Манюня

– Ыаааааааааааааааааа,- рыдала она в голос.

– Мария,- запричитала Ба,- детонька, что у тебя болит?

– Ничегооооооооо,- рыдала Маня, только ладошки поцарапала – она выставила впреёд свои ладони – это я когда приземлялась, подставила рукииии….

– Пошевели пальцами… пошевели ногами… пошевели руками…,- диктовала Ба,- голова не болит и не кружится?

– Нееееееееееееееет,- плакала Маня.

– А ноги?

– Неееееееееееееееееет!

– А спина?

– Нет!!!

– А чего же ты тогда плачешь?- не вытерпела Каринка.

– Зонтик сломалсяааа,- зашлась в истерике Манька.

Ба махнула рукой и побежала звонить дяде Мише.

– Приезжай скорее,- кричала она в трубку,- нужно Маню отвезти в больницу и сделать ей рентген костей.

Потом она обернулась к нам:

– Дети, где ваш папа?

– На дежурстве.

– Это хорошо,- Ба стала набирать номер отцовского рабочего телефона,- алё, Юра? Нужен рентгенолог. Я понимаю, что воскресенье. Маня в окно выпрыгнула. Скоро будем.

Пока дядя Миша ехал, Ба постелила прямо на полу в прихожей большой плед, и заставила Манюню лечь на него.

– Не двигайся,- велела.

– Да у меня ничего не болит!- ныла Маня.

– Горе луковое!- ругалась Ба.

Мы с Каринкой сидели рядом и скорбно обмахивали пострадавшую журналом «Здоровье».

Потом примчался дядя Миша и мы поехали в больницу. У ворот нас встретил папа с целым десантом медработников. Маньку торжественно загрузили на каталку и повезли делать снимки.

– Прощайте,- махала нам рукой Манька,- может, когда-нибудь и увидимся!

– Я пойду с вами,- ринулась Ба.

– Роза, я тебя очень прошу, оставайся здесь,- прикрыл грудью медперсонал папа,- не переживай, всё будет в порядке. Под мою ответственность!

– Дядьюра, может вы мне заодно и зубы запломбируете?- предложила Манька.

– Обязательно,- затрусил за каталкой папа,- сначала запломбирую, потому вырву все до единого!

– Ух ты,- обрадовалась Манюня.

Пока Маньке делали рентген, а потом проявляли снимки, мы сидели в больничном дворике и наблюдали за больными, которые прохаживались вдоль лавочек.

– Будете себя плохо вести, вам вырежут аппендикс, и вы тоже будете по стеночке передвигаться,- внушала нам Ба.

– Мы будем себя хорошо вести!

– Мам, ну чего ты детей пугаешь?- встрял дядя Миша.

– Не мешай мне их воспитывать!- рассердилась Ба.

Минут через двадцать появился папа.

– Ну что?- подбежали мы к нему.

– Всё в порядке, ни трещинки, ни растяжки, ни перелома.

– Уф, какое счастье,- вздохнула с облегчением Ба,- а где же Маня?

– Она сидит в моём кабинете и требует, чтобы я ей зуб запломбировал. Или вырвал на худой конец,- засмеялся папа.

– Убью,- выдохнула Ба и ринулась к проходу в больницу.

– Дома!- крикнул дядя Миша и припустил за Ба.

Потом мы заехали к нам домой, и мама накормила нас хашламой.

– Ай Надя,- щедро посолила свой обед Ба,- я когда-нибудь протяну ноги из-за её выходок.

– Тётя Роза, всё будет в порядке,- отобрала у неё солонку мама.

– Да?- Ба взяла перечницу и обильно поперчила обед,- она меня до могилы доведёт, я тебе говорю!

– Надя, убери перечницу со стола,- сказал папа.

– Дадада,- попробовала Ба обед,- можно и соль убрать, Надя, те пересолила и переперчила хашламу, её есть невозможно!

Потом всё Манино семейство сходило к нам в туалет, потому что сантехник дядя Володя обещал быть только вечером.

А вечером пришёл дядя Володя.

– Роза, только ради тебя я вышел в свой выходной!- сказал он вместо приветствия.

– А я слышала, что ты с утра у Антонянов был,- встала руки в боки Ба.

– Был,- не стал отпираться дядя Володя,- только Антоняну я никак не мог отказать, он же мой непосредственный начальник! Ну и тебе не смог отказать. Побоялся.

Потом дядя Володя зашёл в туалет и сказал «я маму вашего хозяина, что это такое вы тут накакали»?

– Это не накакали, это тесто, неужели не видно?- рассердилась Ба.

– Роза, тебе больше негде было тесто замесить, пусть бог тебе даст удачу?

– Валод!- выбесилась Ба,- проблема не в тесте, там в трубе поварёшка застряла!

– Хэх,- крякнул дядя Володя и полез унитаз,- столько лет работаю сантехником, ни разу ещё поварёшку из туалета не доставал.

– Переживи как-нибудь молча свою премьеру,- пробухтела Ба.

– Мыеее,- замычал дядя Володя.

– Захрмар,- подумала про себя Ба.

Когда дядя Володя вытащил, наконец, поварёшку и засобирался домой, Ба взяла его за локоть:

– Владимир Оганезович,- проникновенно сказала она,- я надеюсь, вся эта история останется между нами?

– Обижаешь, Роза Иосифовна,- громко сглотнул дядя Володя.

– Иди,- смилостивилась Ба.

И сантехник ушёл в темноту, унося с собой сумбур своих мыслей.

– Интересно, что они хранят в холодильнике, если в туалет ходят с половником,- лихорадочно думал он.

Мане конечно потом влетело. За всё – и за тесто, и за поварёшку, и за сломанный зонт, и за позор, который пришлось пережить Ба перед сантехником.

Ба выпросила в больнице ренгеновские снимки Мани и развесила их по стенам её комнаты. Для устрашения.

– Бааааа,- ныла Манюня,- это что, мой череп? Не хочуууууу!!!!!!!!!

– Это твой пустой череп!- ругалась Ба.

Все две недели до поездки в Адлер снимки провисела в Маниной комнате. Сначала Маня пугалась, потом свыклась с ними, и стала водить нас на экскурсию к себе.

– Это мой пустой череп,- гордо тыкала она в снимок.

– А это чивой?

– А это таз.

– Совсем не похож,- удивлялись мы,- таз он такой, круглый, с ручками. Бывает эмалированный.

– Хм. Не знаю,- приглядывалась к снимку Манюня,- может, и эмалированный. Но точно не круглый. Скорее…

– Скорее чего?

– Слово забыла. Скорее… скорее…

– Ну!- поторопили мы её.

– Веснушчатый, во!- наконец вспомнила слово Маня,- точно, у меня веснушчатый таз.

– С чего ты это взяла?