Мальтийское эхо

— Я тебе сувенир привёз, — сказал Андрей.

— Ну, покажи, — по-детски заинтересовался Платоныч.

— А поработать на строительстве нового флигеля дашь? Рыбачить научишь? — задиристо спросил доцент.

— Ишь ты, как много и сразу.

— Мне командующая флотом предписала умеренный физический труд и душевный покой.

— Кто, кто предписал?

— Вера Яновна.

— Она умеет. Настоящий адмирал в юбке.

Андрей вручил сувенир. Когда Платоныч надел перчатку на руку и ощутил, что она ему впору, он чуть не подпрыгнул от радости и удивления.

— Ну, Петрович! Ну, брат! Не ожидал. Спасибо, — и вновь обнял Андрея Петровича.

У того прервало дыхание. Резкая боль в позвоночнике.

— Ты чего? Ах, я идиот! Больно? Прости. Вечером в бане всё поправлю! Не робей!

— Крепка «десница командора»! — уже улыбался пострадавший.

— Принцесса меня называет «железным дровосеком». Поделом. А вот и она!

Навстречу им шла, нет, летела на невидимых крыльях Ирина Яновна. Расцеловала мужчин.

— Ты чего бабочкой порхаешь? — спросил внимательный моряк.

— Совы научили! — она стрельнула глазами в сторону Андрея Петровича.

— Какие совы? — не понял капитан.

Но так как расспросы он не любил, то отнёс «сов» к обычной женской болтовне.

— Как отдохнула, дочка? — снова спросил Платоныч.

— А ты, дядька, бывал в шторме? На гребне волны, одной, потом другой… — возбуждённо говорила девушка.

— Я везде бывал: и на гребне, и под ним, — рассеянно ответил морской волк и больше вопросов не задавал.

Путешественники проехали полпути к усадьбе и утроили недолгий привал. Платоныч достал припасы еды, положенные Анной Никитичной, а сам закурил и отошёл в сторону, сказав:

— Я сыт. Тут клубника, смородина, крыжовник, пироги, молоко, чай и прочее.

Иришка налегла на клубнику, Андрей на пироги.

Подошёл моряк.

— Что: оголодали в Европе? То-то же! — сказал он.

— Поехали быстрей домой! Я в машине доем, — воскликнула девушка. — Я только отойду позвонить.

Вернулась она грустная. Рука с телефоном висела как плеть. Мужчины молча переглянулись.

Тронулись. Когда молчание стало тягостным, Андрей спросил:

— Так что, капитан, дашь поработать на стройке?

— Доверю небольшой топорик. А там посмотрим. Мне, главное, бревно, доску придержать, поровнять. Тут и профессор сгодится.

Проницательный доцент знал, что девушка быстро вовлечётся в разговор.

— Ой, а я хочу сразу обустраивать землю вокруг! Хочу аллею, лужайку… Поможете, Андрей Петрович? Работа с землёй даёт много положительных эмоций, прибавляет энергии.

— Да, пожалуй, — задумчиво отозвался моряк. — Надо чернозёма, песка, мелкого гравия привезти. Машин 15–20. Саженцы в лесу найду, а вот газонная трава… Пока всё вырастет, окрепнет — время надо. И труд большой.

Ирина Яновна погрузилась в хозяйственные планы, приговаривая:

— Дом получается большой, красивый. Двести квадратных метров. Два этажа вместе с мансардой. Пять комнат. Нужно предусмотреть эркеры: фасадную террасу с балконом, сзади дома — крыльцо. Хочу как в Сирагузах — она посмотрела на Андрея.

Платоныч добавил:

— Вера Яновна хочет начать отделку, но сначала нужно водоснабжение, электроснабжение, канализация. К «ноябрьским» она планировала закончить всё. Мне нужны «бурилы», электрики, пара чернорабочих и пара отделочников. И материалы.

— Ты мне обещал в мансарде сделать «светёлку» для меня. С особой фантазией. Своды из коряг…

— Эх, дочка. Хватит тебе по светёлкам сидеть. Пора уж и жениха выглядеть, — ворчал «дядька».

Ирина сразу потупила глаза и замкнулась.

— Сам там буду иной раз ночевать. Как Анна запилит. И русалочек приведу, — не обратив внимания, добавил моряк.

Андрей незаметно тронул его за руку.

А вот и появилась усадьба. Дмитрий Платонович сделал короткий звонок жене, и в момент, когда машина остановилась возле парадной террасы, навстречу вышла счастливо улыбающаяся Мария Родиславовна. Вслед ей Анна Никитична, уже с мокрыми глазами и платочком в руке.

Бабуля расцеловалась с внучкой, затем сделала шажок к Андрею Петровичу. Спина её приняла особый торжественный вид, глаза лучились нежным теплом. Мужчина даже вытянул руки по швам и наклонил голову.

— Добрый день, дорогая Мария Родиславовна.

Пани Мария взяла обеими руками голову Андрея и поцеловала в лоб. Тот в ответ обнял старушку за плечи и затем поцеловал ей руки.

— Добрый день, Андрей Петрович! Вы — рыцарь. Я горжусь вами!

Ясно было, что сёстры уже успели по телефонам похвастать перед бабулей тем, что «операция прошла успешно». Может и сюжетные картинки схваток подкрасили яркими мазками героики.

— Спасибо за столь возвышенные слова. Но я должен сказать, что нашими замечательными приключениями мы обязаны вам и Георгию Натановичу.

— Ваша комната ждёт вас, Андрей Петрович. Устраивайтесь, и через час сбор в столовой. Сегодня предпраздничный ужин, а завтра, когда приедет Верочка, устроим пир.

Андрей попросил минуту внимания:

— Извините, но я имею провинциальную привычку сразу преподносить сувениры из дальних стран.

Он быстро достал из сумки то, что приготовил женщинам. Анна Никитична аж прижала колотушку к груди, искоса взглянув на хозяйственного мужа.

— Не бойся, не заберу. Вон мне-то что Петрович привёз! — Платоныч похвастал перчаткой.

Пани Мария тоже осталась очень довольна картиной и даже поцеловала её.

— А тебе, моя героическая сестрёнка, — Андрей неожиданно для себя и Ириши перешёл на «ты», — вот: памятная медаль за отвагу.

Андрей протянул ей карточку с изображением совы.

— Ой, как здорово! Где вы взяли? И хорошо, что вы обратились на «ты». И «сестрёнка» мне ужасно понравилось, — она прижала свою щёку к щеке мужчины.

— У тебя волосы пахнут Венецией, — тихо шепнул ей на ушко Андрей Петрович.

— Что вы там шепчетесь? Ну-ка, покажи! — заинтересовалась бабуля. — Вот про сов я и хочу узнать в первую очередь!

Иришка тоже одарила всех сувенирами.

Ужинали долго, толково и с беседой. Парадность ужина выдавали и сервировка, и закуски, и особенно несколько бутылок вина, из которых «вкусили» раньше, но вина были из очень дорогих, и грех было выпить всё сразу людям, не имеющим ярко выраженной склонности и опыта в виночерпии.