Марь

— Он увидел остров. — Баба Марфа зыркнула на Стешу, не позволяя ей сказать ни слова. — Я думаю, они нашли остров.

— Остров? — повторил фон Лангер. — Они нашли тот самый остров?

— Да. Теперь ты видишь, что может стать с тем, кому он явится? Теперь ты понимаешь, почему никто из местных даже не пытается его искать?

— Остров… — повторил фон Лангер задумчиво. — Пожалуй, в этом есть смысл, тетушка.

— Только в этом и есть смысл! Никто не может ступить на остров, не утратив при этом рассудок. Как думаешь, не велика ли плата за обладание тайной?

Фон Лангер ничего не ответил. Взгляд его стылых глаз сделался задумчивым.

— Любого, кто ступит на остров, ждет сумасшествие или забвение, Герхард, — сказала баба Марфа. — Одумайся. Оставь Марь в покое, и, возможно, тебе еще удастся уйти живым.

— Пугаете, тетушка?

— Предупреждаю. Анна-то, видать, предупредить тебя не успела.

Он хотел было еще что-то сказать, но передумал и, не прощаясь, вышел вон. На целую неделю в доме у Змеиной заводи воцарилось спокойствие.

Той ночью Стеша не сомкнула глаз и едва дождалась утра. Она все думала, найдет ли Степу живым и невредимым, не обманула ли баба Марфа, не попыталась ли успокоить ее пустыми обещаниями. Поэтому с первыми лучами солнца уже была на болоте.

Дверь домика была заперта изнутри, но на робкий Стешин стук тут же распахнулась, словно Степа только ее и ждал. А может, так оно и было? Ту ночь он проспал как убитый: не слышал ни стука в дверь, ни волчьего воя и искренне удивлялся, чего это бабе Марфе вздумалось пугать его всякими россказнями. Переубеждать его Стеша не стала. Потому что тогда ей пришлось бы рассказать ему про случившееся с его товарищами несчастье. Поверил бы Степа в такое? Как долго она сама не верила? Версия с болотными псами казалась вполне правдоподобной. Такая угроза могла удержать Степана в доме до утра. Ни один здравомыслящий человек не станет рисковать собственной жизнь понапрасну. А Степа был здравомыслящий и очень славный.

А еще он быстро пошел на поправку. Что было тому причиной? Его молодость и крепкое здоровье? Особый болотный мох? Или ночной визит марёвок? Стеша не знала. Просто тихо радовалась, что рана его затягивается, что ходить он уже может без посторонней помощи, ест за двоих и постоянно улыбается. Она и сама улыбалась. Не могла не улыбаться, когда смотрела в его серые глаза. Это было их тихое счастье. Одно на двоих.

Звереныш появился на третий день. Он терпеливо ждал, пока Стеша выйдет из домика, а когда она, наконец, вышла, тихонько и нетерпеливо заскулил. Стеша взяла Звереныша на руки, прижала к груди. От его шерсти пахло дымом и болотной водой, а в желтых глазах светилась радость узнавания.

— Это кто еще такой?

Из-за Звереныша Стеша совсем забыла про Степана. Он стоял в дверном проеме и озабоченно хмурился.

— Это Звереныш, — сказала Стеша, целуя волчонка в нос. — Мой Звереныш. Он пока еще маленький, но когда вырастет, станет Зверем.

— Вот я и смотрю, что маленький. — Придерживая рукой повязку на груди, Степан сделал шаг в их сторону. Звереныш оскалился и зарычал. — Маленький и страшненький, — повторил Степан, делая еще один шаг. — Стеша, а ты не боишься, что где-то поблизости бродит его мамка?

Она не боялась. Она точно знала, что волчица тоже здесь. Лежит на ковре из болотного мха, терпеливо дожидается своего детеныша.

— Я видела его мамку, Степа, — сказала она, прижимая к груди вырывающегося Звереныша. — И она мне ничего не сделала.

— Почему? — Степан больше не смотрел на них с волчонком. Он внимательно вглядывался в болотный туман. — Ты, конечно, очень смелая и очень красивая, но я не думаю, что с волками это может сработать так же, как с человеком.

— А с кем сработало? — спросила она шепотом. Получилось глупо, по-девчоночьи игриво, но не спросить она никак не могла.

— Со мной сработало, — сказал Степан очень серьезно. — Ты такая… — он помолчал, подбирая правильные слова. — Ты такая удивительная. С виду обыкновенная девчонка, а на деле настоящий доктор. Ты мне жизнь спасла. И вообще…

Он смущенно улыбнулся. А Стеша осторожно поставила Звереныша на землю. Спрашивать, что значит это «вообще», она не стала. И без слов понятно, что это самое важное. Она присела на корточки перед Зверенышем, шепнула ему в ухо:

— Это мой человек, Звереныш. Его нельзя обижать. Никому из вас нельзя. Передай, пожалуйста, это своей маме.

Не пришлось ничего передавать. Ответом Стеше стал тихий волчий вой.

— Вот и мамка объявилась, — сказал Степан и поежился. А потом встрепенулся и взволнованно спросил: — Стеша, как ты теперь доберешься до дома? Я должен тебя проводить!

Провожатый из него сейчас был никудышный, но обижать Степу неверием в его силы Стеша не стала. Вместо этого просто сказала:

— На этом болоте мне никто и ничто не угрожает.

— Почему? — спросил Степан, делая еще один шаг.

Ему почти удалось коснуться холки Звереныша, но тот оказался проворнее: щелкнул зубами и отскочил в сторону.

— Наверное, потому, что это мое болото, — сказала Стеша задумчиво. — Разве бабушка отпустила бы меня сюда одну, если бы думала, что со мной здесь может что-нибудь случиться?

— Твоя бабушка? — Степан усмехнулся. — Да ни за что! Она у тебя такая… строгая. Даже строже моей бывшей учительницы по математике. А строже ее я еще никого в своей жизни не видел.

— Я ей передам, — пообещала Стеша. И они рассмеялись под аккомпанемент волчьего воя.

В тот день Стеша вернулась домой в сопровождении Звереныша и волчицы. Один раз волчица даже показалась из тумана, приветственно зыркнула оранжевыми глазами и снова исчезла. На следующий день Звереныш уже ждал Стешу на границе болота. То ли от тумана, то ли от особого преломления солнечных лучей шкура его отливала перламутровой зеленью, а кончики больших ушей казались прозрачно-хрустальными. Волчицы поблизости не было видно. Стеше она теперь доверяла, как себе. К Степану Звереныш по-прежнему относился настороженно, но больше не рычал и не пытался укусить. Стеше виделся в этом добрый знак. Псы Мари не любили людей, поэтому даже такое очень сдержанное отношение казалось ей маленькой победой.