Маргиналы 3

– Демьян, у нас не так много времени. – Нетерпеливо напомнил Гриша, – пойду посмотрю, что удалось добыть на «Звездной», встретимся за ужином. – Убедившись, что Демьян его услышал, караванщик отправился к себе.

– Да, пожалуй, Гриша прав, времени и правда на разговоры, к сожалению, мало. Матвей, размести гостя, ему нужно отдохнуть, скоро ужин, тогда все и обсудим.

Все разошлись по своим делам. Демьян отправился убедиться, что все готово к походу. Он полностью доверял Никанору, но все еще никак не мог избавиться от старой привычки все контролировать. А Матвей тем временем предложил Богдану остановиться у него, с чем сталкер охотно и согласился. Места у Матвея было предостаточно, да и поговорить им было о чем.

– Вот не пойму, как вам удается ходить через болота? – удивлялся Богдан.

Матвей только пожал плечами.

– Говорят мутанты признают Демьяна. Но как? Это только ему одному известно. Слухов-то много ходит, чего только не навыдумывают, только сам он об этом ничего не говорит, а другим я не верю.

– Да причем тут Демьян? – вмешался Бугор, – есть тут один тип… – громила понизил голос до шепота, и на всякий случай осмотрелся по сторонам, нет ли рядом лишних ушей – Охотником кличут. Дед дедом внешне, без слез-то и не взглянешь, да только они его боятся.

– Как так? – удивился Богдан.

– А вот так! Сам видел, как он одного жуткого мутанта голыми руками на части порвал. Так с виду и не скажешь, сам будто чуть живой, – еле-еле душа в теле. Но тут видна старая закалка. Все хочу пообщаться с ним, опыт все-таки! Может чему научит новому.

Так за разговорами троица дошла до палатки Матвея. В это время Гриша вернулся к себе и, наскоро убрав со стола, разложил на нем принесенные карты. Огромная кипа, по большей части была бесполезной, по крайней мере для предстоящего похода. Однако кое-какие из них все же могли пригодиться. Просмотрев несколько чертежей, Гриша сел на стул и задумался. Он всегда ходил в походы, четко понимая маршрут и все опасности которые могут поджидать на пути, а тут вся хоть мало-мальски известная и понятная информация обрывалась в лучшем случае на половине пути. Это удручало. Так он и сидел, задумчиво перебирая пальцами уголки карт, пачкой сложенных на столе. Странное ощущение тонкой, словно калька, бумаги под руками привлекло его внимание. Отодвинув в сторону карты, лежащие сверху, Гриша достал из пачки полупрозрачный лист бумаги с нанесенными на него странными символами и линиями. Лист пергамента не был похож на карту, хаотично нанесенный рисунок скорее походил на мазню сумасшедшего. Однако, в углу на этом листе стояла пометка, сделанная рукой Директора, а это означало, что лист имеет особую важность. Гриша упорно пытался понять, что это, какое имеет значение, когда в палатку вошел Никита и позвал отца на ужин. Отложив загадочный лист до подходящего времени, караванщик вместе с сыном отправился в столовую.

***

– Слух, Егорка, а Вера Андреевна где? – Кузьмич шарил глазами по столовой в поисках женщины.

– А? Что?

– Что, что? Что надо – проворчал старик, – если не знаешь, так и скажи: не знаю!

– Отчего же не знаю, – возмутился парень, – приболела она, дома.

– Хм… – пробубнил Охотник и принялся ковырять еду вилкой. После завтрака, так ничего и не съев, он оделся по-походному и отправился на поверхность. В дни, свободные от охоты, он был предоставлен сам себе и сегодня был как раз такой день. Выйдя на улицу, он вдохнул через маску теплый летний воздух. Какое-то странное, грустное и тревожное настроение одолевало его. Выйдя на небольшую поляну, густо заросшую зеленью, он нарвал небольшой букет полевых ромашек, не потому, что они ему очень нравились, а потому что в других цветах он совсем не разбирался. И, собравшись с мыслями, отправился навестить больную. Довольный собой и прокручивая в голове все возможные варианты разговора, он приблизился к входу в палатку Веры Андреевны. Но протянув руку чтобы войти, вдруг замер, поняв, что не готов. Волнение, как цунами обрушилось на старика сомнениями, и он стоял у входа переминаясь с ноги на ногу, не зная идти или не идти.

Вера Андреевна с утра чувствовала себя неважно. Слабость и головная боль доставляли беспокойство, и она решила денек отлежаться, чтобы не разболеться совсем. Женщина лежала на заправленной кровати и читала книгу, не особо вникая в ее смысл. Не привыкшая к отдыху, она читала только чтобы скоротать время. Услышав какое-то шебуршение у входа, она отложила чтиво. Кто-то неуверенно мялся у входа, не решаясь войти. Это было любопытно, и она решила подождать развязки этих событий, ей стало азартно весело на душе. Время шло, но ничего не происходило, загадочный человек и не входил, и не уходил прочь. Она отчетливо слышала звуки мнущегося и переступающего с ноги на ногу человека, который что-то настырно бубнил себе под нос. Любопытство одолевало женщину и, подождав еще немного, она окликнула незнакомца. Фигура замерла, и в какой-то момент Вере Андреевне показалось, что незнакомец сейчас просто сбежит. Но вот в проходе неуверенно показалось взволнованное лицо Кузьмича.

– Вера Андреевна, я слышал, что Вы приболели… – начал он чуть ли не шепотом, но поняв, что звучит такой тон как минимум глупо, тут же перешел на солдатско-строевой, – вот, пришел справиться о Вашем здоровье.

Женщина улыбнулась, видя, как нервничает Охотник.

– Проходите, Прохор Кузьмич, не стойте в проходе – сказала она, присаживаясь на кровати, и жестом приглашая Охотника к чайному столику, стоящему рядом. Кузьмич в туннельном зрении, не видя ничего кроме Веры Андреевны, прошел прямиком к столику и присел на краешек стула, молча уставившись на женщину.

– А это у Вас что? – спросила она, указывая на то, что он принес и держал в руке.

– Ой! – опомнился Кузьмич, и протянул женщине букет, не отрывая глаз от ее лица. Вера Андреевна с недоумением смотрела на цветы, едва сдерживая улыбку. Старый охотник вначале не понял, что происходит, но, когда посмотрел на свой подарок, начал густо краснеть. Он и сам не заметил, как, стоя у входа, решая идти или нет, ободрал у ромашек все лепестки и теперь держал в руке лишь желтые кругляши на зеленых веточках. От такого казуса у него перехватило дыхание, поднялось давление, лицо покраснело, и он не знал, что сказать в свое оправдание.

– А Вы знали, Прохор Кузьмич – улыбаясь спросила женщина, принимая букет, – что ромашка – это отличный антисептик?

Охотник только молча хлопал глазами, приходя в себя.

– И как Вам удается так все время угадывать? – женщина налила две кружки чая и, оторвав несколько соцветий, бросила их туда, – вот теперь у нас не просто чай, а целебный напиток. А главное, как это Вы угадали, что я не люблю беспорядок и сразу все лишнее оторвали?

Кузьмич совсем потерялся. Оглядевшись кругом, он только сейчас заметил идеальный порядок. В отличие от своего жилища, где он разве что сапоги под подушкой не хранил, тут были чистота и свежесть. За исключением грязных следов, тянущихся от входа прямиком к его стулу. Старик побледнел, стараясь незаметно спрятать ноги в грязных ботинках под стол. Но женщина, казалось, этого совсем не замечала.

– А я думала никто и не заметил, что меня нет, такой уж я человечек, непримечательный… – сказала она, отпив отвару.

– Ну что Вы, как же это? – возразил Охотник.

– Теперь я буду знать, что обо мне кто-то думает. Знаете, как это приятно, когда о тебе кто-то думает? – улыбнувшись, спросила она, глядя на старика, который только пожал плечами в ответ.

– А как Вы себя чувствуете? – спросил он.

– Да вот, если бы не головная боль, так все хорошо было бы, а так с утра мучаюсь, ничего не помогает.

Старик засуетился.

– Есть у меня одно средство, я сейчас! – выкрикнул он, выбегая из палатки.

Прибежав к себе, он долго рылся в разбросанных вещах и вот из груды носков и штанов вытащил помутневшую банку с какой-то жидкостью. Постучав по стеклу и убедившись, что все в порядке, он довольный отправился обратно. Зайдя в палатку Веры Андреевны и сделав пару шагов, он вдруг опомнился и вернувшись обратно оставил ботинки у входа, надев тапки, стоящие там же. Грязных следов на полу уже как не бывало. «Волшебство какое-то» – подумал Кузьмич, ведь у него в палатке грязь имела свойство засыхать слой за слоем, но, чтобы вот так вот за несколько минут, пропадала, – удивительно! Вера Андреевна с любопытством смотрела на принесенное Охотником лекарство, даже не предполагая, что там могло бы быть.

– Вот Вера Андреевна, последняя осталась, от всего помогает, у меня, когда спина болит или колено, я использую. Охотник открыл банку и пошарив в мутной воде рукой, достал из нее что-то, протянув женщине ладонь. На ладони лежало нечто черное и небольшое, которое вдруг зашевелилось. Вера Андреевна, вскрикнув, в ужасе отпрянула от руки.

– Ой, нет, нет, уберите это! – причитала она.

– Не переживайте Вы так, это всего лишь пиявка, – Кузьмич с недоумением убрал руку, – они совершенно безобидные, а, главное, – полезные.