Мальчишка, что посмел мечтать

— Что? Родриго? — прозвучал голос еще одного охранника.

Эдвард бегом забирается на второй этаж и метает иглу во второго испанца. На этот раз игла прошла через горло. Весь пол у лестницы был залит кровью. Но юноша это не остановило. В конце коридора он видит красную дубовую дверь.

— Нашел.

Брюнет аккуратно открывает дверь и видит, что испанского дипломата нет. Окна закрыты, и свечи не были зажжены.

— Что-то тут не так. — прошептал пират и немного согнул ноги в коленях.

Юноша обошел кровать и заглянул под нее, но никого не нашел. Тут же из-за спины Эдварда распахивается шкаф, из него выпрыгивает Басилио, берет брюнета за шею и подставляет к ней нож.

— Кто ты?! И что забыл в этом доме?! — выкрикивал Басилио совсем не щадя ухо своего убийцы.

— Тихо. Тихо. Аккуратней нож-йто острый. — Эдвард медленно и спокойно обхватывает рукой рукоятку кинжала своего кинжала.

— Я знаю, что он острый! Кто ты, черт возьми!

— Я — Эдвард. Эдвард Джонсон.

Юноша молниеносно хватает Басилио за кисть и со всей силы кидает его через себя на пол. Немедля ни секунды, Эдвард втыкает в сердце Басилио свой кинжал.

— Что я тебе сделал? Зачем… — произнес умирающий испанец, навсегда запечатлев на своем лице страх.

— Я облик свободы жителей этой деревни. — пират достал свой кинжал из тела и медленно поднялся на ноги. — А ты противник этой свободы. Вот за что. — Эдвард вытирает от крови испанца свою кисть об простыню.

Эдвард чуть подождав выпрыгнул из окна. Сразу под окном была крыша веранды. Около веранды стояли те двое, что патрулировали дом. Они только-только заметили маленькие капли крови у входа в дом. Юноша спрыгнул на них и иглами проткнул им горла.

— Ну, вот и все. — после этих слов пират отправился обратно.

К раннему утру юноша уже подходил к деревне. Он нашел взглядом дом Эвена и направился к нему. Эдвард бесцеремонно открывает дверь и застает Эвена спящим.

— Подъем! — вершив свое возмездие закричал брюнет с грохотом закрывая дверь.

— А? Вернулся уже? Ну как? — лениво недовольно пробурчал рыбак, пытаясь вновь удобно устроиться на кресле, что стояло в углу.

— Все прошло гладко. Теперь он вас не побеспокоит. Правда, трупы я там оставил.

— Спасибо огромное. — с благодарностью Эвен немного склонил голову.

— Ты все собрал?

— Да, как и договаривались. — рукой указал на пару сетей, что лежат на столе. — Вон две сети жареных крабов, а лодка ждет у берега.

— Ага. Было приятно поработать с вами. — юноша первым протянул руку человеку, что не отвернулся от него.

— Не за что, особо. Прощай, Эдвард. Даст удача, свидимся.

— Возможно. Пока.

Эдвард взял две сети жареных крабов, закинул на спину и пошел к лодке. Загрузив все в нее, он выталкивает лодку в море и запрыгивает на нее, достает весла и начинает понемногу грести в Гавану. Как только берег скрылся за горизонтом, юноша начал трапезу.

— Могу сказать одно, этот остров неоднозначен. Подарил мне как плохих, — у Эдварда в голове мелькают картины того боя. — так и хороших воспоминаний. Эвен оказался на удивление добрым. Будь я на его месте, убил бы меня даже не дав шанса как-либо оправдаться. — брюнет впился зубами в очередную крабовую ногу. — Вкусные крабы на этом острове. Даже очень. — неприлично чавкая по среди моря, заключил пират. — Странно.

Немного обождав и отдохнув, юноша продолжил свой путь. До Гаваны предстояло проплыть целых пять миль.

Глава 13: «Искры, способные разжечь то пламя»

21 марта 1714 года.

Путь от Ност-Поинта до Гаваны не длинный. Всего каких-то двадцать миль. На корабле это расстояние можно проплыть за жалкие двадцать минут, а вот на лодке это бы заняло около двух часов. Это время без отдыха, но работать беспрерывно два часа веслами юноша был не в состоянии. Сложно было Эдварду, и плыть, и есть крабов. Недостаток сна тоже имел место быть. В конечном счете, брюнет добрался до Гаваны лишь спустя три часа.

— Наконец-то. Уже любимый город, черт его дери. Песочек, как рад тебя видеть. — Эдвард, тяжело дыша с красным лицом, заносит лодку на берег и падает на песок. — Суша. Земля, я люблю тебя. — пират, чувствуя каждый свой синяк, переворачивается на спину. — И солнце. Что же делать дальше? — встает на ноги и бросает взгляд на город. — Нужны деньги, комната и оружие. Пока кинжал сгодиться. А как достать деньги, подумаю по пути уже. — откашлявшись и немного кряхтя, юноша направился в Гавану.

Эдвард побрел вглубь города. В Гаване, как и всегда, царила жизнь. Здесь все и всегда занимались своим делом: то рабочие, которые строят корабль, то фермеры, то дети, которые лазили по деревьям, то купцы и даже собаки, ворующие себе, еду у этих купцов. Были еще и солдаты «охраняющие» этот порядок вещей. Кроме как того, что бы разговаривать о своих проблемах и пить в местных тавернах они ничем толковым не занимались. Эдвард пришел на главную площадь Гаваны, увидел, как посыльный доставляет письмо и вспоминает про свое обещание себе. Он подбежал нему и схватил за рукав.

— Можете доставить письмо?

— Без проблем, сер, а куда? — немного заинтересованно проговорил почтальон, достав из нагрудного кармана своего пиджака карандаш.

— В Лондон.

— Далековато. — поднес карандаш к губам и задумался. — А деньги-то у вас есть? — секунду погодя продолжил.

— Там вроде можно оплатить после доставки, цена, я знаю, выше. Но поверьте, уже там будет безразлично. — Эдвард достает потрепанный кое-как высохший дневник, что все это время находился у него за спиной. Чудо, данный манускрипт остался цел, пусть и не весь. Многие слова чуть размыло, страницы потрепало, а часть из них вот-вот выпадет. — Дадите карандаш?

— Держите. — посыльный протягивает неспокойному юноше карандаш, а тот согнул письмо, поместил его в конверт, что заранее предложил почтальон и написал адрес, где проживал мистер Грин.

— Вот. — с надеждой в голосе произнес юноша, отдавая письмо, что хранил целый год. — Только доставьте. Прошу. — тяжелый год выдался, ведь только сейчас юноша смог отправить весточку любимой. То странствовал, то даже на берег не сходил, то забывал, как это было вчера.

— Конечно, это же моя работа. — сказал посыльный и ушел.

— А теперь, надо думать. Где взять деньги?

Он взглядом прошелся по потенциальным путям выхода из его ситуации. Боже, как красива эта площадь при свете дня. Люди так живо общаются, торгуются, играют и живут. Юноши переминаясь с одной ноги на другую, пытаются позвать красавиц в легких платья с ними пройтись. На одной скамье сидят двое стариков в поношенных одеяниях портовых рабочих и что-то рассказывая играют в шахматы. Кто-то наслаждается природой, лаская своими руками листья дуба, что раскинулся на площади, кто-то играет со своими людьми, кто-то толпиться около лавок торгашей, а кто-то воздает молитву Богу, скрестив руки перед собой и с благоговением в глазах.