Манящий абрис смерти

— Я не стану этого делать, — я отвернулась, чтобы не видеть безумную, она мне была неприятна, она, ее грязные эмоции, ее совершенно больная аура, даже запах от женщины был тошнотворным.

— Зачем ты убила Макса? — задала я ещё один интересующий меня вопрос, — он же не девушка из богемы.

Кира задумалась:

— Это тот здоровяк? Трудновато было, но я с ним справилась. Он узнал меня. Представляешь, досадная случайность — пришёл к тебе на работу, не зная, что тебя нет, и увидел меня. Оказывается у полицейских хорошая память на силуэты, походку. Вот и он всматривался, всматривался, потом начал расспрашивать меня. А перед уходом я покопалась у него в мозгах и увидела, насколько он близок к правде. Пришлось слегка притушить его тягу к жизни, ради спасения своей свободы. Но вместо того, чтобы пойти мне навстречу и романтично кинуться с крыши, он болванчиком бродил по городу. Первый же патруль и задержал его.

— А в больнице? — мой голос был потухшим, я все больше убеждалась, что Кира сошла с ума, а значит, без помощи мне отсюда не выйти.

— Чисто все прошло, даже смогла тень бросить на Рабена, ну разве не прелесть? — Кира захихикала, — надела белый халат, прошла в палату и просто запекла его мозги — довольно быстро и эффективно. Жалко, что никакого наслаждения я не получила.

— Кира, отпусти меня, — жалобно попросила я, чувствуя, как из ссадин на запястьях сочится кровь, делая верёвки мягкими, а кожу скользкой.

— Нееееет, милочка, ты просто так не отделаешься! — секретарь подошла к центральной балке и дёрнула за висевшую на ней веревку. Когда она раскрутилась, я увидела, что это готовая виселица.

— Ты спрашивала, что тебя ждёт? Несколько па с пеньковым партнером, а после только покой, вечный покой…

— Ты не заставишь меня! — страх мешал дышать, парализуя волю.

— Ниночка, я не работаю так топорно, ты сама с радостью побежишь сюда, сама. Я лишь найду тебе для этого вескую причину.

Безумица подошла ко мне и приподняв мой подбородок, поймала взгляд и меня затянуло в омут. Я чувствовала лишь слабое биение ее асфальтово-серой с кляксами ауры и тяжёлое дыхание больного человека. Зацепиться за ее эмоции и войти в контакт я не могла, мои усилия были похожи на попытки кошки зацепиться за натёртый маслом паркет. Неожиданно в омуте прояснилось, и я увидела мою квартирку, в окошко заглядывало солнце, а пыль ровным слоем покрывала мебель и статуэтки балерин. Много статуэток, целая коллекция. Это было воспоминание о моем первом визите туда, после смерти бабушки. Я долго не решалась коснуться вещей. Потом несколько недель складывала каждую балерину в газетное гнёздышко и запаковывала в картонные коробки. Потом набралась смелости позвонить дяде. Он пришёл разгневанный, уверенный, что я хочу продать коллекцию и все мои уверения пропали даром. Дядя забрал коробку и ушёл, также тяжело сопя и топая по лестнице туфлями, оставив после себя тяжёлый аромат злости, досады и зависти.

Резко сменилась картинка: я стояла в полиции, куда меня привели с улицы. Я заблудилась и не могла найти адрес новой квартиры, а патруль принял меня за нищенку. Тут-то я и познакомилась с Максом. Он напоил меня чаем, поднял коллег на уши и нашёл все же адрес моего нового жилья. А после и проводил.

Снова резкая смена воспоминаний: я, темнота парка, весёлая музыка и громкий голос мужчины, которому суждено умереть через мгновения. Я вновь переживала свой главный кошмар, а самый страшный человек шёл мне навстречу. Это был он, убийца, заставивший меня забыть. Свет от фонаря высветил его лицо и мое сердце зашлось в немом крике — ко мне шёл Стефан. С серьёзным и сосредоточенным лицом он подошёл ко мне и, взяв за руку, тихо с досадой сказал:

— Что ты видела? Все? Как не вовремя! Я не могу "просканировать" тебя. Но могу заставить все забыть. Посмотри мне в лицо, смелее, я не обижу, прямо в глаза. Молодец, а теперь этот вечер исчезнет из твоей памяти. Ты ещё погуляешь и пойдёшь домой. Такому цветочку нечего делать в ночной жизни города.

Картинка начала расплываться, будто слезы застигли мои глаза, а после снова сменилась.

Я увидела свою мать, ещё молодую, счастливую и улыбающуюся. Через пару лет она забеременеет, муж ее бросит, взгляд ее потухнет, она привыкнет к крикам на дочь и перестанет думать, что она тоже достойна счастья.

Тихий голос в сознании шептал: мама, какая красивая! Ты такой ее никогда не видела. Эта молодая женщина хочет сделать тебе подарок — надень это жемчужное ожерелье.

Мама держала на руках колье из крупных жемчужин, розоватых и белых.

Надень его, и мама тебя простит, — снова зашептал голос, — она тебе сама наденет.

Я подошла к маме, жадно разглядывая родное лицо, и попыталась ее позвать, из горла не вырвалось ни звука.

— Подойди, дочка, — улыбнулась мама, — Ближе.

Я шагнула ещё, остановившись почти вплотную. Мама подняла руки с ожерельем и аккуратно застегнула мне его на шее.

— Умница дочка, я люблю тебя!

Я ощущала тяжесть колье, которое камнем висело на мне и не ожидала услышать резкий звук. Мама мгновенно превратилась в Киру, а ожерелье в петлю, перекинутую через балку потолка. А я сама стояла на том самом стуле без спинки.

Я снова почувствовала, что Кира ловко накинула ментальную привязь и моя воля забилась в уголок. В любой момент по ее желанию я сама могла сделать шаг вперёд.

Безумица смотрела куда-то в сторону:

— Я сказал: оставь ее! — прогремел родной голос Стефана, — ты зашла слишком далеко, отпусти Нину и может быть, я отпущу тебя.

Тут бы мне самое время упасть в обморок, раз на сцене появился герой, да с петлей на шее это было бы последнее романтическое деяние в моей жизни, поэтому я продолжала изображать из себя статую самой себе.

— Пришёл! Уж не думаешь ли ты, что я убиваю твой цветочек? Это ты убил ее, ты и твоя шлюха Ангелина. Я удерживаю ее от последнего шага своей волей. Отпущу вожжи и адиос, Ниночка!

Стефан появился на периферии моего зрения: собранный, серьёзный и очень сосредоточенный, он смотрел только на Киру.

— Отойди от неё, ты же знаешь, что я тебя сильнее, давай решим все миром?

— Абрис, зачем нам драться? Я же твой любимый учитель, ты забыл? — подошла к нему Кира, — а ты мой самый любимый ученик.

Она провела тыльной стороной ладони по его щеке, заправив выбившийся вихор за ухо.

— Очень любимый ученик и я не готова делить тебя с нею. Ты должен выполнить свой долг, ты должен убить ее.

— Я выхожу из клана.

— Не сейчас, милый! — Кира криво улыбнулась, — ты не можешь выйти из него сейчас. Сначала выполни заказ или передай его мне. Выбирай.

— Кто заказчик, Кира?

— Что тебе это даст?

— Кто. Заказчик, — отчётливо повторил Стефан и я услышала сдерживаемую злость. А от Киры пахнуло трусливым страхом, серебристой искрой среди движущихся клякс.

— Не дави на меня, — она выпрямилась и посмотрела ему в лицо, — я вправе не разглашать эту информацию.