Манул

Как и предсказывал мужичок, досмотр приезжих проходил до самого победного. Солохе и Маю чудом удалось пройти таможню до того, как солнце окончательно зашло за горизонт и бравые стражи принялись захлопывать перед опоздавшими створки громадных ворот. Оставшихся же бессердечно выдворили прочь, наказав являться по утру.

Расплатившись с мужичком, Май, уверенно повел Солоху куда-то вглубь узких, дурно пахнущих улочек. Девушка опасливо косилась по сторонам, с ужасом осознав, что оказалась чертовски неподготовленной к такому испытанию как город. С заходом солнца жизнь в нем казалось, не просто просыпалась — воскресала. Небольшие двух-трех этажные дома зажигались огнями широких окон, из каждой подворотни слышался похабный пьяный смех и громкие скабрезные песни. Полифония шумов, запахов, множество куда-то спешащих лиц, которые просто не удавалось запомнить, смущали, и даже слегка пугали сельскую простушку. Солоха невольно старалась держаться ближе к Маю, который, судя по всему, чувствовал себя в этих узких подворотнях как у себя дома. В отличие от девушки он не стремился разглядеть каждого встречного-поперечного уверенно шагая вглубь города, уводя Солоху все дальше и дальше от свежего воздуха и городских ворот.

— Не мотай головой, а то подумают еще чего, — зашипел он, резко остановившись и оглянувшись на поспешающую следом девушку.

— Подумают что? — непонятливо переспросила девушка, удивленно захлопав глазами.

— Например, что ты воровка, или шлюшка, — равнодушно пожал плечами манул.

— Нам еще долго идти? — моментально покраснев, спросила девушка. Город начинал понемногу напрягать ее. Этот шум и гам, такой неестественный для их села раздражал ее. А пьяные, сальные невыразительные морды жителей только укрепляли во мнении, что Накеево скорее похоже на третьесортный гигантский кабак, а не приличный город из Матрениных рассказов.

— Нет, — обрадовал девушку оборотень.
– Что, тяжело переживать ломку стереотипов? — усмехнулся Май.

— Есть немного, — буркнула девушка.

— Привыкай. Большинство городов будут именно такими.

Солоха понуро кивнула, и пара путешественников продолжили путь. Улочки становились все уже и уже, а мрак — таким непроглядным, что селянке приходилось идти буквально в слепую. Скорее всего, в эти закоулки никогда не доходил солнечный свет даже в самый ясный день: тут пахло сыростью, стены покрывал плотный слой мха. Манулу же темнота не мешала, наоборот, походка его стала увереннее, плечи и спина распрямились.

— Мы пришли, — наконец изрек он, остановившись у какой-то зачуханной вывески и толкнув ручку тяжелой двери. — Заходи и ничего не бойся.

Не успела девушка спросить, чего именно ей стоит бояться, как очутилась посередине небольшого, плохо освещенного кабака, невольно привлекая внимание завсегдатаев, коих тут, несмотря на неприметность расположения, было много. Приглядевшись, девушка внутренне похолодела: ни одной интеллигентной физиономии на горизонте не наблюдалось, одни только откровенно разбойничьи моськи, без стеснения, осматривающие ее с головы до ног.

— Май, какие люди! — захрипел какой-то толстяк, приветливо махнув рукой оборотню.

— Благовест, какая встреча! — манул широко улыбнулся, ненавязчиво подхватив зазевавшуюся Солоху под руку. — И вам всем не хворать, ребята! Май вернулся в строй!

— Котяра… — фыркнул какой-то мужик, отвернувшись. Девушка, приглядевшись к нему повнимательнее, с удивлением подметив каким он был маленьким и хиленьким в среде всей рослой и откровенно разбойничьей банды мужичья. Впрочем, от него опасностью веяло так же сильно, как и от других. Солоха про себя окрестила его крысой.

— И я тебя рад видеть, крысолюд. Уж не серчай, если я когда-то пытался на тебя поохотиться, — Манул в долгу не остался, ослепительно улыбнувшись буквально посеревшему от негодования мужичку. Тому лишь оставалось скрипеть зубами в порыве бессильной ярости. Крысиная его натура не позволяла заработать кулаками, отлично понимая, на чьей стороне будет преимущество.

Девушка же обомлела от неожиданной догадки, пришедшей ей в голову. А что, если все собравшиеся тут — оборотни? Не спроста ведь Май того мужика крысолюдом назвал…

— Ничего, — прошипел он, зло, сверкнув маленькими глазками. — Настанет день, и тебя тоже как следует за усы потаскают, помяни мое слово!

— Стану я еще обращать внимания на всякий мышиный писк, — гордо задрав подбородок, ответил Май, поспешив удалиться за столик к своему другу.

Благовест оказался настолько же добродушным, насколько и толстым. Его широко посаженные глаза смотрели на мир по-детски наивным взглядом, а улыбался он такой искренне-зубастой улыбкой, что растрогал даже Солоху. Сердить такого доброго, отзывчивого и искреннего верзилу она посчитала верхом бестактности и неосторожности.

— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — пробасил верзила, вскочив со своего места и галантно отодвинув девушке стул. Солоха поспешила сесть, благодарно кивнув мужчине. — И что же тебе надо, Май? — он поспешил занять свое место, выжидательно посмотрев на Мая.

— Решил на Юг рвануть, в столицу. Не знаешь, может, кто из купцов едет?

— Из наших — все на Север, тебе надо в Каменск ехать. Там обозы чуть ли не ежедневно отправляются на Юг, — пробасил мужчина, почесав залысину. — Хотя, постой-ка… Тут вроде как какой-то купец приезжал. Буквально вчера я с ним разговаривал. Хочет по старому тракту ехать, время экономить. Пытался нанять меня в охранники.

— Так, а это уже интересно, — в глазах манула заплясали не предвещающие ничего хорошего озорные огоньки. Солохе же оставалось только горестно вздыхать, глядя то на манула, то на Благовеста. Из их беседы она положительно не разбирала ни одного слова. Все эти купцы, названия незнакомых городов, тракты ее изрядно озадачивали и утомляли. От скуки она принялась вертеться на стуле, осматривая контингент заведения. Взглянув более внимательно вокруг, она начала с удивлением подмечать некоторые детали, которые ранее не замечала. Например, сидящий напротив них мужчина хоть и выглядел внушительно, но почему-то страха не вызывал. Он много ел, беспокойно вертел головой и казалось, даже слегка похрюкивал. А его невыразительное лицо больше напоминало селянке свиную харю. Другая же компания мужчин словно бы в противовес были поджарыми, смотрели как-то дико, неестественно скаля зубы. В них Солоха признала волчью стаю.

Чей-то пристальный взгляд заставил селянку обернуться, встретившись взглядом с недавним знакомым крысолюдом. Мужчина смотрел, не мигая, будто бы стараясь загипнотизировать ее. Солоха помотала головой, прогоняя, прочь навязчивую сонливость. В голове спонтанно всплыли строки заговора заветного из одной Матрениной сказки, где главному герою пришлось колдовать, чтобы отвести порчу. Потупив взор, она тихонько начала шептать заклинание, машинально засунув в карман кукиш. Краем глаза она заметила, как исказилось лицо крысолюда, как вспыхнули алым его маленькие, горящие злобой глаза.

— Отлично, решено. Значит, его зовут Добрик. Спасибо, — манул поднялся, жестом приказывая Солохе встать. Девушка безропотно подчинилась.

— Стой, куда это ты, на ночь, глядя, собрался? — спросил Благовест, поспешив подняться вместе с путниками.

— Буду искать место для ночлега, — ответил оборотень.

— Так зачем? Оставайся у меня, уж как-нибудь одну ночку потеснимся, не погрыземся же? — хохотнул добряк, почесав выпирающее брюхо.

— А вдруг? — внезапно спросил Май и в свою очередь тоже расхохотался, похлопав Благовеста по плечу. — Спасибо дружище, выручишь!