Малыш от чужого папы. Неслучайная связь

Нам приходится оборвать разговор, потому что в гостиную вплывает его жена с дочерью. Лариса с неприкрытым интересом осматривает нас, будто рентгеном сканирует, останавливается на мне – и поспешно отводит взгляд. Устраивается рядом с мужем, по плечу его гладит, улыбается приторно.

Меня тошнит от нее.

Алина, пользуясь моментом, сбегает в свою комнату. Видимо, дальше от гнета матери.

– Что-то случилось? Где Лиля? – не может сдержать любопытства Лариса.

С трудом подавляю свой гнев, чтобы не накричать на нее. Благо, звонок телефонный отвлекает.

– Слушаю, - отхожу как можно дальше от всех.

– Артур Мейер? – чеканит в трубку суровый голос.

– Да, - отвечаю равнодушно.

И на часы кошусь. Мне еще билет на самолет бронировать, в аэропорт добираться. Не до звонков сейчас. Даже отключиться собираюсь, но…

– Вас вызывают в отделение полиции. Повестка была отправлена по адресу…

– По поводу? – резко перебиваю я.

– На вас поступило заявление об избиении.

Волков, мать твою, вот тебя мне только не хватало! Надо было сильнее приложить, чтобы дурью маяться сил не было.

Дерьмо!

– Вы обязаны явиться сегодня.

Глава 30

Лиля

После приема буквально выползаю от гинеколога. Голова гудит и немного кружится. И дело не в том, что мне проводили какие-то процедуры и анализы. Наборот, приняли те справки, что я принесла. Но бумажная волокита, бестолковые анкеты, вопросы – выбили из колеи. Если я хотя бы догадывалась, что все так сложно и долго, не торопилась бы на учет становиться.

Теперь не знаю, как к Алисе домой доехать. Тошнота накатывает, и я опасаюсь испортить идеальный салон автомобиля и опозориться перед водителем Загорских.

Поэтому решаю немного прогуляться по территории клиники. Но мое «немного» затягивается. Настолько, что я не замечаю, как выхожу к соседнему зданию, бреду по двору, невольно поглаживая живот. Посматриваю на него, будто каких-то изменений жду. Но рано еще.

В какой-то момент поднимаю голову и цепляюсь взглядом за блондинку, сидящую на скамейке. Рядом лежит папка с документами, возле ног – огромная сумка. Подхожу ближе и только сейчас вижу, что на руках женщина ребенка держит. Почти не заметно его в огромном конверте. А мне почему-то так хочется посмотреть на кроху. Хоть одним глазком.

Борюсь с собой до последнего, но гормоны беременности, похоже, оказываются сильнее. Ускоряю шаг – и, обойдя скамейку, сажусь рядом с блондинкой.

– Привет, меня зовут Лиля, - пытаюсь обратить внимание на себя, но она даже не шевелится.

Хмыкаю, касаюсь рукой ее плеча – и девушка вздрагивает, будто только в сознание пришла. Медленно поворачивает ко мне голову, прищуривает наполненные слезами голубые глаза, сканирует меня, словно подвох ждет.

– Что-то случилось? – шепчу я, растерявшись. Разве так должна выглядеть счастливая мамочка?

Молчит, отрицательно головой качает – и опять отворачивается. Но теперь я уж точно отступать не намерена.

– Я Лиля. Я в соседней клинике на учет становилась. И решила прогуляться... Красиво тут, - заполняю тишину ничего не значащими фразами. – А тебя как зовут? – спрашиваю настойчивее.

– Снежана, - хрипло выжимает из себя.

– Вас с ребенком выписали? А почему вы здесь мерзнете? Подождали бы папочку внутри здания, - выдавливаю из себя улыбку. – Торжественную выписку провели бы, в конце концов…

– Мне это не нужно!
– бросает с горечью.
– Какой может быть праздник...

Кажется, я читала об этом. У Снежаны, наверное, послеродовая депрессия. Тогда ее точно одну бросать нельзя. Отвлечь нужно, пока муж не приедет.

Наклоняюсь к розовому свертку, чуть отодвигаю ажурный уголок пеленки. Осознаю, что веду себя нагло, но меня словно магнитом тянет к крошке. Всматриваюсь в ее прелестное личико, касаюсь пальцем каштановых волосиков, что из-под чепчика слегка выглядывают.

Детки разве не лысыми рождаются? Интересно, а мой малыш каким будет?

– Она темненькая, - выдыхаю тихонько, а потом на маму малышки смотрю. Сравниваю. – Наверное, в папочку пошла, - подмигиваю ребенку, но Снежана по-прежнему молчит. Бледные губы сжимает в одну линию. – Как назвали? – не отстаю я.

– Рита и Тоня, - выпаливает блондинка и осекается.

Встречаемся взглядами, одинаково испуганными. Буквально на доли секунды, а потом Снежана опускает голову.

Мне становится по-настоящему страшно. Вдруг у нее с психикой проблемы? А тут малышка на руках.

– Я не сумасшедшая, - ухмыляется Снежана, словно мысли мои прочитав. – Просто не могу… привыкнуть, - ее голос дрожит. – Я близняшек родила, но…

В руке вибрирует телефон, мельком бросаю взгляд на дисплей, в очередной раз вижу имя Мейера – и спешу отключить. Но путаю кнопки.

– …ребенок умер, - заканчивает фразу она, а я застываю – и сердце в лед превращается.

Спохватившись, лихорадочно бью пальцем по сенсору телефона, наконец, обрывая звонок. И возвращаюсь к Снежане. Как сложно подобрать слова в такой ситуации, потому что они не помогут вернуть самое ценное...

– Ты не имеешь права быть слабой, - произношу ровным тоном и ловлю на себе раздраженный лазурный взгляд. – Ты собраться с духом должна! Ради нее, - киваю на малышку, которая начинает слабо попискивать.

– Не надо…

– Сидите тут вдвоем на холоде! Ветер сильный. Хочешь ребенка заморозить? – отчитываю ее.

Кажется, это срабатывает. Снежана словно просыпается, крепче прижимает к себе дочь, как величайшее сокровище, с материнской заботой кутает ее в одеяльце, целует в крохотный лобик. И даже подняться порывается, но я аккуратно беру ее за локоть, останавливая.

– Я домой еду как раз. Мы подвезем вас, куда скажешь, - чеканю строго, и Снежана соглашается. – По дороге мужу позвонишь и предупредишь. Пусть дома ждет. С шариками и цветами, - улыбаюсь новоиспеченной мамочке, но она только грустнее становится.

Оцениваю скептически сумку у ног Снежаны. Большая. И тяжелая, наверное. Мне ее тащить нежелательно – безумно за малыша своего боюсь, а Снежана и так с дочерью на руках. Подумав, звоню водителю и прошу нас встретить.

***

– Получилось, - с облегчением фыркаю я, поворачивая ключ в заедающем замке и открывая дверь просторной квартиры.