Мариэль. Замок в ипотеку

— Тихо-тихо! — улыбнулся Луисцар, поймав ее в свои объятия. — От кого ты убегаешь?

— Я? — оторопела Мари, тяжело дыша. — Луис… Меня хотят выставить изменницей в глазах Совета, а если не получится, то скорее всего меня убьют.

— Э-э-эм… Что?

— Я только что слышала! Против меня организован заговор!

— Кем организован? — смутился Луисцар.

— Нэимом, Лейсандрой и… и… — глядя в его глаза, она пыталась произнести имя его матери, но язык не поворачивался. Луисцар остался без отца и брата. Тальина была его единственным родным человеком. Мари не могла нанести ему такой удар. Тем более, Тальина запротестовала, когда Лейсандра заговорила об убийстве. Может, эта женщина еще не потеряна? Может, есть шанс доказать ей, что Мари сделает Луисцара счастливым?

— Нэимом и Лейсандрой? — он чуть улыбнулся. — Мари, ты в порядке? Тебе точно не показалось?

— Не знаю, — выдавила она. — У меня было видение. Я вспомнила родителей и проснулась в слезах. Может, я еще сплю?

— Дорогая моя, — Луисцар погладил ее по щеке. — Я рядом.

Она прикрыла веки и, отдышавшись, прошептала:

— Ты побудешь со мной, Луис?

— Конечно.

Он скрывал от нее подробности обвинения Шеймаса, и Мари тоже решила оставить за собой один секрет. Сначала она все-таки расспросит обо всем флиомов, а потом обдумает, как действовать дальше. Во всяком случае, пока она будет держать Луисцара подальше от смертельно-опасных интриг его матери.

Глава 10. Ночь огня и страсти

Луисцар проводил Мари в комнату, налил ей стакан воды и ушел, пообещав скоро вернуться. Она немного успокоилась, а когда он вновь появился в ее покоях, и вовсе позабыла о Тальине и ее подельниках. Луисцар принес поднос с вином и фруктами и, поставив его на кровать, где полулежа сидела Мари, взял в руки вазочку с крупной ярко-красной ягодой — что-то между клубникой и малиной. Ягода была посыпана сахарной пудрой и выглядела очень аппетитно.

— Я проголодался. А ты? — Луисцар сел и хитро посмотрел на Мари, уже облизывающуюся при виде угощений.

В комнате резвился легкий ветер, приносящий волшебный аромат с кукурузных полей. Позолота мерцала в последних лучах, утопающих в бездонной синеве надвигающейся ночи. Озорные тени играли на лице Луисцара, делая его еще загадочней и притягательней.

Он двумя пальцами взял одну сочную ягоду за плодоножку и протянул Мари. Медля, будто боясь спугнуть столь очаровательного ухажера, она подалась вперед и с благоговейной осторожностью захватила ягоду зубами. Надкусив ее, Мари оставила половину Луисцару, которую он тут же с удовольствием запустив в свой рот. Откинув плодоножку на поднос, он заулыбался:

— Неплохой в этом году урожай.

Неспешно жуя, Мари наблюдала за ним и чувствовала, как он волнуется рядом с ней. Луисцар налил вина в два бокала и подал один ей.

— Некрепкое, — уточнил он.

Мари сделала пару глотков и вернула бокал на поднос. Луисцар же двумя глотками не напился и осушил посудину до дна. Не успел он потянуться за второй ягодой, как Мари ногой сдвинула поднос на край кровати и, смотря Луисцару прямо в глаза, скинула его на пол. Кое-что разбилось со свойственным стеклянным звуком, вино разлилось по ковру, а круглые фрукты покатились в разные стороны. Не позволив Луисцару опомниться, Мари забралась к нему на колени и набросилась на него с бесконечно диким желанием. Он хотел этого, но выполнял данное обещание и не давил на Мари. Однако в свете последних событий она осмелилась вывести их отношения на новый уровень.

Подчинившись ее легкому нажиму на его пах, Луисцар выронил из рук пустой бокал и вазу с клубникой и, жадно прильнул к ней с яростным и настойчивым поцелуем.

— Мари, — прошептал он ей в губы, а потом стал покрывать обжигающими поцелуями ее шею и плечи, стягивая лямки ее платья.

Мари намеренно раскачивалась на нем, стремительно приводя главное орудие страсти в боевое состояние. А когда в ее промежность уперся железный ствол, издала глухой стон. Их тела запылали жаром, бурное дыхание стало эхом разноситься по комнате и вырываться в открытые двери балкона.

Луисцар повалил Мари на кровать и на мгновенье навис над ней. На ее лице играла томная улыбка, которой ему хватило в качестве ее положительного ответа. Он вновь припал к ее губам с более голодным поцелуем. Их языки заплясали в диком танце, руки изучали тела, забираясь пальцами под одежду, давя и царапая кожу.

Мари не стала долго возиться с рубашкой Луисцара, а просто распахнула ее и лишь услышала тихий звон рассыпавшихся по полу пуговиц. Он поднял ее и снова усадил на себя. Опьяненная возбуждением Мари стянула с его плеч рубашку и, оставив губы, стала покусывать его шею, спускаясь ниже и наслаждаясь запахом и вкусом его сильного тела.

Не в силах больше терпеть, Луисцар задрал ее платье и ловко снял его через ее голову. Платье упало на пол вслед за его рубашкой, а разноцветные, мерцающие волосы Мари гладким шелком рассыпались по ее плечам. Секунду он смотрел на нее как завороженный, а потом занес руку за ее спину и одним легким движением расстегнул застежку бюстгальтера. Перед его взором обнажилась ее упругая грудь. Мари закусила губу, а когда вновь спиной утонула в мягкости постели, влажный язык Луисцара заскользил по ее бархатной коже, словно мягкая кисть, которую обмакнули в сироп. Он ласкал каждый дюйм ее тела. А поймав твердый ярко-розовый сосок на упругом бугорке, стал посасывать и смаковать его, словно дикую земляничку, только что сорванную с куста — сочную и сладкую, намного слаще той ягоды, что они испробовали перед вином.

Запустив руку в ее трусики, Луисцар стал массировать заветную горошину, и едва она набухла, он легонько сжал ее двумя пальцами. Мари бросило в жар. Бешеный оргазм накрыл ее волной. Канув в бездну с бесчисленными звездами, окружившими ее, она вскрикнула и выгнулась. Ее затрясло, и рука Луисцара покинула эпицентр полыхнувшего пожара.

Сбивчиво дыша, он приподнялся над дрожащей Мари и с победной улыбкой прошептал:

— Извини. Я не знал, что ты так голодна.

Луисцар поднес шаловливые пальцы к своим губам и, не отрывая озабоченного взгляда от горевшего лица Мари, облизнул их.

— Ты до головокружения вкусная, — так же шепотом добавил он и, не дав ей ни минуты на перерыв, юркнул вниз.

Мари даже шевельнуться не успела, как Луисцар стянул с нее трусики, согнул ее ноги в коленях и закинул их за свою спину.

— Луис, — лишь смогла вымолвить она, как его язык описал овал вокруг ее складочек. — О-о-о!!! — простонала она, закатив глаза, перед которыми все еще кружили хороводы звезд.

Луисцар не остановился и даже не замедлился. Обхватив ее бедра руками, он, наоборот, усилил нажим и ускорился, доводя Мари до второго оргазма. Вылизывая и посасывая ее до предела раскрывшийся бутон, он играючи проникал языком в узкую щелку, объятую необузданным огнем, и довольствовался стонами и хрипами Мари. Она была готова поклясться, что он улыбался, с аппетитом наслаждаясь ее соками. Она уже изнемогала, когда Луисцар пальцем проник в нее, но нашла силы задвигать бедрами, давая понять, что ей это нравится.

Когда она забилась в конвульсиях второй раз, а в ее крови застучали барабаны, Луисцар дал ей немного времени на отдых, но не отлипал от нее ни на миг. Он вернулся к губам Мари и очередным поцелуем разделил с ней ее восхитительный вкус.

Так и не отдышавшись и медленно сходя с ума, Мари завозилась с ремнем его брюк. Ей хотелось, чтобы он немедленно заполнил ее, будто от этого зависела ее жизнь. Луисцар помог ей и, скинув брюки и плавки на пол, опустился на Мари. Целуя ее, он головкой члена провел вверх-вниз по ее жаждущему лону, смешивая их смазки, а потом приподнял лицо и, вглядываясь в ее осоловелые глаза, медленно вошел в нее. Задержав дыхание, Мари приоткрыла рот, чем дала понять, что слегка напугана. Дело было не в самом акте любви: она давно не девственница! И не во внушительном размере члена! Скорее, Мари побоялась, что не выдержит третьего оргазма подряд. Ее бывшие любовники и до одного-то ее доводили крайне редко, поэтому догонялась она обычно в ванной, когда те уже вовсю храпели. Но Мари разрывало от желания, и она снова расслабилась, полностью доверившись Луисцару.