Маленькие саги

Лесной хозяин заглянул в мысли «викинга» и обомлел. Человек не восторгался природой, не боялся чащи и диких зверей, а просто делал в уме какие-то вычисления, вспоминая замысловатые чертежи, и даже не глядел по сторонам.

«Дай-ка, я тебя помотаю» – подумал хозяин леса и свернул тропинку в самую чащу. Потом – на пригорок, мимо медвежьей берлоги, потом – снова в чащу. И дальше, мимо болотца.

Люди шли. Старик-художник впереди начал сердиться.

– Сколько лет тут хожу, до соседней деревни пару часов своим ходом!

– А мы идем уже три часа, – подал голос один из племянников.

Начались споры, куда идти: налево или направо?

– Пап, мы же по кругу ходим, – вдруг сказал «викинг» старику и огляделся.

Оказывается, сынок к старику пожаловал! Первый раз за несколько лет. Старик гордился сыном, называл его героем державы. И терпеливо объяснял любопытным, что сынок его, Глеб, очень занят на работе и в отпуск не ходит.

Хозяин леса увидел, как мысли Глеба перескочили с формул и чертежей на лес, тропинку и стоящее в зените солнце. Он ленивым взглядом посмотрел по сторонам.

– Смотри, – ткнул пальцем в направлении солнца. – Когда мы через луг шли, солнце вон там было, на востоке. А теперь... Точно говорю, по кругу ходим.

– Выведешь? – старик довольно прищурился, нисколько не сомневаясь в ответе.

Тот кивнул.

«Как же! Выведет, – подумал лесной хозяин. – Он тут в первый раз, леса не знает. Сейчас тропки заплутаю и чащу с буреломом наведу. Все тут и заночуете. А придет после старик жаловаться и стыдить, так и скажу ему, что сынок твой никакого почтения лесу не проявил, никакой красоты не заметил даже.

Глеб, между тем, скинул на землю рюкзак, размял плечи и посмотрел на небо.

Ну хоть небесной красотой подивись! Небо лазурно-голубое среди верхушек елей и белые облака. Век бы смотреть, любоваться! Но человек словно не заметил ни облаков, ни синевы неба. Прищурился, посмотрел из-под ладони на солнце, потом на стволы деревьев. Снова на солнце. Произвел в уме какие-то подсчеты и скомандовал.

– Нам туда! – ткнув пальцем в сторону севера.

Через несколько шагов дорогу преградили поваленные ветки и деревья. Бурелом.

– Так ведь не пройти, – взвыл один из племянников.

– Пройти, – сказал Глеб и достал из рюкзака топор, подкинул в руке, словно приноравливаясь к рукоятке. Потом потянулся к бурелому и начал рубить.

– Знаете поговорку, чем дальше в лес, тем больше дров? – сказал Глеб братьям и, криво усмехнувшись, показал топором на сухие деревца, преградившие дорогу. – Это именно наш случай!

«Что-то я замешкался, – подумал Лесной хозяин, наблюдая, как отлетают в сторону щепки. – Тропинку вовремя в сторону не увел».

Люди вышли на поляну, полностью покрытую розово-лиловыми цветами иван-чая. Дальше, мимо поваленного сухого дерева, уходила в лес узкая словно нитка тропа.

– Тут я уже дорогу узнал, – сказал художник и пошел вперед уверенным шагом. Следом потянулись племянники. Глеб постоял минуту на краю поляны, посмотрел рассеянным взглядом на цветы, прислушался к пению птиц. Широко по-мальчишечьи улыбнулся. И сказал, растягивая каждый слог:

– Ле-по-та!

??????????????????????????

Вас ожидает Сатурна Мэйт

Розовые жабы с интеллектом, безвкусные голограммы и инсталляции, великая любовь и одна кьоце. И все в один день. Как бы Джеррико Харсу, капитану «Галатеи», не сойти с ума от этой вереницы событий, кажущихся случайными только на первый взгляд.

– А ты когда-нибудь... – Каролина замялась.

– Что? – нетерпеливо поинтересовалась Мэвис. – Выражай свои мысли быстрее!

– Ну, ты и Джеррикко когда-нибудь...

– Ах, это, – Мэвис разочарованно всплеснула руками. – Я-то думала, ты хочешь спросить что-то дельное.

– Мэвис, ну скажи!

– Конечно нет, дорогая! – фыркнула та. – Об этом не может быть и речи.

– Почему? Он видный мужчина. Крас-и-и-вый!

Мэвис снова фыркнула.

– Давай сменим тему. Капитан может войти в любой момент и услышать, как мы его обсуждаем. Это в высшей степени неприлично.

– Мэвис... Ну если ты... Если можно...

– Боже, Каролина! Пока ты родишь только одну мысль, другие за это время выносят и произведут на свет ребенка. Я не собираюсь ждать вечно, и у меня просто не хватает терпения слушать тебя,– раздраженно заметила Мэвис.

Каролина набралась смелости и продолжила:

– Если у тебя не задалось с Джерром, может, я попытаю счастья?

– Нет, Каролина, – усмехнулась Мэвис. – Я запрещаю и близко подходить к капитану Харсу.

– Но почему?

– Во-первых, – строго возразила хозяйка «Галатеи», получая явное удовольствие от нотации, – он тебе никакой ни Джерр, а Джеррико Харс, мой капитан. И я требую к нему уважения. Во-вторых, я против романов на корабле, дорогуша. И, в-третьих, он не нашей породы...

– Он же выглядит как мы, – не сдавалась Каролина.

– Это мы выглядим как он, милая. Общепланетарный стандарт Хомо сапиенс. Все разумные существа обязаны его соблюдать. Первый закон директории Земли. Сама знаешь, что бывает с нарушителями. Джеррико и так человек. А мы с тобою – кольеры с Мари-Кюри. Связь с другим видом просто невозможна. Разная физиология, совершенно разная.

– Ты уверена? – кисло улыбнувшись, пробормотала Каролина.

– Конечно! Если бы ты хоть иногда заглядывала в научный альманах, у нас бы не возникла эта странная беседа.

Каролина заерзала в кресле.

– Наука не моя стихия. А вот искусство! Давай, когда прибудем на Ромнесс, сходим на выставку. Мы давно собирались!

– Да?! Если останется время после закупки провизии и инвентаря. Сначала рынок, потом вернисаж, – отрезала Мэвис и, резко поднявшись, удалилась из гостиной.

Каролина удивленно посмотрела ей вслед и, оставшись одна, задумалась. Кажется, настала пора приводить план в действие.

В капитанской рубке – огромном отсеке на носу космического корабля – стояла тишина. Мерно тикали старинные приборы, составляющие интеллектуальную начинку «Галатеи», дряхлого звездолета, доставшегося Мэвис Стюарт в наследство от деда.