Маньякой 2

– Это и есть баланс, – ответила Лайя, уже направляясь к тележке с хот-догами. – Они делают вид, что управляют. Мы – что слушаемся. И все довольны.

Взял обычный с горчицей. Она – веганский, с каким-то сиропом и мелко нарезанным луком. Хотя странно, никогда при мне ещё не отказывалась от мяса.

– Ну и как тебе первая официальная встреча со "властью"? – спросила она, с видом человека, знающего ответ заранее.

– Честно? Не знаю, что думать. Они ничего не сказали напрямую. Только обошли вокруг. Пощупали. Взвесили. Как товар на рынке.

– Потому что ты и есть товар. Ценный. Уникальный. Но пока непроверенный.

– Значит, будут проверять?

– Уже проверяют.

Сказано это было почти между делом. Но хорошо понял: всё, что происходило последние трое суток, а может и дольше – уже часть сценария. Чьего-то. Может, не их. Но точно не моего.

Съел хот-дог, вытер руки салфеткой, бросил в урну.

– Так что теперь?

– Теперь мы идём в сторону телепорта, – сказала она, проверяя время на наручном диске. – У нас пятнадцать минут до окна. Потом – возвращаемся. И дальше – готовимся к следующему этапу.

– Какая ты загадочная, – пробормотал недовольно, – впрочем, как всегда.

– Я просто работаю. Тебе повезло, что ты мне нравишься.

– Повезло – пока не отрубят голову.

Она усмехнулась, но ничего не сказала.

Они знали. Был в этом на сто процентов уверен. Кто-то знал, что Милтона уже нет. Может быть, даже подкинули его мне. Проверка. Насколько готов идти до конца. Насколько осознанно применяю силу. Но вот как его устранили, наверняка точно не выяснили.

А я? Совершенно ничего не чувствовал. Ни вины, ни гордости. Просто… логика. Цепь решений. Он представлял потенциальную угрозу. Решил устранить её заранее. Ну и попутно кое-что забрал. Цинично? Возможно. Эффективно? Однозначно.

– А если решу, что не хочу быть частью их мира? – спросил её тихо.

– Ты уже часть, – ответила Лайя, не глядя. – Вопрос только в том, кого сделаешь частью своего.

Мы вышли на перекрёсток. Люди спешили, машины гудели. Слева виднелся стеклянный фасад телепортационного центра. Почти незаметный. Почти как обычное здание. Только вот охрана у входа была не из обычных. Различал это по осанке, по взгляду, по микродвижениям. Эти знали, куда стреляют, и сколько у них времени на ответ.

– Ты уверен, что хочешь дальше идти один? – спросила она у самого входа.

– А есть выбор?

– Всегда есть. Просто не всегда он нравится.

– Тогда пошли.

Внутри было холодно. Не физически – атмосферно. Всё блестело, всё было чистым, гладким, стерильным. Белые и серебряные панели, приглушённый свет, тишина, нарушаемая только шагами и редкими электронными голосами.

Нас проводили без вопросов. Один из тех, что "в курсе". Код доступа. Подтверждение. Биометрия. И вот – мы в зале. Огромная круглая камера. В центре — конструкция.

И снова – эти обручи.

Визжащие в ультразвуке, сверкающие плавным свечением, висящие в воздухе на тончайших стабилизаторах. Плазма, поля, геометрии, которые не описать школьной математикой. Всё это вращалось, дрожало, подрагивало, как гигантский металлический цветок на грани раскрытия.

– Места, – сказал оператор. – Через тридцать секунд – окно.

Взглянул на Лайю.

– Далеко прыгать будем?

– Домой.

– Оплачено?

– Ты же знаешь, – усмехнулась она, – предпочитаю оплачивать вперёд.

Мы вошли в круг. Всё замерло.

Мир на мгновение стал вязким. Время дрогнуло. Пространство изменило вкус. Всё потемнело, потом вспыхнуло, потом стало жидким.

И мы исчезли.

***

Вечер в мастерской наступал как всегда – без спешки. Слегка подрагивали стекла в окнах от проезжающих фур, в углу булькал водяной насос, упрямо качающий воду в систему охлаждения. Воздух пах металлом, остатками флюса и чаем с мятой – тот всё ещё стоял в кружке, остывший, но свой. Сидел в тот момент в полумраке, нога на колене, пальцы бегают по экрану импровизированной консоли, добивая один из макетов экзокаркаса, который, скорее всего, так и останется игрушкой – для музея. Или для войны. Сейчас уже сам не понимал, в чём разница.

Хрусть.

Дверь даже не скрипнула. Просто кто-то нажал код, тот сработал – и всё. Естественно знал этот код. Не устанавливал его сам. Мне его прислали.

Он вошёл, будто бы в своё личное пространство. Пальто тёмного цвета, кашемировое, без пуговиц – просто висело, как тень. Очки без оправы. Гладкие перчатки. Возраст – за шестьдесят, но ходит так, будто кости у него из полированной бронзы. Волосы идеально уложены. Под ногами – ни звука. Носит уверенность, как другие носят пистолет.

– Костас Треш, – сказал он, и улыбнулся. – Вот вы и дома. Это хорошо. Ценю пунктуальность. Даже когда она не была запрошена.

– Здесь дома всегда, – ответил, не вставая. – Это место практически построено моими руками.

– Именно. – Он обвёл взглядом мастерскую. Медленно. Без видимого интереса, но с вниманием. – А знаете, мне сказали, что это здание уже официально признано культурной ценностью. Как неформальный технопамятник альтернативной инженерной мысли. По бумагам – "спонтанный техноарт-объект". А это звучит… примечательно. Особенно если учесть, что мы давно используем ваши решения, просто… неофициально.

Он прошёл ближе, разглядывая стоящий сбоку квантовстахостичекий суперкомпьютер. Вернее, даже не весь, а только его блок, да и не современный, а купленный у охотников за добром на свалке, заботливо восстановленный и сейчас выставленный дабы ублажать взор клиентов чем-то не очень понятным, зато ещё каким интересным.

– Забавно, забавно – он приподнял брови, – не поверите, в молодости я курировал этот проект. Честно? И не думал, что он вообще до сих пор может работать.

– А он и не работал. – Встал, подошёл. – Потому что его собирали люди. Но так случилось, восстановил его, потому что понял. Не как ученый. Как человек, который чувствует, где шов пойдёт трещиной. И где болт должен быть смещён на два миллиметра, чтобы система не разваливалась на третьем шаге.

Он кивнул, будто услышал главное. А потом добавил:

– Да. Это то, что мы хотели проверить. И вы прошли тест. Потому что вы сделали то, чего не смогли добиться тысячи дипломированных инженеров, дизайнеров, контрактников и армейских подрядчиков проекта "Хищник-09". При этом – у вас не было ни финансирования, ни доступа к оригинальным запчастям, ни поддержки.

Он снова уселся. Лёгкий жест – и рядом разложилась голограмма. Списки. Диаграммы. Технические спецификации. Всё то, что обычный человек даже прочитать не успел бы за жизнь.