёт теперь. Хорошо, если дед заступится. Ты, это… Спасибо тебе. Сам плаваешь, словно утюг, а полез меня выручать. Уважаю. Мужчина.

И Денис крепко пожал другу руку.

– Да ладно. Нормально всё, – Максим смутился и покраснел. И чтобы скрыть смущение, пошутил: – Получается, Фома, это не я, а ты мне теперь огород должен! Всё, в выходные следующие придёшь со своим инструментом. С тяпкой, с граблями… Слушай, а классно ты орал там на острове! – рассмеялся Бор. – Спасите, помогите… Вот бы записать и Танюхе дать послушать.

– Да пошёл ты… – беззлобно огрызнулся Фомин. – Ладно, потопали домой.

И они зашагали по дороге, освещённой лучами неяркого предвечернего солнца. Свет лучей этих, мягкий и нежный, окрашивал в золотистые тона всё вокруг: дорогу, траву на обочине, пушистые головки одуванчиков. Друзья шли по этой сказочной золотистой дороге, весело болтая о том о сём, будто и не было пережитого только что кошмара. Не было чудища в реке. Мальчишки… Дети, не успевшие ещё стать мужчинами, взрослыми и серьёзными людьми, способными из малейшей проблемы в жизни вырастить глубокие внутренние переживания и даже депрессию. Мальчишки… Несерьёзный народ.

Глава пятая

Вдали замаячили водонапорная башня и самое высокое сооружение на много километров вокруг – вышка МТС. Мягкую дорожную пыль под ногами сменил асфальт, положенный тут лет за двадцать до рождения Максима и Дениса. Асфальт был разбит так, будто подвергся мощнейшей бомбардировке, и покрыт сетью глубоких трещин. Ребята поминутно спотыкались, когда носок или каблук сапога попадал в такую трещину. Они пытались поднимать ноги повыше, но сапоги вдруг стали весом в пуд, не меньше. Только сейчас мальчишки почувствовали, насколько же они устали за этот, такой полный событиями день. Меж тем посёлок был всё ближе. На смену запаху реки и луговых цветов пришли совсем иные ароматы. Со стороны гаражей, что располагались прямо на задах, как в Ивановом Мхе издавна называли окраину, пахло бензином и жжёной резиной, с фермы – навозом и утренним молоком. Когда же ветер, будто повинуясь чьему-то не слишком доброму чувству юмора, резко менял направление, жуткая вонь с городской свалки, что находилась в шести километрах к северу от посёлка, моментально перебивала все прочие запахи. Сегодня свалка пахла как-то уж особенно отвратительно: видимо, там что-то горело.

– Пойдём побыстрее, Макс, – закрыв нос рукой, проговорил Фомин. – За домами ветра не будет, и вонизм сразу кончится.

Миновав небольшой пустырь, путники вышли на зады посёлка. Дорога же потянулась дальше, в обход Иванова Мха. Ветер и правда стих, и «аромат» горящей свалки почти не чувствовался. Сразу стало легче дышать, а усталость, давившая на плечи, будто немного ослабила свою тяжёлую, беспощадную хватку.

– Пойдём вначале ко мне, Макс, ага? – попросил Денис. – Может, при тебе меня за спиннинг сразу не прибьют? Блин. Я и рыбу забыл там!

– Пойдём, не вопрос. Спиннинг и правда реальная проблема. С рыбой – проще. Тут в трёх минутах ходьбы дом Митрофанова, дяди Вани. Он рыбой на рынке по выходным торгует. Сегодня же базарный день был. Если не всё распродал, уступит нам за полцены. У меня денег есть немного…

– Ты – голова, Макс. У меня тоже тугрики имеются, мало-мало…

– Бабки, говоришь, имеются? – громом грянул насмешливый голос. Неприятный голос и очень знакомый. Мальчишки остановились. По спине у обоих пробежал нехороший холодок. Из-за кустов сирени, росших неподалёку, вышли трое парней. Двое держали руки, глубоко засунув их в карманы спортивных штанов, третий допивал пиво из банки.