Мамы-мафия: противоположности разъезжаются
Шрифт:
Полли поцеловала Эмили.
– Арривидерчи, моя дорогая! Антон, я повесила Эмилин костюм пчелы в гардероб, после генеральной репетиции проверь, пожалуйста, крепко ли сидят усики. Мне кажется, что они немного болтаются. Не хотелось бы, чтобы они на представлении в пятницу слетели с головы.
Пока Антон провожал мать до двери – с улицы было слышно, как фрау Хемпель кричит, что она почти уже вызвала полицию, – я огляделась. Антон хорошо поработал во время моего отсутствия: яблоки были почищены, цветная капуста для супа порезана. Духовка была разогрета до 180 градусов.
–
– Я! – сказал Юлиус. Эмили мрачно смотрела на меня.
– Супер. А потом вы все можете помочь мне выложить яблоки на тесто, – предложила я.
– Я считаю, что выпечка пирогов – это дурацкое дело, – сказала Эмили.
Угадай, а что я считаю дурацким…
К сожалению, Антон не захотел ждать, пока мы останемся одни, и не стал ходить вокруг да около, а сразу приступил к выяснению отношений.
– С кем это ты говорила по телефону? – спросил он ещё из коридора.
Я сглотнула.
– С матерью, – тихо ответила я.
– Я так и думал, – сказал Антон, взял в руки нож и порубил пару грибов. – И вы говорили о водопроводчиках?
– Да. У тёти Герти засорился унитаз.
– У тёти Герти унитаз, – повторил Антон.
– Да, и представь себе, водопроводчик начал повсюду рассказывать, что тётя Герти бросает в туалет что попало, – сказала я и почувствовала, что краснею. – Водопроводчики не обязаны хранить молчание, ты знаешь?
Антон с грохотом поставил сковородку на плиту и налил в неё масла.
– Ты думаешь, что я болван, Констанца! – Его голос был не громче обычного, но мне показалось, что он орёт.
– Вы не хотите подняться к Нелли и сказать ей, что еда будет готова через пятнадцать минут? – спросила я у детей.
– Нет, – отрезала Эмили. Она больше не смотрела мрачно. Очевидно, предвкушала скандал.
– Я хочу прюрировать цветную капусту, – сказал Юлиус.
– Это называется пю-ри-ро-вать, – поправила его Эмили. – Грамотей.
Саманта бросила ей в лицо горсть муки.
– Ну погоди! – Эмили тоже полезла в пакет с мукой. Я уже хотела вмешаться, но Антон крепко схватил меня за рукав.
– Твои родители вообще знают обо мне?
Я с неприятным чувством посмотрела на нож в его руке.
– Знаешь… мы с моими родителями… мы не особенно близки, – пробормотала я.
– То есть не знают! – Антон отпустил мой рукав и швырнул мясо на сковородку, хотя масло ещё не разогрелось. – Что с тобой такое? Ты стыдишься меня?
– Чушь! – Что за абсурдная мысль! – Эй, прекратите! – Эмили, Юлиус и Саманта вовсю швырялись мукой. Но Антон делал вид, что он этого не замечает.
– Но почему ты не рассказала им обо мне? Мы вместе уже несколько месяцев!
– Я… разумеется, они знают о тебе… Прекратите этим кидаться! Это же продукт!
Дети, похоже, веселились вовсю. Они пищали от восторга и вырывали друг у друга пакет с мукой.
– Констанца, я очень серьёзно воспринимаю происходящее между нами, – сказал Антон. – Поэтому я представил тебя моей семье, моему деловому партнёру и моим друзьям.
– Я тоже воспринимаю нас серьёзно, – заверила я его.
– Да, конечно. Так серьёзно, что ты забыла рассказать о нас своим родителям.
– Я только
не хотела… Я собиралась… мои родители… – забормотала я. Дети выглядели, как снеговики. Кевин точно начнёт ругаться, когда увидит Саманту в таком состоянии. Я попыталась очистить её с помощью полотенца.Антон схватил меня за запястье и повернул к себе.
– Твои родители знают о нас или нет?
Я кивнула. Это могло означать что угодно.
– И когда я познакомлюсь с твоими родителями?
– Они живут на Пеллворме! – На мою голову приземлилась полная горсть муки, и мука посыпалась мне на лицо.
– Это Юлиус! – радостно взвизгнула Эмили.
– Но по ошибке! – захихикал Юлиус.
– Когда – я – познакомлюсь – с – твоими – родителями? – повторил Антон, не выпуская моей руки.
Я поняла, что больше не смогу обходиться отговорками. Я сдула муку с глаз и сказала:
– В следующую субботу.
Антон этого не ожидал. Он выпустил мою руку и поболтал ложкой по сковородке. Потом он снова недоверчиво поглядел на меня.
– У них будет отпуск в Шварцвальде, и они по дороге заедут сюда. Они, разумеется, обязательно хотят познакомиться с тобой. – Я попыталась улыбнуться. – Я думала, ты… и Эмили придёте к ужину.
О Боже, это будет мой конец.
– Хорошо, – сказал Антон, и ледяной тон его голоса растаял. Он снял свою обсыпанную мукой дочь со столешницы и смёл с неё муку. – Я принесу с собой вино.
– Отлично. – Отлично! Вино мне понадобится в больших количествах.
*
У герра Мозера, владельца хозяйственного магазина Мозера, было уже три предложения на его помещение. Одно от бюро путешествий «Пальмы» на той же улице, одно от сети булочных и одно от людей, которые хотели открыть магазин экологически чистых продуктов. Мне показалось, что он уже остановился на бюро путешествий.
– Знаете, наискосок у нас уже есть булочная, а хорошие овощи продаёт по соседству герр Ву, – сказал он и облокотился на хромированный миксер. – Кроме того, эти экологические типы в денежном отношении не такие уж… – Его фраза повисла в воздухе, а его взгляд не отрывался от Труди, которая заплела сегодня много мелких косичек и надела вязаный беретик и лиловое платье до колен. На ногах у неё красовались шерстяные чулки в тон беретику и лиловые сапожки, а на шее болталась цепочка с огромной пентаграммой.
– Это не эко, это скорее этно в сочетании с ретро восьмидесятых и налётом готики, – пробормотала Анна, которая в своих поношенных джинсах и мешкообразном свитере явно не соответствовала идеальным представлениям герра Мозера о заслуживающем доверия деловом партнёре.
Я поняла, что нашим надеждам не суждено будет сбыться. При этом магазин был отличный. Особенно если убрать обстановку герра Мозера с оставшимися товарами и освежить стены краской. Торговая площадь – шестьдесят квадратных метров, за ними складское помещение, небольшой офис, маленькая кухонька и огромная ванная. На изогнутый фасад витрин я не могла наглядеться. Будет позорище, если на эту жемчужину наклеят плакаты с надписью «Горящий тур – Турция 4 звезды – всё включено – две недели только за 765 евро».