Мальчик в шкафу

Я тайком завела досье на каждого аврора, иногда сама фотографировала кого-нибудь вместе с Чарли, а копии фотокарточек непременно подшивала к делу.

Аврор Хиггс как-то пришел на дежурство с сильно обожженой рукой. Причем так свободно ей махал, что вживую я ничего не заметила и только на снимке увидела.

На снимках вообще многое проявлялось.

Вернон тоже обратил внимание на это свойство современной аппаратуры.

Он много времени проводил в оборудованном под хранилище моего досье подвале. Сидел с лупой над фотками, что-то записывал для общего сведения (мы читали записи друг друга регулярно – проблемы со стиранием памяти еще были очень свежи), что-то надиктовывал установленной в углу видеокамере. Что-то надиктовывал такое пугающее только для себя, наотрез отказываясь делиться со мной. Для разнообразия я решила проявить понимание и не в свои дела не лезть.

Меня интересовало другое.

Говорят, появились такие камеры, которые срабатывают на движение – не просто пленку жрут, а включаются тогда, когда кто-то в комнату вошел.

Мы с мужем решили это дело тайком выяснить.

Копить на техническую новинку я уже начала, если что.

Чувствую себя шпионкой. Пора убирать комиксы и искать литературу по Джеймсу Бонду и Мэтью Хелму. И про других шпионов литературку поискать, а то у меня пробел в этой области знаний.

А данные потихоньку копились.

И пришел черед спросить о том, что представляло для меня гигантскую сложность с самого первого дня. То, что помешало мне отнести Чарли в службу опеки, сдать в фостер-семью и навсегда забыть про эти хлопоты с приемным ребенком.

– Аврор Сандерс, так почему мальчика можем видеть только мы?

– Как это? Кто мы? – Удивился благодушно настроенный пожилой аврор, чья семья эмигрировала из США из-за того, что там волшебников душат монополиями и налогами (ну, так аврор говорит, а как на самом деле – проверить невозможно пока).

– Мы – это я, мой муж и мой сын. Даже мои родители уже его не видят.

– Я же вижу, – Гектор аж приподнялся с кресла и посмотрел на Чарли, что-то выспрашивающего у его напарника. – И Билл вон видит.

– Ну, вы же эти, – чуть было не оговорилась “ненормальные”, – вы же маги. А НЕ маги почему не видят?

– А они не видят?

Ясно, простым исполнителям обо всем не рассказывают.

В свою следующую смену аврор Сандерс принес на службу горсть камешков и с нетерпением поджидал нашего визита, теребя кончик косы с вплетенной в нее лентой, исчерканной какими-то закоряками, вроде кельтского огама (разлохматил всю косу, да и ленту чуть на ниточки не растащил).

Широким жестом он высыпал эти камни на стол, только что освобожденный мной от пустых чашек и блюда из-под черничного пирога, который мне сегодня особенно удался.

– Мистер Поттер, глянь-те ка сюда. – Паршивец не отреагировал, демонстративно повернувшись к аврору левым боком (читай – татуировкой). Аврор не сдавался. – Гм. Да ладно, Чарли, ну что тебе, сложно что ли?

На “правильное обращение” Маугли не отреагировать не смог и нехотя подошел к столу. Я наблюдала за событиями от дверей кухни. Но особо ничего не понимала. Что-то там шаманил сперва один аврор, потом второй присоединился. Я уж было собралась прекращать всю эту чертовщину (хоть Чарли явно было интересно и весело стоять там у стола с этими колдунами и за спину мамочки он пока не прятался), как раздался звон, пара камешков рассыпалась, а остальные почернели. Авроры переменились в лице.

– И что это было?

– Смерть. – Торжественно провозгласил пожилой аврор.

– Чья? – Испугалась я.

– Да ничья. Просто Смерть. Как сущность, как в сказке про... гм, да, вы же не в курсе. Короче, есть сказка такая у Барда Бидля...

Я вернулась на кухню за чайником и чашками, оставив включенный диктофон на серванте. Под чай авроры дольше будут рассказывать.

Чувствую, сегодня мое досье пополнится.

К моему сожалению, Сандерс оказался порядочной свиньей педантичным бобби и доложил о том, что мой сын невидим магглам, по инстанции. И о результатах своего сомнительного шаманства доложил.

Я опасалась всяких ужасов в духе “Воспламеняющей взглядом” Кинга. Того, что Чарли попытаются забрать на опыты и еще всяких страстей. Но, по счастью, их “яйцеголовые” были не так всемогущи, побаивались своего Министра и вообще, чуть ли не в подполье существовали.

Но право дежурить совместно с аврорами себе выбили. А еще обратились ко мне за разрешением задавать мальчишке вопросы и ставить небольшие эксперименты.

Тут аврор Сандерс почуял, что подставил кормилицу (да и пирогов я на его дежурства после его поступка почти не приносила) и решил помочь, потихоньку дав мне несколько дельных советов. Например, как правильно взять клятвы о непричинении вреда моей семье и моему сыну, уточняя для даунов: моему сыну – Чарльзу Вернону Дурслю, именуемому так же Гарри Поттером.

И чтобы мне результат исследования сообщили наравне с прочими начальниками. Так-то.

Невыразимцы со всем согласились.

Теперь, к священному ужасу соседей, племянников у старушки Фигг прибавилось вдвое. Правда, новые были не такими плечистыми.

Расследование шло не долго. Я только диву давалась, как умники ловко распутали эту фантастическую историю, переплетенную с мифами и сказками.

Во-первых, они живо выяснили, что сказки, как и должно быть, не всегда ложь. Особенно если это сказки, которые рассказывают ведьмы своим внучатам-колдунам.

Дары Смерти существовали в реальности.

А во-вторых, старикашка с бородой это знал.

И выпросил для исследования у своего ученика – Джеймса Поттера – такой чудо-артефакт.

В годы войны.

В тот момент, когда конкретно Джеймса с семьей выискивал их главный магический террорист, со всем своим преступным сообществом.

Но воскликнуть: “Ну не идиот ли?!” я не успела.

Потому что оказалось – не идиот. Так, придурок.

И шутки у него дурацкие.

Он отдал своему директору какую-то самолично улучшенную мантию. Тоже невидимку, но не то, что от Смерти – от следящих артефактов не способную прикрыть.

А настоящей мантией укутал своего сына. И провел ритуал.

– В самом деле, миссис Дурсль, вы же не могли предположить, что несчастный Игнотус провел всю жизнь, обернувшись тряпкой? Смерть выискивала его ПОВСЮДУ. А он меж тем жил, спал, ел, женился, мылся (хочется верить). И что же, даже супружеский долг исполнял, занавесившись, по-вашему? Нет, тут все устроено иначе, не так, как привычно нам, узникам одного лишь материального (чего-то странное, я такое слово даже в желтейшей прессе, посвященной колдовству, не читала). Мы еще разбираемся, на каком (еще много непонятных, прежде мной не слышанных слов) находится мантия и можно ли (и опять он завел абракадабру. Вот за это обыватели и не любят “яйцеголовых”! Как увлекутся, так без переводчика не поймешь).

Но главное я поняла – как снять эту мантию они пока не знают. От чего пребывают в полном восторге.

Тьфу, гадство!

====== Секции и секты ======

Как это работает все, я так до конца и не разобралась.

Почему видят маги и не видят магглы – понятно: излучение у мантии сильное, а мозги у нас, магглов, слабые. Кто поустойчивее, может увидеть, как движутся предметы, входящие в мальчишкину “зону защиты”, кто поглупее и меня замечать перестанет через какое-то время. Маги перестанут мальчишку видеть, если замыслят его ранить или убить. А те, которые сильные маги и могут сопротивляться воздействию, те могут с ума сойти, сами умереть или еще что, но убить не смогут. Никак.