Мариэль. Замок в ипотеку

— Все равно это рискованно, — настаивал зроу.

— Если мне станет плохо, мы вернемся домой, — ответила Мари и заметила, как перекорежило Тальину от того, что она назвала дворец своим домом.

Взбешенная Лейсандра молча хлебала вино, без передышки подставляя опустошенный бокал служанке с большим кувшином в руках.

— Мы только что нашли друг друга, — произнес Луисцар, положив ладонь на руку сидящей рядом Мари, и посмотрел на нее с безграничной любовью. — И хотели бы побыть наедине.

— Во дворце много комнат, — фыркнула Тальина. — Зачем уезжать?

— Я хочу показать Мари владения Опретауна, чтобы она знала, императрицей какого мира вскоре станет.

От его слов скривилась вся троица. Мари поняла, что их не оставят в покое даже в путешествии, поэтому осмелилась подсластить их «отпрашивание» небольшой ложью:

— Я подумала насчет вашего предложения, Нэим. Пожалуй, вы правы. Память моей расы уже никого не спасет. Если позволите нам с Луисом недельный отпуск, по возвращении я дам согласие на блокировку памяти палал.

Лейсандра поперхнулась вином и закашлялась, из ослабшей руки Тальины в тарелку выпала вилка с салатом, Нэим замер, пронзительно взглянув на Мари. Он пытался прочесть ее, уловить фальшь, обман, блеф, хоть что-то.

— Я знал, что ты умная, — наконец улыбнулся он. — Счастливого отдыха!

Мари представила себе, как будет визжать и скандалить Лейсандра, когда они с Луисцаром покинут императорскую резиденцию, а Тальина в отчаянной попытке будет ее успокаивать и говорить, как все хорошо складывается, ведь Мари стала плясать под их дудку. Она едва не рассмеялась над их наивностью.

— Ты хорошо подумала? — удивился Луисцар.

— Мне важен ты, Луис, — ответила она, мысленно молясь, чтобы за эту неделю память расы восстановилась.

— Ладно, — пискнула Тальина, в глазах которой мелькнул радостный огонек. — Неделя пролетит быстро…

…И неделя пролетела быстро!

Благодаря телепортационной капсуле Мари и Луисцар побывали в горах и на море, провели два дня на необитаемом острове, посетили самый большой в Опретауне музей, не пропустили маскарадный карнавал и праздник Семи, когда опреты устраивают пышное торжество в самый длинный день в году и наблюдают потрясающее зрелище — парад семи спутников Опретауна. Мари испробовала сотни блюд и напитков, видела десятки невиданных зверей, подверглась укусу местного паука и полдня не чувствовала онемевшую ногу, пока та не излечилась через браслет. Луисцар прыгал вокруг нее словно на горячих углях. Он знал, что укус не смертельный, но все равно паниковал и даже уговаривал Мари вернуться во дворец.

— Никакой паук не помешает нашему с тобой уединению, — с улыбкой промурлыкала Мари, целуя взволнованного жениха.

Вечера они проводили у камина или костра, любуясь танцующими языками пламени, слушая треск хвороста и звуки природы, вдыхая аппетитный дымный запах, а ночи посвящали друг другу, занимаясь любовью до самого рассвета. Луисцар всегда был мил и романтичен. Раньше Мари не верила в существование таких мужчин, а теперь радовалась, что ошиблась. Несмотря на то, что ей приходилось привыкать к нему и иногда тормошить его, она была счастлива. Больше никакой ипотеки, никакой нервотрепки на работе, никаких забот о будущей пенсии. Луисцар положил у ее ног целый мир, и Мари стала понимать, почему так разозлилась Лейсандра. Она вовсе не любила Луисцара. Она хотела богатство и власть, упавшие с неба. Вернее, сброшенные Тальиной. Луисцар заслуживал лучшего. Пусть он был скучен, сдержан и порой странноват, но у него было доброе, чистое сердце.

Каждый день в памяти Мари всплывали новые воспоминания расы. Она видела людей с разноцветными светящимися волосами — палал: те, кого она запомнила, будучи малышкой. Она все чаще слышала голоса родителей и даже ощущала их запах. Она погружалась в радужный мир, где царила гармония и любовь. Но вместе с этим периодически Мари испытывала жгучую боль, видела огонь и слышала крики, мольбу о помощи. Однажды во сне она едва не задохнулась от едкого запаха гари. Успокоивший ее Луисцар до утра не сомкнул глаз, охраняя ее сон и все время гладя ее по голове. Наутро она вознаградила его жарким сексом, медленно перетекшим в обед и ужин.

— Луис, — заговорила Мари, спиной прижимаясь к его обнаженной груди и глядя на полыхающий камин, — Нэим общался с палал?

— Не знаю. Все может быть. Он же сотрудник Ордена. А почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется, я видела его раньше.

— Тебя это беспокоит? — спросил Луисцар, прижимая ее к себе.

Она пожала плечами, теряясь в однозначности ответа.

— Мне не нравится затея с блоком памяти расы. Ведь это мое наследие. Что я буду говорить детям, когда они спросят о своей крови? Что я струсила?

— Что ты посвятила себя семье, — улыбнулся Луисцар и поцеловал ее в шею.

— Щекотно, — хихикнула Мари и, развернувшись, забралась к нему на колени. — Ты никогда не стригся? — Она запустила пальцы в волосы на его затылке.

— У опретов это как-то не принято, — смутился Луисцар. — А что? Не нравится?

Мари засмеялась:

— Луис, я заранее извиняюсь за то, что сейчас скажу. У тебя классные волосы. Опреты могут ими похвастать. Но у меня всегда было специфическое отношение к парням с длинными волосами. Я обходила их стороной.

— Почему?

— Ну-у-у… У меня они ассоциировались с рок-н-рольщиками, хиппи, геями, наркоманами.

Луисцар застыл и, едва шевеля губами, промолвил:

— Я натурал и не наркоман.

— Отлично! Осталось проверить тебя по первым двум критериям.

Луисцар не шевельнулся, будто его заморозили.

— Эй, ну ты чего! — Мари чуть толкнула его в плечо. — Я же шучу! Я люблю тебя таким, какой ты есть. — Она прильнула к его губам, и он начал расслабляться.

Появившиеся словно из-под земли флиомы заставили полуголую Мари взвизгнуть и прикрыться простыней.

— Вы офигели?! — возмутилась она.

Блин и Стон отключили свои капсулы и переглянулись.

— Император Луисцар, — хрипло обратился Стон, протягивая ему небольшой свиток. — У нас для вас новости из Ордена. Совет принял решение о вашей с Мариэль свадьбе.

Он взял свиток и, поднявшись на ноги, спешно развернул его.

— Ну? Что там? — не терпелось Мари. — На какое число они назначили церемонию? Мы успеем с приготовлениями?

Луисцар вмиг побледнел. Опустив свиток, он безрадостно взглянул на Мари, отчего улыбка сошла с ее лица.

— Совет отказал нам в браке, — дрогнувшим голосом сообщил он.

Флиомы, не задерживаясь, телепортировались обратно, а Мари медленно встала и выпрямилась перед Луисцаром, по-прежнему прикрываясь простыней.

— То есть? — переспросила она, нахмурившись. — На каком основании?

— В качестве гарантии предотвращения потенциальной угрозы измены от полукровок опретов и палал.

— С чего они взяли, что наши дети обязательно будут изменниками? — поразилась Мари. — Это идиотизм!