Мальчик в шкафу

Так они и подружились.

Теперь ждем гостей.

Перво-наперво, в рамках приготовления к визиту, я разогнала всех ненормальных и устроила экспресс-уборку дома. Вернон был отправлен за продуктами. Дадличек расставлял свои игрушки по полочкам и шкафчикам, Чарли вытирал пыль и записывал мои идеи относительно меню.

Как только мы справились, раздался звонок.

О, нет! Скатерть не сменила на льняную, тарелки не расставила!

Это, конечно, ненормально – иметь невидимого ребенка в доме, но в остальном хотелось показать, какая у меня замечательная – правильная и обычная – семья.

К нам так давно не заходили просто гости, безо всяких интриг и детективных историй!

Когда открыла дверь, пришлось бороться с собой. Серьезно, я абсолютно уверена, что было со стороны видно, как я силой воли не позволяю руке захлопнуть и запереть дверь.

На пороге стоял аврор Долиш.

И только чуть справившись с нахлынувшим возмущением, замечаю, что стоит он один, без Мартина.

То есть, есть все шансы, что он пришел сам по себе, а не к нам на чай.

Аврор Джон Долиш, гриффиндорец, на четыре года моложе моей забытой сестрицы, выпускник Хогвартса с золотым дипломом (или как там у них называют безупречный аттестат, в котором все отметки – высшие?), был пугающе страшен. И при этом оставался одним из немногих авроров, которым я пока могла верить.

Таким людям, как Джон, больше всего подходит определение “служака”.

Его, как идеального аврора, я приводила в пример Чарли, когда “зажигательный крестный” рекламировал аврорат как лучшее место работы для всех, кто хочет защищать людей.

Черта с два!

Ох, как я тогда разозлилась!

Идеальный аврор – вот он. С цепким рачьим взглядом чуть косящих глаз и невыразительной мордой, напоминающей не лицо разумного, а гладкий лист Устава, который заменяет ему и мозги, и сердце.

Да-да, если такого типа задумает поцеловать тварь, вытягивающая душу (дементор), то получит вместо нее по зубам томиком Уголовного Кодекса и добивающий – Уставом Аврората.

Министр приказал нас охранять, и бородатый со своей шайкой могут хоть на слюну изойти, доказывая что-то про высокие материи. Приказано – аврор сделает.

Но сменись министр, или сменись надобности у этого министра, и с такой же невыразительной мордой аврор Долиш убьет всю мою семью (строго прописанным в приказе по отряду способом) и пойдет себе служить дальше.

И до сына мне, кажется, удалось донести, почему именно это поведение нормально. Что солдаты и авроры – они подчиненные, которые действуют в строгих рамках.

Не супермены они.

И спасать всех, кого хочется, не могут.

Приказали арестовать – арестуют. Приказали отконвоировать на казнь – отконвоируют. Даже если будут против, максимум, что смогут сделать – устроить заключенному побег. Автоматически переходя в разряд преступников.

Я бы очень не хотела, чтобы Чарли связывался с ненормальными вообще. Но уж даже если этого не избежать, то только не должность аврора! Как мать умоляю – только не аврором!

Джон заявил мне, что не может допустить предстоящую встречу, если я не дам согласие на его присутствие: незнакомый мужчина (дядя Мартина) может быть опасен. А Министр дал приказ защищать.

Аврор может представиться нашим родственником или вовсе сидеть под сокрытием, но пока не убедится в нашей безопасности – не уйдет.

И знаете, что-то в этом было...

Наконец, пришли гости.

На пороге стоял невысокий, крепко сбитый мальчик, выглядящий на пару лет старше Чарли, но таким же расхристанным и нечесаным обалдуем. Мартин.

Мартин и его дядя бугай.

Как хорошо, что у меня в гостиной сидит надежный аврор, получивший высшие отметки по чарам и защите от всего-всего, вплоть до Темных Искусств! Какая я умница, что не стала протестовать и прогонять замечательного Джона Долиша!

Бугай был высоченный, перекачанный, с тяжелыми надбровными дугами, многажды сломанным носом... Да что там нос! У него даже уши представляли собой какое-то смешение хрящей! Не знаю такое единоборство, где можно было бы сломать ухо.

А бугай нашел вот.

Формой одежды он напоминал мне Нюньчика – что-то черное, длиннополое и бесформенное.

Я молча посторонилась, пропуская гостей в прихожую.

– Здравствуйте! – жизнерадостно воскликнул мальчик. – А вы МаТуни?

– Мартин! – укоризненно, но на удивление мягко воззвал бугай. – Здравствуйте, миссис Дурсль! Позвольте представить вам Мартина Рипли, начинающего боксера. Я – викарий Александр. Тоже когда-то Рипли, до пострига.

Бугай заглянул мне в глаза, а я почувствовала, что сознание плывет.

Совсем рехнулась с оккупировавшими меня психами!

Хламида, как у Снейпа, ага!

Ряса!

Ряса, ***** ****** ******! С белоснежным, так его, подворотничком!!!

Мозги мне все проклевали эти колдуны, если я уже слона (в буквальном смысле этого слова) не замечаю.

Представила гостей домашним.

Было жутко стрёмно знакомить священника и колдуна.

Но, с горем пополам, справилась.

За обедом Долиш сидел сычом, почти не притрагиваясь к еде и цепко отслеживая любое движение обоих гостей.

Потом мальчишки увеялись играть в приставку. Джон заметался, не зная, за кем следить – бугай выглядел опаснее, но в охранении жизнь и здоровье Чарли (Гарри Поттера) для него была приоритетнее.

Пока он терзался, Вернон и святой отец переместились в гостиную и завели светскую беседу.

Прибирая со стола и готовясь подавать десерт, я старательно пыталась услышать – о чем там они?

– Занятная вещь, эти технические новинки, – покачивая в руке бокал с бренди, рассуждал Вернон, – можно видеть невидимое, вспомнить забытое или вот – играть со странным другом. В мое время это было бы невыполнимо, да, сэр. В вышибалы они бы так запросто не поиграли. Или в прятки, м-да.

Александр слушал и кивал. Странное дело, внешность он имел такую, что пистолета не надо – встретишь вечером в переулке, сам все отдашь, вплоть до ключей от машины и не снимающихся в обычное время золотых колец.

И через пять минут общения про пугающий вид никто не вспоминал.

Харизма и какое-то ощущение... покоя, что ли? Даже, кажется, легкий запах ладана от пальцев.

Только аврор создавал уголок напряженности в своем кресле.

Особенно когда зашла речь о Святой Инквизиции. И о том, что уж наша-то семья была бы вовсе не против возродить добрую традицию: