Малая. Жизнь после тебя

– - Ну что, готовы ехать? – Папа энергично хлопает в ладоши.
– - На все даю вам два часа.

– - Пап, можно тебя на пару слов? – Я трогаю его за руку.

Вопросительно меня оглядев, он кивком указывает на гостиную. Мол, идем.

– - Что такое? – спрашивает он, щелкнув пультом от телевизора, занимающего полстены.

Я с шумом выпускаю носом воздух, перед тем как начать говорить. Ставить под сомнения действия папы я не привыкла, а потому очень волнуюсь.

– - Пап… Я не то, чтобы критикую твой выбор… Просто хочу спросить… Этот Евгений. Откуда ты его знаешь? В смысле, ты в нем уверен? Он довольно странный и грубый. Мне с ним неуютно и я понятия не имею, как себя вести.

– - Нормально все. Думаешь, я бы тебя отправил с тем, кому не доверяю?

Но ты ведь оставил меня с человеком, которого презираешь, -- напоминает внутренний голосок.

– - Хорошо. – Я пытаюсь улыбнуться, чтобы папа не подумал, что я ему не верю. – Просто он словно из другого мира… Не из твоего круга.

– - Так и есть. – В голосе папы звенит металлом.
– - Но сейчас он и его люди мне нужны. Когда придет время – он исчезнет, не переживай. А пока придется потерпеть. Ты меня поняла?

Он сжимает мое плечо, словно желая усилить значимость этого вопроса.

Я послушно киваю.

– - Поняла, пап.

– - Ну все, поезжайте. – Стальная хватка моментально переходит в ласковое объятие, и папа ведет меня в прихожую. – Ты ведь у меня умница. Заберешь паспорта тихо и без скандала.

– - А если Север не даст мне уйти? – шепотом я озвучиваю то, что со вчерашнего дня не дает мне покоя.

– - Да ничего он тебе не сделает. – Поморщившись, папа отмахивается. – То ли влюбился в тебя, то ли жалеет – пока не могу понять..

Я кусаю губу до крови. Умолять? Если Север ко мне что-то и чувствует – то только второе. Любить такой как он не способен.

– - Но если попробует удерживать – дави на жалость. Плачь, умоляй, вставай на колени – ты женщина, так что сама ориентируйся по ситуации.

– - И вот еще что. – Папа смотрит на меня пытливо. – Женя пусть остается в машине. Силой нам решать ничего не нужно. Пока мы на ростовской территории – это крайний вариант.

29

– - Рада, что папка вернулся? – Взгляд Евгения царапает мою щеку. – Вы же года три не виделись, вроде. Хотя ты его на зоне навещала, скорее всего.

Пробормотав «угу», я продолжаю сосредоточенно листать сайт оптики, словно солнечные очки в этот момент могли бы действительно меня интересовать. Симуляция занятости мне необходима, чтобы ни под каким предлогом не вступать в диалог. Редкий человек был когда-то настолько мне неприятен.

– - Загранник заберешь – и двинете в Портофино.
– - Мой сопровождающий издает похабный хохоток. – Меня-то в гости пригласишь?

Стиснув зубы, я с новым старанием вглядываюсь в экран. Какие дела могут связывать папу и этого хамоватого мужлана? Он мало чем отличается от типа, пытавшегося силой запихать меня в машину посреди рабочего дня.

– - Чего молчишь, красотка? Скучно же так ехать.

Потеряв терпение, я вскидываю глаза. Острая неприязнь и накопленная тревога формируют токсичную смесь, которой срочно требуется выход.

– - Я молчу, потому что понятия не имею, как отвечать весь бред, который вы несете. Какой, к чертовой матери, Портофино? И даже если бы туда поехали, почему я вдруг должна позвать вас? Мы не друзья, а на роль моего парня, вы надеюсь, не претендуете.

Выпалив это на одном дыхании, я резко отворачиваюсь к окну. От выплеска адреналина руки мелко подрагивают. Черт, что я делаю? Папа ведь ясно выразился: с этим Евгением следует, пусть и временно, но дружить. А что если он рассвирепеет и на ходу вышвырнет меня из машины? Или из вредности разрушит все имеющиеся договоренности?

– - А ты, смотрю, вовсе и не тихоня, - хмыкает Евгений, оглядывая меня с новым интересом. Не похоже, чтобы он разозлился -- скорее удивлен.

Отметив про себя, что нужно быть поосторожнее с реакциями, я снова смотрю в телефон. Нервничаю я, пожалуй, не столько из-за неприятного соседства, сколько из-за предстоящей аферы и того, как безапелляционно и требовательно папа преподнес ее детали. Плачь, умоляй, но сделай. Казалось, что с его возвращением должно стать спокойнее и легче, но нет. Мне по-прежнему одиноко и страшно, и жизнью своей я по-прежнему не владею.

По мере приближения к знакомой высотке меня начинает лихорадить. Как было бы здорово, если бы вышло так, как сказал папа. Беспрепятственно взять паспорта, сесть в машину и вернуться обратно. Но интуиция вопит, что так просто не будет. Что-нибудь да случится.

– - Меня в ворота не запустят, -- сообщает Евгений очевидное. – Здесь буду стоять. Если что-то пойдет не так – ори.

И ржет, придурок.

«Пошел ты», -- шиплю я себе под нос, оглушительно шарахнув дверью. В раздражающем соседстве есть один плюс: злость временно глушит страх.

Напряженно улыбнувшись охраннику, который, как мне чудится, смотрит с подозрением, я захожу в нужный подъезд и вызываю лифт. За те секунды, что кабина спускается с третьего этажа, я успеваю прокрутить в голове худшие сценарии возможного исхода событий: например, что лифт распахивается и из него выходит Север; или он встречает меня прямо у входа в квартиру; или я пытаюсь отпереть дверь, но не подходит ключ.

Но ни того, ни другого, к счастью не происходит. Я беспрепятственно поднимаюсь на нужный этаж и свободно попадаю в квартиру, которая оказывается абсолютно пустой. Вещи лежат так же, как я их и оставила: полотенце валяется в кресле, на кухонном столе стоит немытая чашка.

– - Паспорта. – напоминаю себе о цели визита. – Куда я могла их положить?

Скорее всего, в комод – другого подходящего места в квартире нет.

Залетев в спальню, я один за другим открываю ящики и чертыхаюсь. Все документы на месте, но паспортов нет.

Стоп! Один я брала с собой на собеседование. Значит, он наверняка лежит в сумке.

Обрадованная такой догадкой, я выскакиваю в гостиную и начинаю перебирать содержимое сумок, валяющихся на диване.

В этой нет… И в этой тоже… Черт, черт!

– - Не это ищешь? – Стальной голос, разрезавший тишину квартиры, заставляет вздрогнуть. Перестав терзать подклад любимой хобо, я медленно оборачиваюсь. Если бы губы так не одеревенели, я могла бы рассмеяться. В кои-то веки, интуиция меня не подвела. Просто теперь уже точно не будет.

Посреди гостиной стоит Север, в руках у него два паспорта. Точно мои, судя по цветастому принту на обложках.

30

От испуга и растерянности я не нахожу ничего лучшего, чем промямлить: