Малое небо

– Идем, Дэвид. Я посижу с тобой в вагоне до отправления. Мы спокойно там поговорим и не будем бояться, что поезд уйдет без нас.

Мальчик медлил.

– А что, если тот человек тоже сядет?

– Он не посмеет подойти к тебе, пока я с тобой.

Джири ошибся. Не успели они с Дэвидом устроиться в купе, как на платформе появился Блейкни. Дэвид сидел у окна, и, поравнявшись с их купе, Блейкни заметил мальчика. Заинтересованный, он остановился.

– Он увидел меня, папа, - испугался Дэвид.

– Ничего страшного, - ответил Джири. Такого наговорил сыну, что тот, поди, думает, будто Блейкни - детоубийца или вампир.

– Но он смотрит на меня.

Блейкни приветливо улыбнулся, подошел к окну. И тут увидел Джири. Он продолжал улыбаться, только теперь улыбка стала более сдержанной и осторожной.

– Пусть входит, что поделаешь, - процедил Джири.

Блейкни исчез. Без сомнения, он прошел вдоль вагона ко входу. Джири сидел не двигаясь, все в нем напряглось. Он чувствовал, как влажная кожа на груди беспомощно бьется о пластырь.

– А что ты будешь делать, если он войдет?
– спросил Дэвид.

Вопрос отрезвил Джири.

– Он не опасен, Дэвид, - тихо проговорил он.
– Я хочу сказать, он не причинит тебе вреда. Единственное, что он может сделать, будь у него мало-мальская возможность, так это пристать к тебе с расспросами. С расспросами обо мне.

– Я ведь ничего о тебе не знаю.

– Есть кое-что, о чем он не прочь бы узнать от тебя. Но я не хочу, чтобы ты ему что-либо говорил обо мне.

– Он твой враг, папа?

В дверях купе стоял Блейкни и смотрел на них сверху вниз.

– Да!
– тихо ответил Джири.

– А, мистер Джири, - приветливо протянул Блейкни. Он подтолкнул дверь, открывая ее пошире.
– А вы мне вроде не говорили, что сегодня тоже едете.
– Он вошел и поднял руку с "дипломатом", собираясь положить его на полку.
– Не возражаете, я присоединюсь к вам?

– Мне бы не хотелось, - коротко ответил Джири.

– Я мешаю?
– Блейкни оставался учтив и невозмутим.

– Нам надо поговорить, - сказал Джири.

– Сомнений нет, отец и сын, - сказал Блейкни.
– Сразу видно, одна кровь. И вам срочно надо побеседовать друг с другом, не откладывая до дома.

– Мой отец...
– начал было Дэвид. Вероятно, он хотел объяснить Блейкни, что Джири никуда не поедет.

Джири наступил Дэвиду на носок ботинка и не дал сыну докончить:

– Я порядком не виделся с сыном, Блейкни. И хочу спокойно потолковать с ним. Вот мы и сели пораньше в поезд, пока народу немного.

– Странно, - удивился Блейкни, - у вас же есть номер в гостинице.

– Блейкни, это бестактно.
– Сердце у Джири учащенно забилось.
– Похоже, вы считаете, что профессия дает вам полное право совать нос в чужую личную жизнь и слушать чужие разговоры.

– Да, - ответил Блейкни, все еще держа "дипломат" в согнутой руке. Некоторые профессии дают такое право.

– Запомните, я не ваш...
– С языка Джири чуть не сорвалось слово "пациент", но он вовремя спохватился. Только не при Дэвиде! Происходящее угнетало сына.
– Блейкни, прошу вас, дайте мне побыть с сыном наедине, закончил он более ровным голосом.

– Конечно.
– Блейкни ласково кивнул Дэвиду и вышел из купе.

– Далеко он не пойдет, - сказал Джири и сам не понял, произнес ли он это вслух или только подумал. Джири откинулся на сиденье, в ушах и груди снова гремела барабанная дробь. Сидевший рядом Дэвид что-то говорил ему, но Джири был совсем выбит из колеи и ничего не слышал. Как сделать, чтобы Дэвид и Блейкни ехали врозь? Он считал это крайне важным. Не потому, что очень уж боялся, что Блейкни вытянет из мальчика какую-нибудь информацию, которая может повредить ему. Он просто не мог допустить мысли, что его сына допрашивает специалист по психическим болезням, допрашивает со знанием дела человек, которого подослали к нему, чтобы установить, вменяем ли он. Этот допрос взбудоражит Дэвида, опять пробудит в нем страхи, которые он, Джири, рассеял с таким трудом. Сквозь барабанную дробь он слышал свой голос, проклинающий Филипа Робинсона, но с губ его не слетело ни слова.

Пассажиров становилось все больше. Они толпились в проходах, высматривая свободные места. Так-то лучше, подумал Джири. Пускай в вагон набьется побольше народу, тогда Блейкни не сможет пройти к Дэвиду и сесть рядом с ним. И пусть Блейкни считает, что он едет вместе с сыном. Он ни за что не посмеет вернуться, если будет думать, что они в купе вдвоем. Значит, надо оставаться здесь до последней минуты. Выйти, когда поезд тронется, а потом просто спрыгнуть на ходу.

Но вдруг Блейкни пройдет мимо и увидит, что место рядом с Дэвидом не занято?

Только зачем ему идти мимо?

Ну, понадобится в туалет.

Придется рискнуть. Он ведь не может бросить вокзал и поехать с сыном. Пустота царила в мире, в том, что за пределами вокзала. И вдобавок непонятно, как ему вести себя, когда они приедут. Вдруг обратного поезда не будет? Джири стиснул зубы.

– Послушай, Дэвид, - сказал он, повернувшись к сыну. В купе вошли две пожилые женщины и стали укладывать свои свертки на полку.
– Когда приедешь, - продолжал он тихим, заговорщицким тоном, - веди себя так, словно ты краснокожий индеец.

– Как это?

– Последи за этим человеком. Смотри, чтобы он тебя не увидел. Выйдешь на платформу, спрячься и жди, пока он не уйдет. Он, возможно, начнет искать тебя. Но я-то знаю, ты умница и ни за что не попадешься ему на глаза.

Дэвид забился в угол. Он вдруг стал совсем маленьким, кровь отхлынула от лица.

– Что он может _сделать_, пап? Если поймает меня?

Джири улыбнулся.

– У каждого человека есть враги, Дэвид. Борьба между этим человеком и мною - не физическая: мы не норовим ударить друг друга или пырнуть ножом. Но тем не менее это борьба. Короче говоря, он пытается обокрасть меня.

– Обокрасть?

– Отобрать то, что принадлежит мне.

– Деньги?
– Дэвид пытался понять отца.

Джири покачал головой.

– Нет, деньги лежат в банке, и им ничего не грозит. Он посягает на кое-что другое. На то, что мне обязательно надо сберечь.

– Пап, я просто не...

– Послушай, сынок, - перебил его Джири. Интересно, подумал он, эти две женщины прислушиваются к их разговору или нет. Вроде бы они обсуждают что-то свое.
– Не пытайся разобраться сейчас во всем. Поступай, как я тебя прошу. Держись подальше от человека, с которым мы только что беседовали, и, если он все-таки заговорит с тобой, ничего ему не рассказывай.