Малое небо

– Ты вернешься когда-нибудь домой?
– прошептал Дэвид.

– Дэвид.
– В горле у Джири пересохло, голос скрипнул, как захлопнувшаяся дверь.
– Обещаю тебе, я сделаю как лучше. Я постараюсь все уладить...
– Слова его прозвучали неубедительно. Но сейчас слишком поздно говорить Дэвиду правду. Он сделал еще попытку: - Видишь ли, я хочу начать жить по-другому, эту другую жизнь ты поймешь и примешь в ней участие. Обещаю тебе, Дэвид.

Лицо мальчика слегка просветлело. Но в глазах еще пряталась тревога; он по-прежнему умоляюще смотрел на отца, словно хотел выпросить что-то ощутимое, с чем ему можно будет уйти отсюда.

Джири был в отчаянии. Кровь и осколки стекла клокотали у него в груди. Он любил Дэвида. Он должен найти путь к его сердцу, должен, должен.

– Посмотри!
– внезапно произнес он, распахнул и скинул пиджак, стал расстегивать пуговицы на рубашке. Сбросил ее, потом нижнюю рубашку. В тусклом свете унылого осеннего дня блеснул белый пластырь. Дэвид вскочил.

– Господи, что это?

Джири похлопал себя по груди.

– Маленькое происшествие. Но ничего страшного. Я упал и сломал два ребра. Поэтому не смогу отсюда никуда двинуться еще недельку, а то и две. Меня амбулаторно лечат в больнице, она в конце привокзальной улицы.

Охваченный ужасом и жалостью, Дэвид не отрываясь смотрел на пластырь.

– Больно?

– Сначала немного болело. Две первые ночи не мог спать. А сейчас уже все в порядке.

– Как же это случилось?

– Поскользнулся на верхней ступеньке лестничного марша. То ли банановая кожура виновата, то ли кусок сальной бумаги, а может, еще что-нибудь. Как бы то ни было, когда я очутился на нижней ступеньке, два ребра с одного бока были сломаны.

– Тебя подняли?

– Я сам поднялся, - ответил Джири. Ему вдруг стало стыдно за этот спектакль, и он быстро оделся.
– Теперь ты сам видишь, - закончил он с кривой усмешкой, - есть дельце, вынуждающее меня торчать здесь, даже если отбросить остальное.

Дэвид подбежал к окну.

– Мне теперь полегче. Повидал тебя, узнал, что с тобой случилось, и во всем этом...

– Есть свой резон?

– Да, есть.

Теперь они оба успокоились и улыбались друг другу. Клокотание в груди Джири стихло. Ему даже показалось, что стеклянные осколки могут срастись, как ребра.

– Ну-с, нам пора на вокзал, - сказал он, взглянув на часы.

– Уже?

– Так ведь сколько успеть надо! Узнать, с какой платформы отходит поезд, купить тебе билет. Можешь подобрать себе в киоске книжку по вкусу. К тому времени, как мы все это проделаем и напоим тебя чаем, подойдет время отъезда.

Он застегнул пиджак и направился к дверям. Тишина в номере начинала угнетать его.

– Пошли!

Дэвид нехотя двинулся за ним.

– Ты мне будешь писать?
– спросил он отца.

– Каждую неделю, - с радостной готовностью ответил Джири.

– А когда заживут ребра, дашь знать?

– Пришлю телеграмму, как только снимут пластырь.

Оба рассмеялись. Смех этот делал их шаги невесомыми, они словно катились на роликах - сначала по коридору, потом в лифт. Нигде не задерживаясь, Джири пересек холл и направился к вокзалу.

Как только они оказались в неиссякаемом людском потоке, то приливающем на перрон, то откатывающемся от него, Джири вновь стало легче дышать. В конце концов, проблемы его разрешимы. У Дэвида теперь будет спокойнее на душе. Узы, связывающие их, на время ослабли, а сейчас все опять на своих местах. Даже ирландец помог этому, благодаря ему у Джири появилась объективная причина жить в гостинице. Он с любовью взглянул на светловолосого мальчугана, шагавшего рядом. И тут увидел Блейкни.

Очки доктора Блейкни поблескивали в лучах фонаря, под которым он стоял, - в это время года фонари горели и днем. Должно быть, он пораньше пришел на вокзал к тому же поезду в четыре пятнадцать, каким Джири собирался отправить Дэвида. А что, если они увидят друг друга? И Блейкни от нечего делать начнет донимать ребенка вопросами, ведь ехать им больше часа?!

Джири резко остановился. Надо, чтобы они ехали врозь. Несложно проследить, как Блейкни сядет в поезд, займет свое место, а потом Дэвид...

Но тут произошло худшее. В двадцати пяти ярдах от отца с сыном Блейкни повернулся и увидел их обоих.

– Дэвид, - быстро проговорил Джири, - нам бы лучше...
– Он оглянулся. Справочное бюро было совсем рядом.
– Надо сперва узнать, с какой платформы тебе...

– Вон расписание, - сказал Дэвид.
– Там должно быть написано.

Он подошел к расписанию и принялся изучать его. Мальчику было приятно, что он такой взрослый и сообразительный.

– Я не доверяю этим расписаниям, - сказал Джири, в горле у него стало сухо.
– Вечно что-нибудь меняют без всякого предупреждения.
– Джири сделал вид, что не замечает Блейкни, величественной походкой приближавшегося к ним.
– В справочном бюро все-таки...

Джири в полном смятении переминался с ноги на ногу.

– Вот!
– воскликнул Дэвид, переполненный гордостью за самого себя. Первая платформа. Он отсюда отходит, папа. Прямо где мы стоим. Скоро подадут.

Дэвид вытянул шею, чтобы получше разглядеть пути.

– Прекрасно, - сказал Джири.
– Пойдем купим билет. Нечего попусту терять время, - резко добавил он. Блейкни был совсем близко. Джири схватил Дэвида за руку и торопливо зашагал по платформе, но не прочь от Блейкни, а прямо ему наперерез.

– Что ты так торопишься, пап?
– запротестовал Дэвид.

– Вот мы и опять встретились!
– радостно воскликнул Блейкни.

– Угу, - промычал Джири и стремительно прошел мимо него.

Они направились в зал продажи билетов, там им ничто не грозило.

– У нас еще много времени, пап!

Джири оглянулся.

– Дэвид, ты заметил того человека? Который говорил с нами?

– В очках? Только что?

– Да-да, - подхватил Джири. Дыхание его участилось. Он вытащил носовой платок и вытер с лица испарину.
– Пожалуйста, запомни, что я тебе сейчас скажу, Дэвид. Не разговаривай с этим человеком.

– Я ведь его даже не знаю.

– Возможно, он поедет с тобой одним поездом, - вполголоса продолжал Джири.
– Если он начнет расспрашивать тебя, не отвечай. Встань и перейди в другой вагон. Если захочешь, можешь пойти в ресторан, я дам денег, чтобы тебе не разменивать свои пять фунтов. Но если он и туда придет и сядет рядом с тобой, пересядь за другой столик или возвращайся в свое купе. _Ни в коем случае не разговаривай с ним_.

Дэвид кивал головой, глаза его округлились от удивления. Он испытывал священный трепет перед мощными страстями взрослых. Он вступил на арену этих гигантов и оттого был переполнен чувством собственной значимости, но одновременно понимал, как он беспомощен.

– Я буду держаться подальше от него, папа.
– Он догадывался, что нельзя расспрашивать: тут скрывалось нечто слишком серьезное и важное.

Джири купил Дэвиду билет. Предстояло еще как-то убить двадцать минут. Поезд, громыхая вагонными сцепами, лениво подкатил к перрону, но Джири боялся отпустить Дэвида. Разрешить мальчику сейчас сесть в поезд - все равно что на тарелке преподнести Блейкни сына. Разве что... Он просветлел: