Малая. Жизнь после тебя

– - Привет.

Ответного приветствия не дожидаюсь: Север молча буравит меня ледяным взглядом.

– - Это мои паспорта. Отдай, пожалуйста.

– - И с какой стати я должен это сделать? Чтобы твой отец мог беспрепятственно уехать из страны вместе с ворованным деньгами?

– - Что ты заладил одно и то же? – вылетает из меня возмущенно. – Нет у нас денег!

– - Тогда каким образом Мудрый смог организовать себе кортеж сопровождения и дворец с прислугой? – Север презрительно кривится.
– - Сначала я думал, что ты не хочешь видеть в отце подонка, но сейчас понимаю, что тебя просто все устраивает. Потому что, блядь, невозможно быть настолько слепой.

Будь ситуация иной – я бы могла бы наброситься на него с кулаками. Теперь он оскорбляет не только папу, но еще и меня.

– - Нам помог папин друг, -- цежу я сквозь зубы.
– Не все от него отвернулись, как бы тебе не хотелось обратного.

Лицо Севера пересекает злая усмешка.

– - У твоего отца нет друзей. Тем более, кто будет крышевать его бескорыстно. Аспид в прошлом расстараться ради вашего союза с его щенком, но теперь уж точно не станет. Кстати, рекомендую иметь в виду, что на возобновление отношений с Винокуровым-младшим, рассчитывать не стоит. Аспид мужик жутко принципиальный, и предателя в семью не примет, даже если Мудрый ему половину общака предложит. Максимум что тебе светит – это до конца дней быть тайной любовницей этого соплежуя. Пойти против воли отца у него кишка тонка.

Я чувствую себя так, словно в меня плеснули помоями. Тайная любовница, предательница… Это все он говорит обо мне.

– - За что ты так меня ненавидишь? – хриплю я, сжав кулаки.

– - Похоже, что я тебя ненавижу? – Север выглядит так, будто искренне недоумевает.
– Ты, блядь, всю жизнь живешь в розовых очках и с ушами, набитыми сахарной ватой. Если ты привыкла к нескончаемому пиздежу и не способна выносить правду, это значит, что я тебя ненавижу.

– - Это ты-то говоришь правду?! Тот, кто месяцами склонял меня к сексу, чтобы сделать эту гребанную видеозапись!

– - Даже в том моем поступке правды было больше, чем во всей твоей жизни, малая.

Он произносит это так тихо и серьезно, что на несколько секунд я теряюсь.

– - И что это значит?

– - Со временем, возможно, поймешь.

Мысли хаотично мечутся, пытаясь уловить сказанного, и когда этого не происходит, я снова решаюсь попросить.

– - Отдай паспорта. Пожалуйста. Здесь мне больше ничего не нужно.

– - Ты имеешь в виду, что тебе не нужны остальные вещи? Так мне они тоже не нужны.

– - А мои паспорта, значит, пригодятся?

– - Пригодятся, конечно. Как минимум, чтобы не позволить Мудрому первым же рейсом вылететь из страны. Хотя судя по тому, что я видел, если прижмет, он улетит и без тебя.

Он говорит эти ужасные вещи так спокойно, что мне моментально хочется так же больно ударить его в ответ.

– - Ты несчастный человек, Север. Не зря твоя мать с тобой не общается.

– - Не пытайся меня уязвить, -- парирует он.
– При всем хреновом раскладе мои отношения с родителями куда здоровее твоих.

– - Так ты не отдашь мне паспорт? – переспрашиваю я после того, как желание расцарапать ему лицо немного стихает.

– - Нет, конечно. – С этими словами Север запихивает их в задний карман джинсов. – Можешь спокойно собрать и вывезти отсюда все свои вещи. Я не стану препятствовать. Но паспорта останутся у меня.

Я горько усмехаюсь.

– - Ничего не меняется. Ты так и продолжаешь использовать меня как орудие мести.

Север сжимает челюсти, будто эти слова его задели. Интуиция подсказывает мне, что в его обороне появилась брешь. В голове как по команде всплывают слова папы: «Умоляй, реви – в общем, ориентируйся по ситуации. Ты же женщина, в конце концов».

Заплакать у меня точно не получится – для этого в крови слишком много адреналина. Умолять тоже – сейчас я скорее могу швыряться оскорблениями, но не просить.

Пока не могу понять, жалеет он тебя или влюбился.

Я женщина. Я красивая сексуальная женщина,– - мысленно повторяю я себе, перед тем как решиться оторвать ступни от пола. – А он всего лишь мужчина.

Сфокусировавшись взглядом на Севере, я решительно шагаю вперед.

– - Что делаешь? – нахмурившись, произносит он, когда я обвиваю руками его шею.

– - А на что это похоже? – Я смотрю ему в глаза. От собственной безбашенности сердце неровно колотится: бух-бух-бух.

– - Понятия не имею. Только что ты готова была меня убить.

– - Одно другому не мешает.

Зажмурившись, я припадаю губами к его рту. Даже странно, что мне по-прежнему может нравится запах его кожи. И то, что его губы горячие и немного шершавые. Нравится настолько, что в животе моментально разгорается огонь.

Тело Севера превращается в камень, дыхание утяжеляется.

Несколько чудовищно долгих секунд он стоит, не шевелясь, но когда я трогаю его языком, сдается. Пробормотав «Да и похер», он сдавливает ладонью мою шею и с жадностью отвечает на поцелуй.

31

Забыв о том, что Север – враг, и что все происходящее – не более, чем вынужденная постановка, я льну к нему сильнее. Пробежавшись пальцами по коротко стриженным волосам, трогаю его плечи и, убедившись, что они такие же твердые, какими я их запомнила, спускаюсь к бицепсам. Тоже как камень.

Ладонь Севера скользит по моим лопаткам, коснувшись голой поясницы, задирает свитер.

Сквозь адреналиновый дурман тотчас стучится мысль о том, что все может зайти слишком далеко.

Перехватив его руку, я опускаю ее себе на талию. Мол, стоп, не торопись. На несколько секунд Север принимает правила моей игры, ограничиваясь лишь поцелуем, однако уже спустя несколько секунд его рука снова оживает: жадно ощупывает мой позвоночник, спускается к бедрам, мнет ягодицы. Кажется, будто он теряет контроль над происходящим, что одновременно радует меня и пугает. А справлюсь ли я, если все в действительно зайдет слишком далеко?

– - Хочешь меня? – осведомляюсь я чарующим шепотом.

– - Хочу. Пиздец как.

Даже несмотря на то, что это вопрос – лишь часть плана, прямолинейный ответ Севера заставляет них живота сжаться. Он не был бы собой, если бы стал увиливать или подбирать слова.

Сжав мою талию, он настойчиво ведет нас к дивану, отчего сердце заходится в новой волне бешеного ритма. И что дальше? Как и когда я собираюсь реализовать свой план? Грань, по которой я собираюсь пройти, тоньше лезвия. Остановись я слишком рано или слишком поздно – останусь в проигрыше.