Мальчик нарасхват

– Хорошо, но твои родители, они знают, где ты сейчас?

– Они думают, что я у Славы, - честно осведомил я мужчину, который озадаченно поскреб щеку.

– То есть как? Они знают, где он живет?

– Конечно. Иногда даже ездят к нему.

Вадим недоуменно нахмурился, пробормотав себе под нос:

– Да чтоб я так сбегал…

***

Ближе к ночи вернулся Матвей. Выглядел он до неприличия счастливым, но каким-то помятым. Особенно разбитый в кровь нос. Вадим, недобро покосившись на друга, с порога выдал:

– Лапин, ты меня поражаешь: ушел с цветами к даме, а приперся с расхреначенной рожей. Это как называется?

– Это называется - поспешные выводы!
– с умным видом произнес мужчина, пытаясь лишний раз не шевелить головой.

И я, наблюдая с дивана за разувавшимся гостем, и сам хозяин квартиры, оценивающе пригляделись к ситуации. Опираясь о стену, Вадим фыркнул:

– Кто бы говорил. Что произошло-то?

– Щас, - пропыхтел Матвей.
– Ты это, лед пока принеси. Я переоденусь, приду на кухню и… ну ты понял.

Судя по лицу Вадима, понял он мало что, но спорить не стал, покладисто утопав на указанное место встречи. Спустя небольшой отрезок времени туда подтянулся и сам Лапин. Я, неприглашенный, остался на месте, с интересом грея уши, благо дверь на кухню была открыта.

– Ну так вот, - послышался жизнерадостный голос блондинистого мужика и почти сразу же болезненное шипение.
– Елки… В общем, с Надькой я вроде как помирился. Ну, по крайней мере, цветы она взяла, сказала спасибо, и мы даже поговорили.

– И как?

– Да так… фигня… Простила вроде.

– Вроде?
– вежливо переспросил Вадим, а я уловил слабый, но неприятный запах сигаретного дыма. Поморщился.

– Ага. Простить простила, но в дом пока не впускает. Ну, ночевать. Вот еще перекантуюсь пару денечков где-нибудь, и точно впустит.

– Где-нибудь, - едко проговорил хозяин квартиры, на что Матвей возмущенно отозвался:

– Вот не начинай! Вот когда тебя из квартиры будут выгонять, я тебе тоже добром, как и ты мне, отплачу: к себе впущу. Хоть навсегда!

– Да ну?
– удивленный смешок.
– Прямо навсегда?

Матвей довольно быстро передумал.

– Э-э… ну это я, конечно, погорячился. Но рассчитывать ты на меня можешь!

– Ладно, льстец, а нос тебе кто расквасил?

– Ну-у, - замявшись, протянул мужчина, громко вздохнув.
– Да так, встретил кое-кого.

– Слушай, когда ты успеваешь переходить дорогу стольким людям? Особенно никуда не суешься, ничем сомнительным не связан, деньги никому, как я знаю, не задолжал. И все равно раз-два в месяц получаешь поджопника.

Видимо, Вадим искренне недопонимал этого, потому что привычного яда или брюзжания в его голосе не наблюдалось. Матвей толкового ничего ему не сказал, ответил что-то уклоничиво и быстро сменил тему.

***

Зеленые цифры равнодушно горят, показывая без двадцати пять вечера. Не мигая смотрю на них до тех пор, пока последняя цифра не сменяется следующей. Моргнув, со вздохом отвожу взгляд, хмуря брови.

Кажется, прошло уже больше двух часов с того времени, как я твердо решил, что сейчас точно пойду к Славе. Вот только это “сейчас” не наступило ни через пять минут, ни через тридцать, ни через час. А я все больше уверялся в своей ничтожности.

Все-таки свое слово держать очень трудно.

Пытаясь отвлечься, я успел полупить в телевизор, посидеть за компьютером, с Матвеем перекинуться парой слов. Я даже Алине позвонил, но на сотовый она не отвечала, а тетя Света, когда я набрал номер домашнего телефона, сообщила, что девушка уже который час гуляет. Пришлось немного поговорить с женщиной, которая обрадовалась моему внезапному звонку. Задав мне с десяток вопросов и ответив на мои встречные, она уверилась, что я точно как-нибудь приду в гости. На том и распрощались.

Легче мне, правда, так и не стало. Не думаю, что какое-нибудь занятие, пусть даже через край интересное, смогло бы заглушить это “надо”. Но я ведь действительно должен сходить к Славе, чувствую, что должен!

Но смелости не набиралось, а время все шло. И, возможно, оно утекло бы насовсем и провел бы я его бесполезно, если бы не блондинистый мужик. Заметив меня, он, потрагивая распухший нос, удивленно произнес:

– Малый… Эй, Артем!

– А?
– вздрогнул я.

– Ты к брату вроде своему собирался.

Непроизвольно напрягся, пусть и понимая, что Матвей мои мысли не читал, а завел разговор вполне случайно. Вместо ответа я слегка качнул головой, соглашаясь. Мужчина продолжил:

– Ну, ты когда пойдешь? Или уже не пойдешь? А то торт какой день стоит, эх!

По голодным глазам который раз видя желание сожрать десерт, я дернул плечом. Никому торт покоя не дает, все его хотят! А ведь лежит он себе спокойненько, не мешает никому.

Пришлось отстаивать честь торта:

– Нельзя. Сегодня пойду.

Матвей разочарованно вздохнул, пробурчав:

– Когда пойдешь-то? Пятый час почти. И что вообще за торты-пирожные?.. Сколько там твоему братцу лет-то исполняется?

– Э-э, - на минуту растерялся я.
– С-семнадцать.

Лапин едва в ладоши не хлопнул, досадно цокнув:

– Ну вот! Детский сад прямо какой-то! Может, вы еще там клоуна себе пригласили, а? Я в свое семнадцатилетие с друганами на речке пивасик хлебал.

Я решил смолчать, стараясь скрыть косой взгляд. Говорить, что все по-разному свои праздники справляют, не стал. Ну его. Видно же, что просто от негодования гудит: больно уж торт умять хочется.

Но, дабы не испытывать судьбу, пришлось встать. Встать и сходить до кухни, взять злополучную коробку с тортом и вяло побрести в коридор. Делать нечего - придется идти.

Стоящий посреди зала и настороженно наблюдающий за мной Матвей со вздохом резюмировал:

– Все-таки идешь.

Не оставалось ничего, кроме как кивнуть, выходя на лестничную площадку. Но, кисло взглянув наверх, потоптался на месте еще несколько секунд, пока не послышался щелчок закрываемой входной двери за спиной. С тоской оглянувшись, принялся подниматься по лестнице.