Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

На одной из кушеток лежал мальчик и плакал. Ещё два мальчика выглядели так, как будто они тоже вот-вот заплачут.

Эмили не плакала, она стояла с равнодушным видом, и я вздохнула с облегчением.

– Мне жарко, – сказал Юлиус.

– А вы кто? – спросила меня одна из женщин. Поскольку она была в пальто, я заключила, что это одна из матерей.

– Я… – начала я. Я – кто? Эмили будущая мачеха? Эмилин кошмар? – Я пришла за Эмили, – наконец сказала я. – Что здесь произошло?

– Мы это узнаем только тогда, когда Юстина осмотрит врач, – ответила другая женщина. Юстин был, очевидно, мальчик на кушетке. Я его узнала – это был тот рыжий парень, который недавно обозвал Эмили «косоглазой». Между его ног лежал пакет со льдом. – Хорошо, что я вовремя пришла, иначе они бы ещё неизвестно что с ним сделали.

– Кто? – спросила я.

– Ну, эта камикадзе и её подружка, – ответила женщина. – Вы бы видели, как метко она целилась в него ногой. А Юстин стоял спиной к стене и не мог защищаться. – Я видела, что она дрожит от ярости.

Но я, к сожалению, не поняла ни слова.

– Кто кого ударил? – спросила я. – И почему?

– Это мы и должны выяснить, – ответила седовласая женщина в очках. – Давайте пройдём в зал для конференций и подождём остальных родителей.

Мы гуськом последовали за ней. Юстина поддерживала его мать. Я взяла у Эмили пальто.

– С тобой всё в порядке? – спросила я. – Тебя тоже ударили?

– Нет, – ответила Эмили. – А где Луиза?

– Заболела, – сказала я.

Маленькая девочка с косами, плача, осталась стоять в углу.

– Это камикадзе? – спросила я Эмили.

– Это Валентина, – ответила та.

– Я хочу к маме, – сказала Валентина.

– Мне жарко, – опять сказал Юлиус. В зале для конференций я сняла с него пальто и сапоги, чтобы он не пропотел.

– Что мы тут делаем? – спросил он.

Я ответила, что сама точно не знаю, посадила его на подоконник и посоветовала незаметно наблюдать оттуда за развитием событий.

Затем я попыталась осмотреться. В комнате присутствовали: седовласая женщина, очевидно, директриса, фрау Бергхаус, классная Эмили, ещё одна учительница, очевидно, классная Юстина и двух других мальчиков. Ещё присутствовали мама Юстина, до сих пор дрожащая от гнева, Валентина, Эмили, Юстин, оба других мальчика, Юлиус на подоконнике и я. Пока мы рассаживались, в комнату ворвались ещё две женщины, очевидно, матери обоих мальчиков, которых, судя по озабоченным возгласам матерей, звали «Тимо» и «Маленький домовой».

Когда все расселись, а Юстин получил свежий пакет со людом между ног, директриса обратилась к фрау Бергхаус:

– Кроме Юстина, кто-нибудь ранен?

Фрау Бергхаус покачала головой.

– Во всяком случае, никаких физических ран.

– Мой Юстин – не драчун, – заявила мать Юстина. – Я бы хотела, чтобы он им был! Мальчиков учат, что нельзя бить девочек, и тут такое! Я точно видела, как эта бестия ударила его между ног. Причём прицельно! – При этом она указала на Эмили, а Юстин громко всхлипнул.

Я заметила, что я снова таращусь, как Губка Боб. Лицо Эмили, напротив, было абсолютно неподвижно. Я перевела взгляд с неё на Юстина и обратно. Парень был явно в два раза её крупнее и впятеро тяжелее.

– Вы тоже это видели, верно? – обратилась мать Юстина к Тимо и Маленькому домовому. Оба кивнули.

– Эмили не стала бы бить Юстина просто так, – сказала фрау Бергхаус.

– Все уже собрались? – спросила директриса.

– Мы не можем дозвониться отцу Эмили Альслебен и её бабушке, – ответила другая учительница. – В бюро её отца мне сказали, что сегодня Эмили заберёт его спутница жизни.

– Это я, – хриплым от волнения голосом сказала я.

Директриса посмотрела на меня поверх очков. Неужели она сейчас выставит меня отсюда, поскольку я не родственница Эмили?

– Фрау Улгановой мы дозвонились по месту её работы, она сейчас едет сюда, – продолжала учительница. – Он будет здесь с минуты на минуту.

– Ну хорошо, – сказала директриса и повернулась к трём парням. – Так. У нас, значит, две первоклассницы против троих третьеклассников. Что вас пятерых связывает?

– Ничего, – сказал Тимо.

– Совсем ничего, – сказал Маленький домовой.

– Вообще ничего, – сказал Юстин.

Директриса повернула голову к Эмили и Валентине.

– Что сделали мальчики?

– Они нас разозлили, – ответила Валентина.

– И толкали, – добавила Эмили.

– А вы, значит, сразу драться! – вскричала мать Юстина. – Кто вас научил, куда надо бить мальчиков? А?

Дверь снова открылась, и вошли ещё две женщины. Одна из них была Соня Как-её-там из Общества матерей – красивая загорелая брюнетка со множеством золотых украшений. Другая, хрупкая молодая женщина с короткими тёмными волосами, была, очевидно, матерью Валентины. Она села на свободное место рядом с дочерью и заговорила с ней на чужом языке.

– А вы кто, скажите, пожалуйста? – спросила директриса у Сони.

– Я мать Софии из 1Б, – ответила Соня. – Кроме того, я Да… работодатель фрау Улга-тртр и привезла её сюда. Мой муж остался дома с детьми, но у меня грудной ребёнок, поэтому я была бы очень благодарна, если бы мы разобрались как можно скорее и я бы могла забрать фрау Улга-трр и Валентину домой. Что случилось? Валентина что-то натворила?

– Послушайте, фрау… э-э-э… – сказал директриса. – Поскольку ваш ребёнок в этой ситуации не замешан, я бы предложила, чтобы вы отправились домой к вашему грудничку. Фрау Улганова вернётся, когда мы закончим обсуждение.

– Но… – сказала Соня. – Даша очень плохо говорит по-немецки, вы её вряд ли поймёте. Мне бы не хотелось оставлять её здесь одну. У неё сейчас рабочее время…

– А вы говорите по-русски? – перебила её директриса.

– Нет, это нет, но я успела хорошо привыкнуть к её речи, и…

– Мы справимся и без вас, – сказала директриса. – Всего доброго. Или «до свидания», как говорят в России.

Соне ничего не оставалось, как выйти из комнаты и закрыть за собой дверь.

Фрау Улганова продолжала говорить с Валентиной. Валентина плакала.

– Валентина ничего не сделала, – сказала Эмили. – Они нас толкали и злили. Но Валентина ничего не сделала.

– Ей и не надо было, – сказал мать Юстина. – Ты набросилась на бедного Юстина, как фурия. Против кунг-фу у него не было шансов.

– Тимо владеет каратэ, – сказала мать Тимо. – Но он только начал им заниматься.

– Что же такого сказали мальчики, что вас так разозлило? – дружелюбно спросила фрау Бергхаус.

Эмили и Валентина посмотрели друг на друга. Казалось, они молча общаются. Затем Валентина начала говорить. Это был скорее шёпот, и все наклонились, чтобы лучше расслышать.