Манускрипт дьявола

– Что?!

– Чш-ш!

Она схватила меня за руку и заставила присесть в траву. Как ни напрягал я слух, но разобрать ничего не мог.

– Нам придется разделиться, – зашептала Молли после недолгого молчания. – Вы идите к дороге и проверьте, нет ли там кого. А я пока забросаю могилу землей. Ну же, ступайте! Я справлюсь здесь быстрее вас.

Маленькая служаночка уже доказала сегодня, что умеет принимать верные решения. Я вскочил и, пригибаясь, пошел по тропе, напрягая слух. Один раз мне показалось, что с дороги доносится человеческая речь, но затем я решил, что ошибся, – или же те, кто стоял возле Лосиной рощи, ушли. Как бы то ни было, когда я осторожно выглянул на дорогу, она была пуста.

Я постоял там, глядя, как над полем ночная чернота неба сменяется синевой. Рассвет был близок – следовало торопиться.

Я вернулся к Молли и успокоил ее, сказав, что все тихо. Она уже забрасывала ветками и вырванными из земли цветами болиголова то место, где упокоился старый Якоб. Я присел над его могилой и порадовался, ощутив, что в душе моей ничего не дрогнуло. Покойный заслуживал смерти, и, раз уж он принял ее от моей руки, значит, такова была воля Божья.

На обратном пути Молли сказала:

– Я вернусь в дом, приберу там все, замою следы крови. А вы, господин Эдвард, ступайте к себе. На вас смотреть страшно.

Я согласно кивнул. Мне и самому меньше всего хотелось возвращаться в «Хромое Копыто». Теперь, когда манускрипт был в моих руках, я мог думать лишь о нем, и воспоминания о смерти старика таяли с каждым шагом, отдалявшим меня от его могилы.

– И тачку я довезу сама, – добавила Молли. – Она так громыхает по камням – избави бог, кто-нибудь проснется и увидит вас с ней! Наговорят дурного, потом не отмоетесь! А уж я-то в оправдание себе что-нибудь придумаю.

На развилке двух дорог мы с ней разошлись: Молли повезла тачку с тряпьем к дому старика, я свернул к башне. Манускрипт я еще раньше вынул из-за пазухи и обмотал плащом. Не могу объяснить, зачем сделал это… должно быть, меня страшила возможность потерять его, выронив случайно. О, то была бы жестокая насмешка судьбы! Убить ради этой книги человека – и лишиться ее! Потому-то я жадно прижимал ее к себе, борясь с желанием развернуть плащ и убедиться, что она все еще со мной.

Мне слышались шаги, слышалось тяжелое дыхание преследователей, догоняющих меня, слишком медленно идущего по мокрым камням мостовой. То и дело я оборачивался в страхе, хватаясь одной рукой за шпагу, готовый сражаться до последнего за свою бесценную ношу. Мне чудились страшные бледные лица в подворотнях, провожающие меня звериными взглядами, а за каждым поворотом я предчувствовал опасность.

Но улицы города были пусты. Ни крики, ни громкие шаги не будили Прагу. Лишь на крыше возле ратуши со скрипом вращался старый ржавый петух, да, когда я подходил к своей башне, в соседнем доме громко заплакал младенец.

Вверх по лестнице – быстрее, быстрее, с неизвестно откуда появившимися силами! Я запер дверь, развернул плащ и бережно положил манускрипт на стол.

Не могу выразить словами, какое чувство охватило меня, когда я смотрел на книгу. Я ощущал себя всемогущим и одновременно ничтожнейшим из людей, но в этом самоуничижении был привкус упоительной сладости. Я вдруг понял тех безумцев, что выбирают предмет вроде драгоценного камня или высеченного из скалы изображения божества и всю свою жизнь кладут на алтарь служения ему. Книга, лежащая передо мной, достойна этого куда больше всех драгоценностей, сводящих с ума своим блеском… Но я не стану ее слугой – лишь тем, кто получит благодаря ей заслуженную награду. С меня хватит и этого.

Я смеюсь, представляя, как изменится моя жизнь отныне. Завистники, шипящие мне вслед о «безродном Келли», проглотят свои языки. Я знаю, что просить у Рудольфа!

Но все это завтра, завтра… Я должен выспаться перед аудиенцией у короля. Сон смежает мне веки, и я засыпаю, уронив голову на стол рядом с манускриптом, положив на него ладонь.

Глава 9

– Вставай!

Тошку трясли за плечи, а она никак не хотела выныривать из своего сна. Ей снилось что-то нехорошее… Какая-то странная мутная река, в которой кто-то то ли тонул, то ли уплывал от нее. Но что бы ни происходило во сне, явь была еще хуже. В этом Тошка убедилась, стоило ей открыть глаза.

– Вставай, тебе говорят!

Над ней склонился Синий, и Тошка отпрянула в испуге – рожа у него была перекошена, словно он собирался придушить ее.

– Показывай! Ну?!

– Что показывать? – едва выговорила она. Шею ломило, все тело затекло…

– Хорош дурой притворяться! Показывай, где расшифровка! Ты чего полдня делала? Дрыхла, что ли?

Тошка не заметила, как уснула, и уж тем более не знала, сколько прошло времени. «Полдня… Сколько же я здесь уже сижу?»

– Тебе чем сказано было заниматься?! а?!

Он орал, наклонившись к ней, и Тошка вдруг пришла в ярость:

– А ну не кричи на меня! Понял? Не смей кричать! Она вскочила, сбросив остатки сна, выставила перед собой крепко сжатые кулачки, понимая, что выглядит смешно и глупо. Но Синий даже не улыбнулся.

– Не понял… – недоуменно протянул он, отступая. – Это чего, а? Типа, ты мне так угрожаешь?

– Нет, это ты мне угрожаешь! Я твоему боссу пожалуюсь, что ты меня пугаешь, и я из-за тебя ни слова в записке расшифровать не могу.

Синий нехорошо прищурился:

– Боссу пожалуешься? Не много на себя берешь, а?

Он шагнул к ней, и Тошка увидела по его глазам, что охранник не в себе. Глаза у него стали дурные, мутные, как та река, что ей снилась. «В самом деле придушит», – мелькнуло у нее в голове, а в следующую секунду, не задумываясь, она выставила перед собой вместо кулачков правую ладонь. Пальцы левой руки спрятались за спиной, сложились в сложную фигуру, которую Тошка умела делать с детства: все пальцы перекрещены друг с другом – знак защиты.

Синий усмехнулся этой выставленной ладошке, и тут дверь распахнулась и вошел Гарик-Черный.

Увидев второго охранника, Тошка едва не бросилась ему на шею, но вовремя удержалась. Еще неизвестно, зачем он явился…

– Ты чего тут… – начал вошедший и не договорил – Синий перебил его:

– Она еще с шифром не разобралась! – враждебно бросил он в сторону Тошки, но все-таки отошел от нее. – Сечешь?

– Мне нужно время! – упрямо сказала Тошка. – Я все сделаю, только дайте время.

– Нету у тебя времени! – повысил голос Синий. – Вышло твое время, ясно?!

Девушка перевела взгляд на Черного и по его лицу поняла, что он пришел за тем же, за чем и первый охранник – за результатом. Им нужна готовая записка, и нужна немедленно. Синий сказал правду: ее время действительно вышло. Что бы ни подгоняло этих людей и того, кто отдавал им приказы, но тянуть с расшифровкой она больше не могла.

Тошка знала, что написано в записке Максима Арефьева – знала через пять минут после того, как увидела ее. Конечно, можно было сказать правду и надеяться на то, что ее оставят в живых… Но она знала, что правду не скажет им никогда. Они все равно убьют ее, так пускай ничего не получат в итоге! Но кое-что все же можно было попробовать сделать…