Мальчишка, что посмел мечтать

Уже тогда я смекнул, что дело пахнет «жареным». Я взял кухонный нож и пошел за отцом следом. Мои навыки оказались не просто хвастовством, и отец, взрослый и серьезный дядька, не смог заметить ребенка. Пару минут погодя мы дошли до того дома, про который я рассказал отцу. Он зашел туда, и после послышались адские крики. Я подбежал к дому, открыл дверь и замер в дверном проеме. Мой папа раскроил череп моей матери. Я не чувствовал и не чувствую злость за это. Я его понимал и вместе с ним питал эти эмоции к матери. Со спины на моего отца налетел любовник моей матери, и я, недолго думая, запрыгну ему на плечи и в мгновение ока перерезал ему горло. Он отпустил отца и с грохотом упал на землю. Папа развернулся и от удивления замер. Я стоял весь в крови перед своим родителем, подумал, что сделал что-то не то и просто стоял, и молчал. Через несколько секунд он подбежал ко мне, сел на колени и крепко обнял. На его лице появились слезы, что капали на мои окровавленные руки.

«Плохой я отец, да? — раздалось от него. Собственный сын спасает мою жизнь. Мальчишка лет восьми уберег тридцатилетнего взрослого мужика… Спасибо, сын. Спасибо.» — чуть сильнее прижался ко мне отец.

«Что с детьми сделаем?» — решился я озвучить вопрос что витал в воздухе.

Отец ответил, что мы просто оставим их в этой халупе, а сами вернемся домой. Так и сделали. Мы оставили малолетних детей в старой ветшали халупе вместе с двумя трупами. Мы подписали им смертный приговор, что был в стократ бесчеловечнее простого убийства. Тогда я ничего не почувствовал по этому поводу. Но вот сейчас… Лучше бы убил. Меньше бы мучились. Ведь не они виноваты-то были.

Вскоре мы оказались дома и после этого мы жили с папой одни. После этого случая я и научился хладнокровно относиться к людям и к их смертям. Отец учил меня драться, фехтовать и стрелять, а самое главное быть человеком. Своим примером отец мне показал, что и без гор золота за пазухой можно жить достойно. Он прививал мне моральные принципы и правила, по которым я сейчас живу. Мой отец был, как мне кажется, очень умным человеком, цитаты которого я до сих пор разбираю, когда веду внутренний диалог с собой.

В двадцать я изъявил желание плыть на карибские острова, туда где зарождалась жизнь. Он меня поддержал и через некоторое время я покинул родные края пригорода Бирмингема. И здесь стал пиратом, который отличался ото всех. Вскоре я нашел вечно пьянствующего Джека, и мы начали творить в этом море все что хотели. А дальше ты уже знаешь.»

— Знаю. — ответил Эдвард, запоминая и обдумывая каждое предложение. — Да, жизнь у тебя не сахар. И поэтому ты стал пиратом?

— Да, но еще частично из-за своей жадности. После того случая я слишком начал ценить то, что имею, это касалось всего, начиная деньгами и вещами заканчивая едой и друзьями. Я ценю дружбу больше, чем возможность наживы. Ты с Беном спас мою шкуру. Так что у меня нет смысла тебя обманывать. Но и не стоит принимать все сказанное за чистую монету, я уже не молод, могу что-то запамятовать или перепутать.

— Ха. — улыбнулся юноша и положил руки перед собой. — Ты думаешь, я поверю в то, что ты из лучших побуждений поможешь мне отыскать «Сокровищницу Рамсеса» и не возьмешь оттуда ни фунта? Не держи меня за идиота, пожалуйста.

— Естественно я возьму оттуда деньги, но подставлять тебя, чтобы забрать все я не буду. Мне нужно всего семь миллионов фунтов, чтобы начать новую жизнь и уплыть с этих чертовых островов. По слухам, в этой «Сокровищнице» больше тридцати или даже сорока миллионов. Так с чем тебе нужна помощь, а?

— Ну семь не много. Знаешь испанский?

— Достаточно хорошо, а что?

— Нужно перевести письма, что отправил Торрес одному испанскому чиновнику. Возможно, это касается и карты. — чуть заиграло внутри капитана.

— Что тогда медлим? Пойдем.

Вейн и Эдвард встали из-за стола, Рей же чуть отошел и вновь вцепился в хозяйское плечо, и направились все дружно на «Пандору». Вскоре уже стояли в каюте Эдварда и подходили к столу. Хозяин каюты уселся в свое кресло и полез в ящик стола, а Вейн сел напротив и начал просматривать пристанище самого молодого капитана.

— Красиво тут.

— Знаю. — даже и толики благодарности не проявил юноша на комплемент. — Вот письма. — кладет два письма, на которых есть имя «Лауреано».

— Давай прочту. — Вейн берет первое письмо и внимательно вглядывается в него.

Через несколько минут Чарльз отрывает взгляд от письма и кидает письмо к Джонсону.

— Обычный отчет, который написал этот испанец и хотел отправить Лауреано, но не успел. Тут про амбары, про зерно, про рабов и о продаже кукурузы и яиц. Ничего нет, того чтобы казалось нам интересным, особенно про «Сокровищницу»

— Черт. Прочти тогда второе, может там есть.

— Давай. — Вейн берет в руки второе письмо и внимательно всматривается в него.

Через несколько минут он отводит взгляд и с легкой ноткой удивления смотрит на Эдварда.

— А тут поинтересней.

— Что там?

— Тут идет речь о каком-то ключе, что поможет в поисках этой «Сокровищницы», и Торрес хотел взять у этого чиновника несколько людей для поисков их в Гаване. Значит, ключ ждет нас в Гаване. Тут еще написано, что ждать он его будет на центральном рынке у старой церкви. Дата встречи — 30 января 1715 года.

— Вот и зацепка. Хорошо, что еще не такая старая. Правда, если бы я узнал раньше, то было бы получше, конечно. Хотя… — чуть потянул последнюю букву юноша. — Прошло-то всего пара дней. Правда вопрос.

— Если ты нашел это письмо летом, то, какого черта, Торрес медлил с поисками?!

— Читаешь мои мысли.

— После той неудачи на юге и устроенного переполоха может затаился? А может выполнял свои прямые обязанности? Сюда, черт его возьми, попадает и путешествие в Лондон. Все по времени подходит.

— Не нам кумекать над тем, почему же Торрес решил действовать лишь зимой. Это нам на руку. Плывем в Гавану. Вейн, готовь команду

— Вот уже что-то.

Тут же пошел исполнять приказ Вейн и через пару минут уже прибыл на свой корабль. «Сокровище» и «Пандора» отправились в Гавану. В полдень пиратские фрегаты под одним флагом уже стояли в порту Гаваны, а капитаны расхаживали на ближайшей к порту улице.

— Думаешь Торрес еще здесь? — спросил Эдвард.

— Не знаю. Корабля у него нет, это точно. Губернаторам запрещено иметь свои корабли, они передвигаются исключительно на военных флагманах своей империи, но управлять ими лично не могут. — ответил Вейн и чуть задрал голову наверх. — Тоже не шибко хорошая работка. Обязанностей море, а вот радостей маловато. Только быть под охраной и выполнять инструкции королей. Но даже так он умудрился с тобой вязаться в схватку.

— Значит он в ловушке обстоятельств. — сказал Эдвард, просматривая крыши домов рядом стоящих.

— В каком смысле?

— Он слишком сильно рискует, ведя поиски «Сокровищницы». Если прознают о такого рода деятельности — в миг лишиться своей должности. Да и делиться он явно не хочет с руководством.

— Испанцы. Что сказать. Мы другое дело, да?

— Если ты про англичан, то нет. Такие же. А вот если про нас. — юноша ткнул себя указательным пальцем в грудь в татуировку. — то да. Мы другие. — отрывает взгляд от крыш и поворачивается к товарищу. — На крышах никого нет. Патрулей в округе мало значит, либо нас никто не ждет, либо Торрес решил затаиться, и целый гарнизон ему не нужен.