Мария Федоровна
Шрифт:
В апреле же 1870 года случилось большое горе. В середине того месяца маленький Александр заболел. Он простудился. Первое время не было никаких опасений, но через пару дней состояние одиннадцатимесячного Великого князя резко начало ухудшаться. Были приглашены лучшие врачи, Гирш, но они не дали утешительной надежды. Мария Федоровна не отходила от сына ни днем, ни ночью. И Александр почти все время был рядом. Он отменил (впервые в жизни) свои дела и ждал будущего. Ездили в соборы. Молились там, молились и в своей церкви.
17 апреля — день рождения Александра II, Царю исполнилось 52 года. Но радости не было. В Аничкове впервые за время их там проживания царила грустная атмосфера. Когда маленький засыпал, то муж старался отвлечь Минни от
Наступило 20 апреля, и в половине четвертого дня маленький Александр Александрович умер на руках у Марии Федоровны. Родители были убиты горем. «Боже, что за день Ты нам послал и что за испытание, которое мы никогда не забудем до конца нашей жизни, но «Да будет Воля Твоя, Господи», и мы смиряемся пред Тобой и Твоею волей. Господи, упокой душу младенца нашего, ангела Александра».
Был позван художник Иван Крамской (1837–1887), сделавший карандашный рисунок умершего Великого князя. На следующий день рассказали старшему Сыну Николаю, что Его братик умер. Двухлетний мальчик воспринял все спокойно и, когда повели прощаться с Александром, совсем не боялся, поцеловал мертвого в лоб и положил на него красную розу, как Ему было сказано.
Тяжелей же всех переживала мать. На Марию Федоровну было жалко смотреть. Она за несколько дней осунулась, почернела и постарела. Опять смерть вслед за радостью, снова слезы, горе, когда казалось, что все вокруг так светло и безоблачно. Неисповедимы пути Господа и Промысел Его смертным часто не ведан. Надо смириться, надо жить.
Господь послал Марии Федоровне и Александру Александровичу еще четверых детей. 27 апреля 1871 года родился Георгий, 25 марта 1875 года — Ксения, 22 октября 1878 года — Михаил. Младшенькая Ольга появилась на свет 1 июня 1882 года. Она была единственным порфирородным ребенком, так как к тому времени отец и мать уже были Венценосцами.
Мария Федоровна всех детей любила, и они ей платили тем же. «Дорогая Мама» являлась для них непререкаемым моральным авторитетом, как и отец, но с последним им видеться доводилось меньше, хотя Александр был даже больше склонен баловать детей и смотреть сквозь пальцы на их шалости и забавы. Мария Федоровна, напротив, наследовала принципы воспитания, проверенные на ней самой при Датском Дворе. Она была не склонна заниматься мелкой опекой, никогда не «сюсюкала» с сыновьями и дочерьми, но всегда требовала выполнения ими своих обязанностей и безусловного подчинения. Еще она требовала правдивости.
Со стороны семья Александра III производила впечатление патриархальной русской семьи. Признанным главой — хозяином был отец, которому все подчинялись. Мир и духовные ценности семьи тоже были традиционными: почитание старших, вера в Бога, соблюдение всех церковных обрядов и бытовых норм. Но это внешнее восприятие фиксировало лишь формальную сторону. На деле все было не совсем так.
Муж, оставаясь признанным хозяином (его роль базировалась лишь на бесспорном моральном лидерстве, и он никогда ничего не делал, чтобы утвердиться в этой роли какими-то силовыми методами), фактически передал Марии Федоровне все права по управлению семейной жизнью. Как воспитывать детей, каких учителей к ним приглашать, куда ехать отдыхать, какие книги им читать, кому писать письма, когда читать молитвы и за многое другое отвечала именно мать. Конечно, она согласовывала свои действия и решения с мужем, но тот почти никогда не менял ничего по существу, а порой только вносил некоторые коррективы.
Дети делились «на старших» (Николай, Георгий, Ксения) и «младших» (Михаил, Ольга). Родители любили всех, но некоторые нюансы этого чувства все-таки можно уловить по сохранившимся документам. Мария Федоровна отдавала предпочтение старшим. Нельзя сказать, чтобы она их больше любила.
Нет. Просто им больше уделяла внимания именно в силу того, что с ними были сопряжены более серьезные в семейном и важные в общественном отношениях проблемы.Николай — первенец, будущее рода, Наследник Престола. Все, что его касалось — первостепенный вопрос. Георгий — «Милый Джорджи» — нежный и ласковый, отрада матери. Когда стал взрослеть, то обнаружилась его болезненность. Затем этот кошмар — чахотка (туберкулез). И почти десять лет борьба за жизнь сына, и слезы и молитвы, а затем ужас преждевременной кончины и материнская душевная рана навсегда.
Ксения же была несомненной любимицей. Она в молодости так походила на мать: тот же овал лица, взгляд, походка, манера поведения. Старшая дочь не копировала мать; она просто унаследовала от нее многое. Ей не хватало лишь очарования Марии Федоровны, душевного магнетизма, рождавшего симпатию. В Великой княжне было то, что начисто отсутствовало у родительницы: желчность, пренебрежение к людям. Когда она стала женой Александра Михайловича, то эти качества, которые ранее только просматривались иногда, под покровительством красавца мужа расцвели с невероятной пышностью.
Ксения Александровна, беспредельно любя и восхищаясь своим Сандро, сделалась его вторым «я». Она мыслила как он, оценивала всё и всех как он, видела мир в тех красках, что и муж. Невольно напрашивается сравнение с чеховской «Душечкой», но в данном случае такое сравнение не подходит. В Ксении было слишком много амбициозной фанаберии. Но к матери она относилась с ровной симпатией, которая со временем стала лишь данью традиции.
Младшие же дети, Михаил и Ольга, так на всю жизнь для матери и остались «маленькими». Ольгу же она вообще до самых последних лет и называла по привычке «беби». Послушность младшей дочери слову «дорогой Мама» стала причиной ее семейного несчастья. Она безропотно вышла в августе 1901 года замуж за болезненного и индифферентного принца Петра Ольденбургского. Принц был всего на четырнадцать лет старше Ольги Александровны, но был уже почти рамоликом. Мария Федоровна, настояв на этом браке, потом не хотела себе признаться, что совершила ошибку. Ей долго казалось, что Ольга сама виновата в неудаче семейной жизни. Прозрение давалось с большим трудом.
Михаил же много лет был неотлучно при матери. Мария Федоровна с ним оставалась, когда другие обзавелись семьями, у них появились свои заботы и они отдалились от матери. Миша же был рядом, с ним она ездила навещать Георгия на Кавказ, отдыхала в Ливадии, посещала родных в Копенгагене и Лондоне. Когда в 1899 году, после смерти Георгия, Михаил Александрович сделался Наследником, то лишь тогда мать поняла, что ее «душке Мише» может выпасть великая и тяжелая судьба. Но согласиться с тем, что он взрослый, не могла и продолжала относиться к нему как к ребенку, со снисходительной любовью.
Уже когда младшему сыну было за тридцать, мать все еще наставляла: «Ты должен подавать всем хороший пример и никогда не забывать, что ты сын своего Отца. И это только из-за любви к тебе, мой дорогой Миша, я пишу эти слова, а не для того, чтобы огорчить тебя. Но иногда я так беспокоюсь за твое будущее и боюсь, что по причине твоего доброго сердца ты позволяешь себе втягиваться в какие-то истории, и тогда ты кажешься не таким, каким ты есть на самом деле. Я прошу у Бога, чтобы Он сохранил тебя и управлял тобой и чтобы Он сохранил в тебе веру в Него».
Много лет она была обеспокоена устройством семейной жизни младшего сына, но долго из этого ничего не получалось. Михаил Александрович все время увлекался дамами, которые ни при каких обстоятельствах не могли стать его женой. Значительная часть мужского состава Императорской Фамилии отличалась страстностью натур, и Михаил был в их числе. Его увлечения, бурные и эмоциональные, беспокоили Марию Федоровну. Несколько раз брала с сына слово, что он не совершит недопустимого и не вступит в разнородный брак. Он давал обещания. Долго крепился.