Манящий рассвет

Были развлечения и в школьное время. Успевающих в учебе мальчиков снимали с двух уроков на чистку снега с крыши. К школе была пристроена мастерская. Довольно высокое здание. Залезали по лестнице в двенадцать ступеней. Очищали оравой быстро, потом я предложил борьбу до тех пор, пока не столкнёшь противника с крыши. Разбились на пары. Раскраснелись, вошли в раж и сыпались с крыши, как груши, тут же лезли снова сражаться, пропустили ещё третий урок. Директор загнал нас в класс. Все были мокрые, с начищенными снегом лицами, но очень довольные.

Был в классе воришка Вовка Ивлиев. Когда он в третий раз попался, решили ему «тёмную» устроить. Накинули ему на голову пальто и поколотили. В истерике он неожиданно упал на пол. Не ожидая этого, сгрудились вокруг, и в этот момент какой-то подлец ударил ботинком ему в позвоночник. В итоге Вовку увезли в больницу. Кто ударил, никто не видел. Трепали всех, но без толку.

Учился я ровно, и девятая школа в общем оставила у меня очень хорошие воспоминания. А какие там были интересные учителя! Я был активистом в двух кружках, географическом и историческом. Руководили ими интересные люди, от того и есть, что вспомнить. Зимой была теория: ставили палатки, учились ходьбе по компасу. Потом ходили в походы. Хорошо помню первый. Во время весеннего разлива Волги нас двенадцать человек посадили в лодку. Вот уже плывём по затопленному лесу, потом по затопленным лугам. Вот сорвался рядом селезень, белобрюхие птички чибисы мелькают над водой. К краю воды спускаются ландыши.

Лодка пристала у группы деревьев, за ними очаровательные зелёные лужайки. Жить нам тут десять дней. Перевозчик сказал, что это район Холмоватого озера. С нами старшая школьная пионервожатая Таиса Александровна. Рост под два метра, худая, в толстенных очках. За глаза все её звали просто Таисой. Остаток дня усиленно готовили лагерь. На бугорке поставили палатки, натаскали дров ворох. Другой день изучали окрестности, доходили до Сухой воложки, видели, как на мелкой воде шевелит траву рыба, мечет икру. Слабые всплески, шлёпание. Уяснили, что мы на большом острове. Нас окружает вода. Ночью по очереди дежурили у костра. Ночи уже были короткими, но в темноте ухает сова, ворочаются вороны на толстых осокорях, сухие ветки роняют. Девчонки боялись. Утром я слышал блеяние барашка. Таиса мне не поверила, потом тоже услышала. Это был камнем летящий с высоты бекас 19 . Перья вибрировали и издавали звук, похожий на крик барашка. Неделя пролетела в играх, соревнованиях. Потом наши увлечения резко поменялись. Нашли в кустах лодку – плоскодонку с пробитым дном. Дружно притащили её к лагерю. Девчонки поделились тряпкой. Её забили в пробоину, срубили шесты и началось водное шоу. По двое ходили далеко и поблизости, все визжали от удовольствия. Смотрела, смотрела на наше веселье Таиса и попросилась в лодку. От толчка шеста лодка покачивается, Таиса взвизгивает, ойкает и вот, не забуду этого: затычка в дне лодки выскочила, вода забурлила. Таиса взвыла сиреной, крестится, потом встала во весь рост, то плачет, то орёт, прощаясь с жизнью. Мы соскочили в воду. Воды было нам по пояс, ей по колено. Как цапля зашагала она к берегу.

19

Бекас – небольшая птица с очень длинным, прямым и острым клювом. Съедобна, является объектом спортивной охоты.

Много было экскурсий на предприятия города. Смотрели, как делают хлеб, цемент, выделывают кожи, дубильный экстракт. Ходили в музеи. Следующий поход в город Балаково. Опять той же компанией, с учителем истории, уселись в катер «Краснофлотец», правым берегом поползли вверх по Волге. Глазели на заводы, Терсу, Девичьи горы. Оставшийся день бродили по городку. Ночевать поместили в школьный класс. Спали на партах, но никто не пожаловался, что жёстко спать. Утром осмотрели Судостроительный завод. Мощные механизмы, крупные детали, инженер всё объясняет. Закусили в кафе, и нас повезли на закладку первого камня в котлован строящегося завода искусственного волокна. Потом повезли в Сазанлей купаться. Прожив долгое время в гористом Вольске, я поражался окружающей плоской местности, дорога ровная, хоть яйцо кати. Только залезли в тёплую воду, голубой купол неба прикрыла черная туча, хлынул ливень, дневной зной сменила скоротечная гроза. Мы пересидели грозу в воде, а бедная учительница сидела в одежде под кустом, однако наша одежда на берегу была такой же мокрой. Вдалеке рыкал гром, а нас уже грело солнышко. Машина давно уехала, и мы весь обратный немалый путь проделали с песней пешком. Хотелось пить, ноги гудели, но на то и поход.

В еще один поход нас вёл физрук. Поднявшись в гору у питомника, шли кромкой леса мимо Сутягина ключа до озера Бабушенского. Безжалостный физрук, наверное, забыл, что мы дети: «Никаких охов и стонов!» – провозгласил он. Поклажа тяжелая: палатки, лопатки, топоры, провизия на десять дней. Кое-как разбили на берегу палатки и без ужина сразу залегли в них отдыхать. Подъём рано, развязали свои торбы, сразу рубанули и за вчерашний ужин, и за сегодняшний завтрак. По свистку построились и, разбившись на два отряда, получили задание: найти с помощью компаса спрятанный флажок. Он назвал это военной игрой и раздал бумажки с какими-то каракулями и цифрами. Лихо двумя стадами углубились в лес, ничего не поняв в бумажке. Часа через два, раздвинув кусты на краю перелеска, смотрим, сидит на бугре физрук. Чтобы не впасть в немилость, сомкнули ветви и бегом к лагерю, попрятались в палатки. Мы оказались сугубо гражданские. Второй отряд вовсе заблудился и пришел гораздо позднее с ушибами и царапинами и в рваной одежде. Вечером на разборе оказалось, что физрук сидел на этом флажке на бугре. Наш отряд был в минуте от славы. Он нам объяснил, что значки означают, и мы стали выполнять его задания. Потом начались соревнования по стрельбе из лука. Я, честно сказать, втайне надеялся победить, но раньше стрелял в роще, где никогда не было ветра, а тут поле, дул ветер и расстояние приличное до цели. Победил тихий мальчик по фамилии Пыч. Умел делать поправку на ветер и неизменно попадал. Много было всяких заданий, наслаждались по вечерам купанием в озере, но поголовно у всех кончилась еда. Лазили в сады Учхоза, но яблоки были зелёные. Почесав затылок, физрук с крепкими ребятами пошли в село Терса и принесли мешок хлеба и немного сахару. Народ повеселел, купались вдоволь, загорали. Смотрим, приехали четверо мужиков с пилами. У всех форма лесников. Несколько сухих деревьев спилили и сложили стоймя, шалашом. Был у нас прощальный вечер, сами подожгли сухие деревья, разгорелся огонь до небес и до утра! И это запомнилась надолго. Назад шли по холодку тем же путём, распевали туристическую песенку «У дороги чибис…» и к обеду были дома.

В августе этого года произошло событие в среде рыболовов – лодочников Вольска. Нам шепнул друг папы Миша Ершов о новейшем способе ловли – на шайбу, описал суть этого способа. Знали об этом способе пока единицы. Когда до меня дошло, я вздохнул от досады. Три года назад прочитал в книжке «Рыболов – спортсмен» статью: «Солдатская удочка». В ней один умелец спускал к кормушке крючки на пуговице. На практике не соизволили попробовать. А вместо нас кто-то взял и попробовал. Увы! Всю ночь отливал эти самые шайбы, вязал снасти, а папа из мальковой сетки смастерил два мешочка под прикорм. Наутро мы уже были напротив вытека речки Терсянки далеко от берега на глубине двадцать метров. Спустили свои снасти, к сторожкам привязали большие звонки – боталы. Ждать не пришлось, пришел в движение сторожек правого борта и раздалось скромное – «Блямм». Папа хватает леску и сразу осел коленками к борту. Услаждая мой слух, выдал клич: «Давай подсачек!!» Вот из глубины виден жёлтый бок леща! Он плещет в подсачке, а ещё такой же с другого крючка всплывает и покорно ложится боком! Попал и он в подсачек, переглянулись, ухмыльнулись, довольные. С левого борта слышим – «Блямм-блямм». Теперь я ухватился за леску. Ворочается в глубине тяжелая рыбина, но она закрутила леску за руль, пока распутывали, лещина послушно лежал на воде. Поймали и его. Тут дунул низовый ветерок, лодку повело в сторону и обе кормушки сплелись. Пока их вынули с большой глубины, хлеба в них не осталось. Рыбалке конец. Дома я учёл недостатки уловистой снасти и в следующих рыбалках их доработали, да так, что уловы возросли до двух пудов.

К осени знали о способе сотни, а ещё через год близ фарватера стали скапливаться стаи лодок, их называли базарами. Кто ловил, а кто нет. Мы чаще всего ловили ниже села Рыбное. Там я как-то насчитал девяносто лодок. Лучше всех ловил мужик в широкополой шляпе. Папа вздыхал: «Опять «сомбреро» тащит!» Я проследил за ним в бинокль и понял: он привязывает к кормушке пучок укропа! Конечно, учли и этот фокус. Мне нравилось ловить на шайбу. В сильную жару плавал вокруг лодки. Вольница, простор, сидишь высоко на кабине, мимо с устрашающей близостью плывут суда, каждое можно рассмотреть, звякнет колокольчик – опрометью к снастям. Но ещё через год шайбу запретили, штрафовали. Ловили всё равно, но это уже не поэзия, пугались друг друга, озирались, прятали рыбу.

Папа летом был начальником лагеря на берегу Иргиза. Тут отдыхали ученицы педучилища и их преподаватели. Я решил использовать эту ситуацию. Подговорил друга Вову Куликова вдвоём пожить на берегу Иргиза. Подальше от лагеря на другой обрывистой стороне. В нашем распоряжении был лагерный «фофан». Это ладно скроенная шлюпка небольших размеров. Ходила под веслами стрелой. Раскинули на обрыве палатку, ступени сделали в обрыве. И прожили пятнадцать дней. Где только не ловили, на шайбу, удочкой, перемётами. За палаткой начинался мощный ежевичник, спелые крупные ягоды. Чай с ягодами и листьями не переводился. На кольях висели связки сушеной рыбы. Попадались нам лещи, сорога 20 , судаки и даже сомики. Не хватало лишь хлеба. Нас снабжали сухарями знакомые рыболовы Лифановы. Их было три брата, жили в лагере семьями неподалёку. Иногда папа привозил свеженького хлебца. От солнца и купания почернели.

20

Сорога (сорожка) – широко распространенное название плотвы. Плотва относится к семейству карповых, является одной из самых распространённых рыб в водоёмах России. Имеет много названий: плотва, тарань, вобла, сорога, бублица, плотица, чебак. В наших краях плотву зовут сорожкой, а если рыба крупная, то – сорогой.

Наконец Вова запросился домой, и мы свернули лагерь. Я брал моторку у папы и стоял посередине Ириза. Спускал сразу четыре шайбы. Ловились подлещики и сомята. Буквально не успевал вытаскивать. Такую ловлю мы называли «доить» рыбу. Когда одолевала жара, я нырял с лодки и плыл к крутому обрыву, взбирался на него и с высоты слушал перезвон колокольчиков. С этим местом связан трагичный случай. Забегу немного вперед: когда я сдавал в институт документы, их мне оформляла вежливая, внимательная женщина – секретарь, по фамилии Говелько. Я знал, что муж ее, художник, был заядлым охотником, держал породистых, дорогих собак. И вот после удачной рыбалки я с велосипедом сажусь на паром. Парому давно пора отваливать от Тупилкиных Хуторов, а он стоит. Вскоре смотрим, с телеги грузят на паром утопленницу!! Положили на носу парома, а лицо не прикрыли. Узнал ту самую бедную секретаршу. Следом с растрепанными волосами идёт художник, и на руках у него красивая, раздавленная машиной охотничья собака. Столько горя сразу!

В описании школьных лет хочется замолвить слово о любимой бабушке Валерии Константиновне, но это трудно. Тут я буду выглядеть неприглядно. Бабушка в прошлом педагог, обладала разносторонними знаниями. Читала книги на нескольких языках. С ней советовалась не только наша семья, но и другие люди, она была очень мудра. Много труда и терпения вложила она в неусидчивого внука. А он только умом восьмиклассника понял, с каким человеком жил рядом. Открой я вовремя глаза и уши, и образование было бы несравнимо выше школьного. Она была больна и слаба, а я упрям и видимо глуп, было слишком много соблазнов: роща, сад, Волга с рыбалкой, товарищи, хорошие и плохие. Вот тут-то и были у нас с бабушкой разногласия. Учу уроки, а друзья отвлекают. В окно начинаю смотреть на выкрутасы того же Артемова, будто дурь нападает. Бабушка вместо окриков просто клала карандаш и уходила в свою комнату. Для меня это будто ведро холодной воды. Тут же начинал мучиться от угрызений совести. Принимался писать обещания. У меня случайно сохранилось одно такое из младших классов: «Милая бабуся!!! Да живёт твоя слава 1000 лет. Торжественно обещаю: не смотреть в окно, не рисовать рожи при решении задач. Выучить два незаданных стихотворения». Запоминал стихи я легко и к вечеру, выучив уроки и стихи, подсовывал под дверь разрисованное обещание. Она выходила, проверяла, что я запомнил. Уже на другой день гоняла меня по задачам и примерам. С пятого класса мы с ней разговаривали по-немецки, пели немецкие песни. Она знала с детства их множество. В школе я стал получать одни пятёрки по разговорному немецкому. Я отлично понимал, что учитель говорил. Однако потом мне это показалось ненужным – и что в результате?

Как-то вижу, бабушка решает в своей тетрадке все задания подряд из учебника по алгебре за седьмой класс. Ну, думаю, посмотрю, куда она тетрадку прячет. Нашел, заглянул, ничего не пойму: системы с тремя неизвестными она решала арифметическим способом: части, дроби. Говорит, алгебра учит всё делать по правилам, а решение рассуждением – развивает мозги.

Подруги у бабушки были все интересными людьми. С Анной Ивановной я переписывался много позже смерти бабушки и даже ездил к ней в Волгоград в гости. Смерть бабушки случилась февральской ночью, когда учился я в восьмом классе. Во мне всё оборвалось. Потерять самого дорогого и любимого человека, друга! Не помня, что делаю, схватил одежонку и помчался к любимой Волге. Сидя на льдине, дал волю слезам. Свистит метель. Папа, думая, что я решил топиться, побежал, оказывается, за мной. Вместе, обнявшись, мы возвращались навстречу новой жизни без бабушки. Я сразу повзрослел, стал серьезней и с учёбой я не хромал.