Манящий абрис смерти

— Стефан, прошу тебя, не волнуйся, ничего непоправимого не произошло. Я провел первичную диагностику, это простое перенапряжение.

— Откуда перенапряжение, когда вы должны были просто поговорить? — я едва сдерживал клокочущую во мне ярость.

— Стефан, еще раз говорю: успокойся! Нина оказалась таким самородком, что я решил не ограничивать девушку, и дать ей самостоятельно почувствовать силу своего дара. Она же не поломойкой пришла устраиваться.

— А если бы…

— Не если бы! Ты все таки забываешься, — в голосе Дмитрия Евгеньевича зазвенели стальные нотки.

Немного помолчав, доктор Рабен примирительно положил мне руку на плечо:

— Да, согласен, девушка оказалась более хрупкой, чем я предполагал, и явно с ней никто не занимался. Но какой у нее потенциал, ты не представляешь! Шоковый метод как раз показал границы дозволенного.

— Хорошо, но я настаиваю, чтобы никакой работы и экстремальных методов в ближайшие дни.

— Согласен! Я и сам предложил Нине набраться сил. Вот, возьми.

Дмитрий Евгеньевич передал мне маленькую круглую коробочку с перламутровой крышкой. Внутри был мелкозернистый белый порошок с резким запахом. Я поднес её к носу девушки и стал ждать. Через пару мгновений ресницы Нины затрепетали, и она открыла осоловелые глаза:

— Стефан?

— Он самый, спящая красавица, — я провел костяшками пальцев по атласной щеке.

— А как ты здесь оказался?

— Вошел через дверь. Нина, безумно рад, что тебя волнует моя персона, но о себе ты уже когда будешь думать??

— Стефан, не кричи на девушку, мы же уже решили этот вопрос! — доктор Рабен предупреждающие сверкнул глазами.

— Ааа… ладно, — я в растерянности взъерошил себе волосы, — цветочек, прости, просто я очень испугался за тебя, когда Дмитрий Евгеньевич позвонил и попросил забрать одного небезразличного мне человечка.

На белых, как полотно щеках, заалели яркие пятна. Уже лучше. Посмотрев в безмятежное лицо доктора Рабена, попрощался:

— Дмитрий Евгеньевич, до свидания!

— Нина, до скорой встречи, отдыхайте! Стефан, береги девушку.

Я скрипнул зубами, но промолчал. Помог Нине подняться с кресла и повел на выход.

Девушка всю дорогу молчала и тяжело опиралась на мою руку. Около Центра нас ждало такси, на котором я приехал за Ниной. Усадив Нину в машину, я сел рядом с ней на заднее сиденье. Когда я назвал водителю адрес, Нина встрепенулись и удивленно спросила:

— А разве мы не едем ко мне домой?

— Нет, цветочек, сейчас мы поедем в гости к очень хорошей женщине. Тебе нужно, во-первых, хорошо подкрепиться, — я достал из заплечной сумки коробочку с пирожными и помахал ею перед, почуявшим лакомство, очаровательным носиком. А во-вторых, Елизавета Рудольфовна отказывается меня кормить своим фирменным рыбным пирогом, пока я не познакомлю ее со своей девушкой. Вот последнее упущение мы сейчас и исправим.

— Ты просто невозможен, — Нина обреченно вздохнула и положила голову мне на плечо.

Глава 8

Нина

Шум мотора машины убаюкивал и я периодически проваливалась в дремоту. Стефан же, наоборот, был бодр и собран.

Я вспомнила его слова: "Пока я не познакомлю ее со своей девушкой".

Странно, что он сказал именно так, мы ведь просто случайные знакомые, я никогда не думала о нем, как о мужчине. Хотя, что уж греха таить, он был привлекателен, я искоса поглядывала на доступный мне профиль и наслаждалась изяществом и твердостью линий. Как у художника претензий к нему у меня не было — сплошь отдых для глаз, а вот как у женщины претензии были. Его привычка все решать за меня, совпала с моей привычкой подчиняться властному человеку — спасибо матери за это. Но это не должно продолжаться, я не буду привыкать к человеку, пускай он обо мне и заботиться из сиюминутной прихоти, но уже завтра он может и не вспомнить моё имя. Я не слепая, я вижу, как реагируют на него другие девушки, от них так и пышет интересом, любопытством и желанием. Я даже не всегда успеваю прикрыться от их эмоций.

Мне нужно научиться у Стефана управлять своей жизнью, а для этого узнать его характер поближе. Что ж, его знакомая возможно мне в этом поможет.

Наконец, такси остановилось в частной застройке, перед небольшим, симпатичным домиком. Подобные обычно рисуют в книжках для детей.

Стефан помог мне выйти из машины и нажал на кнопку звонка, находящегося возле калитки.

— Кто там? — спросил искаженный механикой мелодичный женский голос.

— Я, Елизавета Рудольфовна, с другом, — подмигнув мне, ответил Стефан.

Так-то лучше, а оговорку про девушку забудем. Щёлкнул, открываясь, замок и я прошла за ним в маленький дворик. Там на крыльце нас уже встречала высокая, статная женщина с волшебными волосами, полными серебристых прядей, чётко вылепленным ртом и большими, почти изумрудными глазами, не потерявшими своего блеска и в этом возрасте.

Она взяла руки Стефана в свои, для чего он быстро и не очень вежливо всунул мне коробочку с пирожными.

— Здравствуй, Стефан. Очень рада тебя видеть, особенно в такой компании. Я вижу "друг" твой оробел, пройдёмте, детки, в дом.

Елизавета Рудольфовна пропустила нас вперёд, а сама продолжала говорить:

— Стефан, я ещё не поблагодарила за операцию, врач мне только после неё сказал, кто сдавал мне кровь. Я ценю твоё участие, ты мне как сын.

— Давайте не будем о грустном сейчас? — Стефану явно было неудобно под благодарностью Елизаветы Рудольфовны. Он шёл уверенно, будто бывал здесь не единожды, скорее всего так и было.

Внутри дом был просто напичкан электроникой: видеофон, магофон, несколько телевизоров, устройства для поднятия и опускания жалюзи на окнах, автоматическое включение света по голосовому приказу, массажное кресло — это то немногое, что я успела увидеть, но уже поняла, что хозяйка женщина непростая. Все это стоило порядочно денег, с обычных пенсионных выплат просто не купить.

Елизавета Рудольфовна заметила мой интерес:

— Это все подарки Стефана, он говорит, что я должна жить с удобствами. И прав, действительно, я заново полюбила этот дом.

Пока она говорила, парень споро включил чайник и вытащил три кружки из кухонного шкафа, разрезал бечевку на коробке и миру явились чудесные пирожные, заставляющие одним своим видом истекать слюной.

Я чувствовала в мою сторону искреннее любопытство хозяйки, её едва сдерживаемые вопросы, её грусть и материнское тепло в сторону Стефана.

А от самого Стефана, как обычно ничего, и почему-то это сейчас меня сильно расстроило.

— Как тебя зовут, деточка? — Елизавета Рудольфовна села за стол напротив меня.

— Нина, — разлепила я губы.

— Давно вы со Стефаном?

— Что вы имеете в виду? Наше знакомство? Пару недель, не более, — я поняла, о чем она спросила, но мне было нечем её порадовать.

Несносный болтунишка наконец и сам присел на третью сторону небольшого кухонного столика, имея возможность глядеть нам обеим в лицо.