Мария в поисках кита

— А мне показалось, что это — детские рисунки.

— Тебе показалось, Ти. Вспомни кошачьи усы.

— С ними что-то не так?

— Это абсолютно правильные усы, хотя и не часто встречающейся формы. Точно такие же были у Сальвадора Дали. Один в один. Вряд ли детям, с их неразвитым абстрактным мышлением, пришло бы в голову совместить кошку и Дали. Кошка для них — просто кошка…

Притворись знатоком детей! — именно так называется очередная малостраничная брошюрка под общей редакцией ВПЗР. Которая, как известно, этих самых детей на дух не переносит.

— А киты с женскими головами? — ВПЗР, видимо, решила добить меня

бредовым

глубокомысленным анализом законов восприятия.

— С этими тоже не слава богу?

— Они несчастны.

— Киты?

— Женщины. Несчастны и напуганы. Каждая по-своему. И это отражено в рисунках.

— Полагаете, ребенок не может отразить в рисунках несчастье или страх?

— Может. Наверное, может. Но нюансировка несчастья и страха… Его градация… Ребенку недоступны. Опять же, в силу отсутствия абстрактного мышления.

Нужно быть

полным невменько

человеком с очень извращенным воображением, чтобы разглядеть за каракулями сагу о несчастье и страхе, — ну да ВПЗР и есть извращенка!.. Впервые в жизни я оказываюсь на месте своих ухажеров, которых ВПЗР давила, как клопов, своим якобы зашкаливающим и будто бы нетривиальным интеллектом. Все это — блеф и разводка, рассчитанная на простачков; толстый намек на «ройял флеш», в то время, как у тебя на руках всего лишь — «старшая карта». [31] Будь бдительна, Ти, не дай себя надуть!

31

Самая слабая комбинация в покере.

— Вы меня разводите, да?

— И в мыслях не было…

— Интеллектуальный квест? — Я подмигиваю ВПЗР.

— Триллер-шарада, — подмигивает ВПЗР мне и, поднявшись с кресла, подходит к столу с песочными часами.

«Сейчас перевернет», — меланхолично думаю я. Так оно и происходит: ВПЗР переворачивает часы, и песок устремляется вниз.

— Тоже мне, икебана сраная!..

Фраза вполне ожидаемая, но то, что происходит потом, можно смело отнести к категории неожиданностей. Причем, детских. ВПЗР совершенно по-девчоночьи подпрыгивает и устраивается на краешке стола. Она болтает ногами и, прихватив горсть камешков, принимается швырять их под скатерть. Получается не очень, слишком низко свисает плюш, слишком длинны и тяжелы кисти. Камни отскакивают и гулко стучат по полу.

— Они были соперниками в кино, но при этом спали друг с другом, — неожиданно заявляет ВПЗР, разглядывая портреты на стене. — А еще бегали голыми по Уолл-стрит…

— Кто?

— Монтгомери Клифт и Брандо. Марлон Брандо.

Господи, ну при чем здесь Марлон Брандо?..

— Марлон Брандо, вот кого мне здесь не хватает… Мишель Симон, конечно, симпатичный старичок. И великий актер. Но какой-то несексуальный. А Марлон Брандо был бы в самый раз.

ВПЗР неожиданно сильно бьет обеими ногами по скатерти и тут же соскакивает со стола.

— Эй, Марлон! Я знаю, ты здесь! Выходи! — кричит она, резко рванув на себя скатерть.

Я вздрагиваю, как от удара; упавшие набок часы катятся к краю, а из-под стола… Из под стола выскакивает человек! Он опрометью бросается к входной двери и скрывается за порогом. Все происходит так внезапно, что я не успеваю рассмотреть его: в памяти остаются лишь смазанные очертания. Длинная куртка с капюшоном и закатанные по локоть рукава.

— Ну, ты ведь хотела, чтобы кто-то появился? — спрашивает ВПЗР. — Давай догоняй!

Я не в силах двинуться с места. И мне совсем не улыбается бросаться вдогонку за исчезнувшим капюшоном.

— Кто это?

— Можешь звать его Брандо. Хотя с Брандо нужно быть намного осторожней, чем с Гимбо… — Никогда нельзя понять, шутит ли ВПЗР или говорит серьезно. — Но, в общем… Пока не догонишь — не узнаешь.

— А вы? Не собираетесь догонять?

— Я и в юности не очень-то бегала за мужчинами. А теперь и подавно не побегу.

…Это — не погоня. Так, прогулка быстрым шагом — с неясной целью, по пересеченной местности.

Выйдя из дома, я не обнаруживаю «Gary Fisher'a», на котором приехала. У крыльца, где я оставила его, стоит совсем другой велосипед, самая настоящая старая колымага. Единственное украшение колымаги — фара, прикрученная к рулю. Поначалу я думаю, что мое 24-скоростное сокровище умыкнул незнакомец в куртке, но тут же замечаю его поодаль. Непохоже, чтобы он убегал, но и приближаться незнакомец не собирается: стоит в отдалении, метрах в ста. Расстояние слишком большое, чтобы рассмотреть его лицо. К тому же оно наполовину закрыто капюшоном.

Я поднимаю руку и робко машу незнакомцу:

— Эй, синьор!..

Он тоже поднимает руку и робко машет мне. Ободренная этим жестом, я делаю шаг вперед. И тут же замечаю, что и незнакомец отступил ровно на один шаг. Затем я делаю еще один шаг вперед, потом — шаг влево, потом — шаг вправо и снова — шаг вперед. Незнакомец старательно повторяет все мои движения; впечатление такое, что он находится по ту сторону гигантского невидимого зеркала и хочет выдать себя за мое отражение. Но он — не я. Он — мужчина, если судить по фигуре, худощавый, довольно высокий, с широкими плечами. Остальные детали скрыты мешковатой курткой.

— Развлекаешься? — раздается позади меня голос ВПЗР.

— Он какой-то странный…

— Ты тоже выглядела не лучшим образом. Что это были за движения? Самба или румба?

— Пасадобль. — Ничего умнее мне в голову не приходит. — Вы случайно не видели мой велосипед? Вместо него здесь какая-то рухлядь стоит…

— И вовсе это не рухлядь. Это довоенный немецкий «Wanderer-Werke», очень ценная штука и в отличном состоянии.

Я и понятия не имела, что ВПЗР разбирается в велосипедах, романов из закулисной жизни «Тур де Франс» у нее вроде бы не было.

— Куда же в таком случае делся мой?

— Не знаю. Ладно, я поехала.

— А я?

— А ты порыскай по окрестностям, может быть, и твой найдется.

— А… тот человек?

— Пригласи его на танго. — ВПЗР улыбается своей фирменной гаденькой улыбочкой.

— Без музыкального сопровождения?

— Вот, возьми. — Порывшись в карманах, ВПЗР достает свой айпод с наушниками и протягивает мне.

— Что, оставите меня здесь?