Мама, он мне изменяет

– Твоя мать в коме. Она родила ребенка, его пытаются выходить… - донесся до меня голос Марата.

Разумеется, бывший муж не стал прислушиваться к моим желаниям, но это было, в целом, не ново. Однако за мной бросаться не стал, когда я уходила быстрым шагом в сторону остановки. Да и не за тем, чтобы молить о прощении, он сегодня приехал, а для того, чтобы снова всколыхнуть мою жизнь.

Вот только отныне я не собиралась позволять ни окружающим, ни в первую очередь себе переворачивать все с ног на голову.

Даже если вопрос шел о жизни и смерти.

9.1

В тот день, когда реальность, связанная с моей матерью и тем, что она натворила, вновь ворвалась в мои устаканившиеся будни, мы с Ковалевым сидели у него на даче и просматривали старые школьные альбомы. Оказалось, что Илья был парнем из параллельного класса, о котором я забыла тотчас, как выпустилась из одиннадцатого «А». Да и в учебные будни не особо о нем помнила, если уж быть честной с самой собой.

– О! Смотри, тут и я есть, - улыбнулась не без грусти, глядя на снимок с последнего звонка.

На фотографии, которую держала в руках, я стояла чуть в сторонке, пока Людмила Петровна вручала аттестат Илье.

Так же в объектив кого-то из родителей Ковалева попал зрительный зал. На первом ряду виднелся затылок моей мамы - я помнила досконально, как она пришла загодя, чтобы занять самое лучшее место.

Даже странно стало осознавать, что с тех пор миновало не слишком много времени, а вот событий в этот отрезок уместилось излишнее количество.

– Ты говорила, что вроде как переехать хочешь, - не без осторожности в голосе сказал Илья, когда я закрыла последний из альбомов.

– Рассматриваю такой вариант, - кивнула в ответ.
– А что?

Ковалев немного замялся, потом вдруг выдал:

– Я хотел бы поехать с тобой, - ошарашил он меня.

За последние недели мы ощутимо сблизились, но отношения наши были приятельскими и только.

– А что? Бурана перевезу без проблем, а дом и сдать можно, - продолжил Ковалев, пока я, растерянная, сидела и подбирала слова.

В школе Илья был неприметным, тихим, в очках и чуть полноватым. Сейчас же передо мной сидел если и не писаный красавец, то очень привлекательный мужчина, в зеленых глазах которого можно было утонуть без права на воскрешение. И он говорил мне, что хочет все бросить и куда-то со мной уехать?

– Я пока ничего не знаю, - уклончиво ответила, ни капли не приврав.

Планы были сиюминутными, я даже толком не успела их обдумать, когда обмолвилась Ковалеву о желании перемен.

– Извини, мне звонят.

Я сначала услышала звук входящего, а потом только взглянула на экран. И когда увидела имя Стаса, мне тут же захотелось выкинуть телефон куда подальше и больше никогда не брать его в руки. Однако я заставила себя ответить.

– Вера, я бы не стал тебя больше тревожить и втягивать в это… Ты и так натерпелась… Прости, что звоню… - начал он, и я тут же его оборвала:

– Если скажешь, что мне нужно к матери, потому что она вышла из комы и потребовала дочь - зря теряешь время…

Я замолчала, Станислав тоже не говорил ни слова. И я уже подумала, будто он просто отключил связь, когда услышала:

– Нет, Вер. Лариса умирает, показатели предсмертные. Ее может не стать в любую секунду. Я подумал, что ты можешь захотеть попрощаться.

Вот теперь он просто завершил звонок, оставив меня наедине с тем, что я услышала. Все как всегда - я один на один с тем, что падает мне на голову без всякого предупреждения.

– Вер… что стряслось?
– раздался голос Ильи.

Я перевела взгляд и посмотрела на Ковалева. Глупости какие! Я не одна! Но даже если останусь без поддержки, вынесу и выдержу все.

– Сможешь отвезти меня в город?
– спросила я у Ильи, и он тут же закивал.

Решение было принято.

Сидя в машине возле ворот, опоясывающих сквер, где располагалась клиника, я молча смотрела прямо перед собой. Ковалев тоже не нарушал тишину, проявляя чудеса чуткости и внимательности.

Я же осознавала очень важную вещь: этот приезд сюда, на который я согласилась, - мой личный выбор. И сделала я его исключительно для себя самой. Не потому, что меня можно было сдернуть с места по щелчку пальцев, нет. А потому, что я сама этого хотела - поставить точку, попрощавшись с матерью.

Даже если впоследствии она справится и выживет - сейчас я сделаю то, что нужно мне самой.

К реанимации, возле которой немым стражем сидел Станислав, я шла ровным и уверенным шагом.

– Зайди, там дежурный врач слева. Он тебя проводит, - шепнул Стас бескровными губами.

Я кивнула и прошла внутрь. Тут же, словно это были обыденные действия, сняла с вешалки и накинула на плечи халат. Потом представилась врачу, тот кивнул и принял скорбный вид.

Это я отмечала тоже машинально, как какие-то вспышки в окружающей действительности, которые просто нужно было зафиксировать в памяти.

А потом было оно - то место, где лежала моя умирающая мать. И когда меня к ней проводили, оставив нас вдвоем, я поняла, что все. После того, как выйду отсюда, начнется новый отсчет в моей судьбе. Она изменится до неузнаваемости, но мне именно это и нужно. Я буду жадно пить новую жизнь такими глотками, что иногда даже буду захлебываться от счастья и ощущения свободы.

– Прощай, мама, - сказала я, глядя на ту, что дала мне жизнь.

Но заставила заплатить за это слишком непомерную цену. Маленькая, прозрачная, с кучей трубок и проводов вокруг, она лежала бездвижно. Чувствовала ли я жалость? Вину? Или может, радость? Нет. Только бесконечную усталость. А еще желание выйти и забыть.

– Прощай, мам… - добавила, отступив на шаг.

И в этот момент мерный звук пульса, исходящий от экрана монитора, участился, потом стал рваным, а следом его заменило нечто длинное и протяжное.

Из реанимации я бежала, как от огня. Когда выскочила в коридор, меня чуть не сбили с ног медсестра и врач. Но останавливаться, что-то узнавать, куда-то мчаться с ними я не стала.

Сбросила с плеч халат, небрежно кинула его на столик и пришла в себя только когда оказалась за пределами реанимации.

Кажется, Стас понял все сразу. Он вскочил на ноги, дернулся ко мне. Я выставила руку перед собой и замотала головой, давая понять, что говорить ни о чем не могу.

А потом зашагала прочь… Туда, где меня ждал Илья. Туда, где мы будем сидеть за столом и уплетать самую вкусную на свете лапшу быстрого приготовления, а рядом станет крутиться Буран.

Туда, где я попрощалась с прошлым. И с мамой, что стала монстром, едва не разрушившим меня во имя другого ребенка.

– Вера! Ты не хочешь взглянуть на брата?
– донесся до меня голос Стаса.