Мани или азбука денег

год, я должен семьдесят два разделить на пятнадцать. Получится: что-то

около пяти лет.

* Скажем проще: твои деньги удвоятся за пять лет, если вложить их

под пятнадцать процентов годовых, — ответила госпожа Трумпф. —

Значит, если мы и в будущем будем получать тот же процент, то наши

десять тысяч евро через пять лет превратятся в двадцать тысяч. Через

десять лет это будет сорок тысяч, через пятнадцать лет — восемьдесят

тысяч, а через двадцать лет — сто шестьдесят тысяч евро.

* Это гораздо больше, чем получалось, когда мы говорили о

двенадцати процентах в год, — обрадовалась я.

* И для этого мы должны только положить наши деньги в фонд и

не трогать их. Гениально! — Моника была в восторге.

Остальное было уже совсем просто. Мы заполнили формуляр, поставили на нем наши подписи и отправили по нужному адресу. Через

несколько дней из фонда пришел ответ, в котором говорилось, что для нас

открыт счет, и сообщался его номер. На этот счет мы и перевели наши

десять тысяч евро.

Те пятьсот евро, которые мы договорились откладывать ежемесячно, можно было вкладывать в тот же фонд. Но госпожа Трумпф убедила нас, что лучше подобрать еще один фонд. Так мы распределим, а значит, снизим риск.

В последнее время я многое смогла записать в журнал успеха. Мое

выступление и то, что я вообще на него решилась. Комплименты. Мой

доход, который еще вырос. Мои первые инвестиции вместе с денежными

чародеями...

Больше не приходилось мучительно задумываться над страницей.

Похоже, чем больше я делаю записей в журнале, тем чаще достигаю

успехов. Это должно быть связано с тем, что я все больше верю в себя.

96

С Мани нам давно уже не приходилось поговорить. Но теперь мне

это уже не было так необходимо. Достаточно было играть с ним и гулять

вместе. Я очень любила, когда он был рядом со мной. Даже когда я делала

домашние задания, он ложился у моих ног и подолгу, не отрываясь, смотрел на меня. Потом он засыпал, и тогда от него исходило ощущение

покоя.

Бабушка и дедушка опасаются риска

Мы, конечно, регулярно продолжали встречаться, и всегда нам было

чему поучиться и о чем поговорить. Раз в месяц мы записывали, какой

курс у нашего фонда. Поэтому мы всегда точно знали, что получим при

продаже своих сертификатов.

Госпожа Трумпф считала, что в будущем это не понадобится, но

сейчас поможет нам многому научиться. Она говорила:

* Лучше всего инвестировать деньги в большой фонд и лет пять

вообще не интересоваться тем, что там происходит. А через пять лет мы

увидим, каков его курс, и получим солидную прибыль.

Долгое время курс почти не менялся. Мы не несли потерь и не

получали прибылей. Но в октябре курс нашего фонда внезапно сильно

упал. Наши сертификаты подешевели с 10000 до 7 064 евро. Мы потеряли

около двадцати пяти процентов.

Растерянные, с опущенными головами, сидели мы за столом.

Денежные чародеи сильно смахивали на умирающих лебедей. Мы были

застигнуты врасплох. Ведь наша троица надеялась, что сертификаты будут

дорожать постоянно и непрерывно.

* Нужно задуть свечи, — предложила я. Настроение было совсем

не праздничное.

Даже Марсель был тихий, непохожий на себя. Лишь Моника владела

собой:* Папа сегодня говорил что-то об этом за завтраком. Я не помню

уже, что именно, но он казался абсолютно спокойным. Он считает, что

теперь у него есть возможность покупать по хорошей цене. Он назвал это

"ниже стоимости".

* Он совершенно прав! — заговорила госпожа Трумпф. Мы

посмотрели на нее и только теперь заметили, что она выглядела

спокойной и уверенной. Ни капельки не волнуется.

* Похоже, что вас совсем не пугают наши потери, — заметил

Марсель.

* Да у нас и нет никаких потерь.

* Есть. Более двух с половиной тысяч евро. И мне это вовсе не по

вкусу, — упрямо возразил он.

* Потеряем мы только в том случае, если станем сейчас продавать.

Но мы-то этого делать не будем.

* Все равно я чувствую себя, как собака.

* При чем здесь собаки, — недовольно бросила я. Атмосфера в

*

97

комнате сгущалась. Госпожа Трумпф весело засмеялась:

* Я точно так же реагировала в первый раз на падение курса. Я

проклинала день, когда купила сертификат, и ужасно боялась, что курс

будет снижаться и дальше. Обычно при падении курсов газеты полны

мрачных прогнозов. Начинаются разговоры об экономическом кризисе и о

биржевой зиме.

Мы с Марселем смущенно переглянулись. Об этом мы не подумали.

Курс может падать и дальше?!

Старушка весело прыснула. Увидев, что она так беспечно смеется, мы тоже не смогли сохранять серьезность. А она сказала:

* Я пережила несколько из этих так называемых кризисов. Но

через один-два года курсы поднимались вновь. Так было каждый раз.

Поэтому, если курсы падают, я теперь остаюсь спокойной.

Меня ее слова не убедили:

* А что, если действительно начнется вечная биржевая зима, как

пишут в газетах?

* Само слово говорит за себя, — невозмутимо ответила госпожа

Трумпф. — Зима — это просто время года, причем одно из четырех.

Сколько я живу, всегда за зимой приходила весна, потом лето, за летом

осень, а потом снова зима. Как в природе, эти времена года сменяют друг

друга и на бирже. Всегда так было, и всегда так будет.

* Но тогда нам следовало выждать и вступать в игру зимой, —

сделал вывод Марсель.

* Если бы мы заранее знали, что зима совсем близко, — да. Но мы