Маленькие саги

Две черных фигуры виновато склонились в молчаливом поклоне перед третьей.

– Я хочу знать причины! – тихий голос навевал зловещий ужас. – Две человеческие души попали в морок. Почему же я не вижу их здесь?

– У озера мне почти удалось накинуть сеть, – начал тараторить, оправдываясь, один из провинившихся, – но девушка что-то почувствовала. Хотя увидеть нас она не могла.

– У этих двоих очень сильный оберег, мой господин, он помог им уйти, – тихо и с достоинством промолвил второй.

– Какой еще оберег? – голос господина, наполнившись презрением, стал едва слышен.

– Любовь, мой господин. Самый лучший оберег, очень древний и сильнодействующий.

Мамин день

Основано на реальных событиях.

Моим Асе и Рите посвящается

Девчонку звали Асей. Она стояла коленями на высокой, грубо сколоченной табуретке и смотрела в узкое окно, единственное в комнате. Спина, обтянутая старой блузкой, казалась слишком ровной и напряженной, пальцы тихонько перебирали растрепавшуюся толстую черную косу. Егор наблюдал, как придя из детского сада, Ася бежала к окну. Девчонка ему не нравилась. И новый дом тоже. Обитающие тут люди встретили их с матерью настороженно, неохотно здоровались и при каждом удобном случае отворачивались. Раньше он жил в бараке около порта, там было тесно, но весело Егор сюда и переходить не хотел, но пришлось. Да и кто б его спрашивал, если Варвара, его мать, сошлась с Марком, отчимом девчонки.

Длинная металлическая лестница, обнимая дом широкими площадками на каждом этаже, вела на самый верх, где на чердаке, в маленькой квартирке, жили Марк с Асей, а теперь и Егор с матерью к ним переехали. Две комнатки, переходящие одна в другую. В самой дальней - окно, из которого виднелась голубая полоска, иногда сливающаяся с небом. Море. Егору нравилось смотреть в окно и представлять себя капитаном или летчиком. Да, точно! Морским летчиком, летящим в бомбардировщике над морем и расстреливающем фашистские корабли. Бац-бац, и они все пошли ко дну. А потом Левитан по радио объявит, что в Черном море потоплены суда противника. И фамилию его не скажет, потому что это секретная информация.

Но обычно у окна сидела Ася, и он мог только из-за ее спины смотреть на синеющее у горизонта море.
– Что ты там высматриваешь? – Поинтересовался как- то Егор.
– Маму, - удивилась вопросу девчонка, как будто он спросил какую-то глупость. Ася скользнула по нему большими зелеными глазами, слишком серьезными для шестилетнего ребенка, и снова отвернулась к окну. Егору хотелось ей объяснить, что из их чердачного окна не видно улицу, а только крыши соседних домов и морскую гладь. А самое главное, убедить, что мать Аси не скоро вернется и только лишь через восемь лет может забрезжить призрачная надежда на возвращение. Там, куда она попала, люди оставались безвозвратно, и ни один из них на двенадцатилетней памяти Егора не возвратился и даже весточки не прислал. При нем как-то мать сплетничала с подругой о жене Марка. Он услышал что-то про пятьдесят восьмую статью, но ничего не понял, а мать, его заприметив, больно схватила за ухо и запретила даже вспоминать об этом разговоре. Она была строга с ним, а с девчонкой тем более. Лишний рот в доме, да еще во время войны. Фашист подошел уже к Сталинграду и рвался к Туапсе, и по радио передавали, что идут оборонительные бои. Может со временем и удастся отправить Асю к родственникам, когда мать Егора выйдет замуж за Марка и пойдут свои дети. А до этого, сколько воды еще утечет? И Батуми, маленький цветущий городок на самом краю нашего моря. Вон граница рядом, а за ней уже Турция. И самый насущный вопрос, останутся ли турки в нейтралитете или поддержат Германию? И если поддержат, то на улицах, засаженных пальмами и эвкалиптами, начнутся бои. Но это все страхи и пересуды, пока тихо, и город остается в глубоком тылу и находится на военном положении. Никто не может выехать. Даже местная тюрьма переполнена. Именно там находится Рита, Асина мама. Молодая и красивая. Черные волосы, как у Аси, и глаза словно вишни. Вон ее портрет на стене висит. Марк не разрешил его снять, как мать его не упрашивала. Вроде, мягкий и покладистый человек, а отказался наотрез. И про отправку девчонки к родственникам велел даже не заикаться.

– Она же тебе не родная!
– Изумилась Варвара. – Своих двое!

– Мои взрослые, и Асенька не чужая, я ее удочерил, как ты знаешь, - отрезал Марк. Больше к этому вопросу не возвращались. Но без того все понимали, что Рита больше никогда не вернется. Полная безнадега! А со временем боль притупится, великая любовь Марка пройдет, тогда и портрет со стены куда-нибудь денется, и девчонка поедет навестить родню в Крым, да там и приживется.

Егор услышал, как громыхая ведром, по ступенькам поднимается его мать, и быстро сделал вид, что учит уроки. Ася, не обращая никакого внимания на шум, все продолжала смотреть в окно.

«Сейчас схлопочет», - подумал Егор, но предупредить не успел. Поздно!

– Ты цветы на площадках все полила?!- вместо приветствия грозно поинтересовалась Варвара.

Ася словно очнулась.

– Это моя мама сажала, и я их всегда поливаю!
– заявила девчонка, волчком соскочив с табуретки, да еще ногой об пол топнула. С его матерью такие разговоры ничем хорошим не заканчивались, сейчас больно дернет за ухо или за косу и оставит без ужина.

– На нижней площадке в горшках земля сухая!

– Не правда, тетя Варя! Я все полила! – в сердцах крикнула девчонка.

– Да ты как со мной разговариваешь, дрянь маленькая!- возмутилась Варвара.
– Останешься без ужина, чтобы вся дурь из головы вышла!

Ася фыркнула и выбежала на площадку. Егор услышал, как застучали ступеньки под маленькими ножками.

«Тут к бабке не ходи, ясно, что дальше случится, - подумал он, склонившись к учебникам.- Мать покормит его и Марка, который вот-вот вернется с завода. Но Асю к столу не позовет. И девчонка сама не придет. Гордая слишком. А когда ужин закончится, Марк выйдет на лестницу и протянет Асе кусок хлеба, картошину и луковицу. И немного посидит с ней на ступеньках, еще хранящих тепло уходящего жаркого дня. И сам Егор, как девчонка снова останется одна, стянет яблоко или пару слив со стола, и чтобы мать не увидала, исподтишка передаст.

??????????????????????????

– На, Аська, ешь!

Но сегодня обычный порядок нарушился. Во двор влетел Костя, сын Марка, запыхавшийся и потный, видать бежал всю дорогу из военной части. Он кинулся к отцу и, наклонившись, быстро зашептал что-то, нервно сжав в руках солдатскую пилотку. Всех слов разобрать не получилось, и Егор услышал лишь обрывки фраз: «Следователь по особо важным... сегодня... военным самолетом из Москвы... у нас на военном аэродроме»

Марк внимательно выслушал сына, а потом бросил что-то коротко и выскочил со двора. Костя ополоснул лицо и шею у колонки, пытаясь отдышаться. Егор засмотрелся на накачанный пресс и крепкие плечи, от всей души мечтая стать таким же сильным. Ася кинулась к веревке, где сушилось выстиранное Варварой белье, и протянула сводному брату полотенце. Тот вытерся, оставляя грязные мокрые пятна на белом полотне.

«Опять ей попадет!»- внутренне поморщился Егор. Он собирался сказать девчонке, чтобы сразу отнесла полотенце в корзину, но в этот момент Костя, забросив мокрую тряпку на веревку, подхватил Асю за обе руки, закружил в воздухе. Она звонко рассмеялась. Наверное, первый раз за те полгода, что Егор жил в этом доме. На шум на площадку вышла Варвара и замерла.

– Не кружи ее, потом не угомонишь!- крикнула она. Но Костя то ли не услышал, то ли не обратил внимания. Он сделал еще пару кругов, потом поставил Асю на землю, притянул к себе и чмокнул в щеку.

– Не грусти, сестричка! Все получится!
– Сказал на прощание и ушел, даже головы не повернув в сторону Варвары.

– Что получится? Где Марк? – Рявкнула Варвара Асе. Та махнула рукой:

– Он к доктору, Филиппу Яновичу, пошел, - и снова уселась на ступеньки.

– Заболел что ли? – Недоверчиво переспросила женщина.

– Филипп Янович дружит с папой и мамой, - тут же сообщила Ася. – Папа к нему в гости пошел.

– Ступай-ка ты в хату!
– Велела Варвара и окинула Асю странным взглядом, словно хотела сказать, что не по Сеньке шапка. Не станет доктор, единственный в городе, дружить с заводским мастером, хоть и оставленном в тылу по брони. Она, быстро спустилась и вышла за калитку поджидать Марка. Куда его понесло, на ночь глядя?

Ася послушалась, но забежав в квартиру, сразу уселась на стуле под портретом Риты. Еще одно место, отвоеванное девчонкой. Если не выглядывает в окно, не ждет на ступеньках, значит сидит под портретом. Такая преданность абсолютная и неподвластная обстоятельствам восхищала и раздражала одновременно. Вот же упрямица!

Оставшись в квартире одна, Ася долго сидела на стуле, одиноко стоявшем около стены, болтала ногами, мысленно пересказывала маме, как прошел сегодняшний день. Про детский сад, где нянечка Соня вымыла ей голову и заплела косы, а воспитательница дала, пока никто не видел, горбушку серого хлеба.