Мальчики из Фоллз

– Аро?! – кричит парень.

– Что такое «Карнавальная башня»? – спрашиваю я вместо ответа.

Он поворачивает голову и смотрит прямо на меня через камеру, установленную на воздуховоде, возвышающемся над крышей, словно дымоход. Благодаря его молчанию я понимаю, что запереть убежище было хорошей идеей. У него есть секрет.

– Как?.. – Хоук тяжело дышит, после чего его тон ожесточается: – Открой дверь.

– Я нашла твои телефоны.

– Ты имеешь в виду те, которым столько же лет, сколько нам? – рявкает он, дергая щеколду. – Открой дверь.

– Нет.

– Аро…

– Мне здесь нравится, – говорю ему.

Меня удивляет, насколько мягким стал мой голос. Такое ощущение, что я меняюсь.

Трент молчит, не имея возможности увидеть меня в объективе, но все же пытаясь.

– Я чувствую себя в безопасности. Но дело не только в этом. В мире полно людей, которые нападают, лгут, подглядывают, пользуются, заставляют делать то, чего ты не хочешь, а тут их не существует, не так ли? – Подойдя к столу, смотрю на Хоука; замечаю, как ветер колышет деревья у него за спиной, уличное освещение внизу.

Однако все это может находиться и за миллион километров отсюда. За этими стенами все ненастоящее. По крайней мере, не такое, как внутри.

– Я не слышу ни движения транспорта, ни их голосов, ни их музыки. Здесь, в этой тишине, я все чувствую острее, Хоук. – Закрываю глаза, едва бормоча: – Что это за место?

Он колеблется, хотя прежде, чем я успеваю распахнуть веки, отвечает:

– Это Карнавальная башня. Я обнаружил телефоны, когда открыл ее.

Как я и думала. Значит, телефоны оставили тут. Удалось ли им осуществить свою затею? Она тоже была здесь? Та, кого они обсуждали в сообщениях…

– Как ты ее нашел? – спрашиваю, глядя вверх.

Хоук встречается со мной взглядом.

– Искал специально.

– Зачем?

– Открой дверь, Аро.

Но я не хочу.

– Что случилось с девушкой?

Он замолкает на мгновение.

– Она провалилась в зазеркалье.

Зеркало. Карнавальная башня.

Теперь припоминаю. Какие-то россказни о том, что нельзя прислоняться спиной к зеркалам. Местное суеверие. Ведь это порталы.

Чушь. Зеркала не опасны. В них нет ничего сверхъестественного, типа призраков или параллельных измерений.

Телефоны существуют. Сообщения реальны.

Предпосылкой для этой городской легенды послужила правдивая история.

– Что с ней случилось? – снова повторяю я.

Но Хоук требует:

– Открой дверь.

Отчасти я по-прежнему насторожена. Вся эта ситуация не имеет смысла, и его роль неясна. А вдруг именно в этом и заключалась цель Хоукена Трента с самого начала? Похитить меня, чтобы возродить Карнавальную башню.

Куда он ходил сегодня? Его не было несколько часов.

– Ты там не одна, знаешь? – с издевкой заявляет Хоук. – Ты ведь чувствовала, да? Будто за тобой наблюдают, причем не я?

Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Возможно.

Однако темнота может оказывать подобное влияние на тебя.

– Открой дверь, – шепчет он.

Я протягиваю руку к монитору; сердце гулко стучит в груди. Коснувшись сенсора, слышу, как замки зеркал и люка открываются.

Мгновение спустя дверь под потолком захлопывается, и я понимаю… Хоук внутри.

– Где ты? – Его голос доносится из трубки, которую до сих пор держу возле уха.

Выключив все мониторы, избавляюсь от последнего источника света, оставшегося в укрытии, и погружаю нас в полную тьму.

– Где-то.

Парень молчит, а я, выйдя из комнаты наблюдения, поворачиваю налево, поднимаюсь по короткой лестнице к гостиной и кухне, но не захожу туда. Я слышу, как Хоук шагает по железной решетке, спускаясь с крыши, и опять сворачиваю влево, к зеркалу, ведущему в «Глазурь». Он меня не видит.

– Свет выключен, – говорит Хоук.

– Да.

– Ты хочешь послушать сказку на ночь, верно?

Сдерживаю улыбку. От волнения, предвкушения и толики страха перехватывает дыхание. Кровь закипает.

Я пячусь к пекарне, не сводя глаз с тоннеля.

– Это одна из наших городских легенд, – произносит он. – Только, наряду с большинством историй, она основана на фактах. Такое действительно однажды произошло. Я не углублялся в эту тему, пока не заметил неучтенное пространство на чертежах пекарни. А когда нашел путь внутрь и обнаружил телефоны, фрагменты головоломки начали собираться воедино.

Его звучный голос, такой спокойный, нежный, ровный, проникает в мою голову, словно Хоук близко. Словно он сзади.

– Но истории меняются и со временем обретают свою собственную жизнь. Каждая версия отличается от предыдущей, когда ее повторяют. Я не могу с уверенностью сказать, что правда, а что – нет.

Вряд ли этот случай такой уж давнишний. Все-таки у них уже были мобильные телефоны.

– Расскажи мне, – умоляю я.

– Уверена?

Мой шепот еле различим:

– Да.

В убежище так тихо, что я слышу звон часов на площади. Волоски на моей шее встают дыбом.

– Как-то ночью… – начинает Хоук. – События в подобных историях всегда происходят ночью, не так ли? – Он явно улыбается. – Няня сидела с ребенком в большом доме. Уединенном. В полном одиночестве. В темноте.

– Это страшилка в духе «Когда звонит незнакомец»? – поддразниваю я.

– Почти, – отвечает он. – Дело было в Ночь вражды, ее друзья тем временем отрывались на полную катушку. Устраивали пранки. Пили. Гоняли. Буянили.

Я вижу тень, мелькнувшую в коридоре, и поворачиваюсь к Хоуку спиной, пряча за волосами подсветку своего телефона. Его шаги затихают; он удаляется в сторону комнаты наблюдения и спален, совершенно не замечая меня.

– Все, кроме Уинслет, – продолжает Хоук. – Она знала, что они придут за ней. Поэтому не участвовала в празднованиях той ночью, чтобы они смогли ее найти.

Развернувшись, возвращаюсь в большую комнату, которую он только что покинул.

– Кто должен был прийти за ней? – спрашиваю тихо.