Мария

– К тому, чтоб управлять всеми магами и ведьмами этого мира, конечно.

От такой перспективы у малявки аж глаза на лоб полезли.

– А экзамен какой-нибудь сдавать надо?

– Экзамен? А хочешь? – голос Варвары становился всё тише. Она явно начала уставать. Я, впрочем, тоже… А вот шары – нет.

– Ну, если надо…

– Тогда… Ты же умная девочка. Вот и придумай, что нам сделать с этой нехорошей тётей, которая ни с того ни с сего решила нас испепелить.

– А где она сейчас?

– Нырнула в портал. Но выскочить может в любую секунду. Ну?

Ленка задумалась. Думала она старательно и совершенно по-детски: морщила лобик, накручивала на палец прядь белокурых волос, теребила юбочку. А потом всё же решилась спросить:

– А что такое портал?

Теперь задумалась Варвара. И в самом деле, как в двух словах объяснить ребёнку всю теорию пространственного перемещения. Ситуацию спас Олег, который и сам ещё от ребёнка недалеко ушёл:

– Вот представь себе шланг. Только он невидимый. Ты ныряешь в него на одном конце, очень быстро пролетаешь, и выныриваешь на другом. Там, где тебя никто не ждёт. В другой комнате, или в другом городе. Или в другом мире.

– А никто не может догадаться, что сейчас ты вынырнешь?

– Это можно вычислить, но только перед самым-самым появлением.

– А зажать тот конец, через который выходят?

– Я пробовала. Но эта зараза такая сильная, что ей все зажимы, как Муське паутинка.

– А если… А если приставить к выходу другой шланг, но входом? И чтоб выход у него был там, где нам надо? Ну, она не успеет остановиться, когда будет выходить, и улетит дальше…

– Умница! – воскликнула Варвара. – Я всегда говорила, что устами младенца… Только вот куда бы нам её зашвырнуть?

– Скажите, миледи, а шланг… он ведь гибкий? – вмешался Ричард. И, дождавшись нашего дружного кивка, продолжил: - А когда она нырррнёт в наш шланг… ну, то есть поррртал… можем мы тогда взять тот конец, которррый выход, и приставить его к тому, которррый вход? И пусть себе летает по кругу!

– Ричи, ты гений! – завопил Олег. – Только всё рассчитать надо…

– Некогда рассчитывать, - прошипела я, вслушиваясь в колебания энергии. – Сейчас выскочит…

– Снимаю купол!

Эх! А вот об этом я не подумала!

Этим вечером все только и делали, что исчезали в порталах и появлялись из них же, поэтому я совершенно забыла, что вообще-то создание пространственной дырки – работа тонкая и ответственная. И прикладная. То есть пространство при этом нужно чувствовать руками. И чтобы поставить портал перед носом у злобной незнакомки, нужно быть там, перед её носом.

Слишком опасно!

Пока я корила себя за неосмотрительность, Варвара верхом на метле взмыла вверх, искусно лавируя между огненными шарами. Они всё ещё падали, эти злополучные шары. Или у нашей гостьи был бездонный резерв, или… к сожалению, больше никакого или не придумывалось.

Мгновения показались вечностью. Я не видела… такое невозможно увидеть… Но я чувствовала, как Верховная разрывает пространство, загибает этот треклятый «шланг»… И как летит с внезапно очистившегося неба последний, необычайно яркий и стремительный шар.

– Берегись! – мы закричали это хором. Закричали, и поняли, что опоздали.

Нет, у Варвары был выбор. В последний момент увернуться от опасности – или замкнуть портал. Она выбрала второе.

Я отвернулась, чтоб не видеть, как её сшибает с метлы и вдавливает в землю. Как бросаются к тому, что осталось от её тела Олег и Ричард. Мужской рефлекс – всегда быть в центре событий. Даже в такой ситуации. Впрочем, Олега можно было понять. Когда он рухнул возле матери на колени, глаза у него были совершено стеклянные. И чёрные. Он ничего не говорил, просто смотрел…

У меня к горлу подступил комок… Варвара…

Она была ещё жива, но я подходить не стала. Мне и отсюда было прекрасно видно раздробленные кости и тускло отсвечивающую кровь, разлитую по асфальту. Неаппетитное зрелище.

– Мария…

– Что? – Я оглянулась. Девчонка подошла ко мне вплотную, но смотрела куда-то вдаль – не то на светлеющий горизонт, не то на вереницу бетонных столбов, соединённых проводами.

– Мария… а если она умрёт, то…

– Она умрёт! – решительно обрубила я. Ни к чему плодить лишние иллюзии. – Ни одна кошка… и тем более – ни один человек не оправится от таких ран. Ты разве не чувствуешь?

– Чувствую, - покорно кивнула Ленка. – Я теперь всё чувствую. И как ей больно – тоже чувствую. И ещё я теперь знаю, кто ты. Я про тебя в книжке читала. Только мама говорит, что это сказки. Ну, то есть мифы. Но это ведь одно и тоже, да?

Я глубокомысленно хмыкнула.

И неожиданно для самой себя подалась вперёд, пресловутым шестым чувством унюхав какие-то изменения в поведении Олега. Парень вдруг прекратил скорбеть, вскочил на ноги и, оглядевшись, бегом рванулся к ближайшей мусорке. С энтузиазмом порывшись в ней несколько мгновений, он выудил наружу сомнительной чистоты бутылку из-под водки и бросился обратно.

Пахнуло магией. Очень сильной магией. В обычной ситуации у меня бы от такого шерсть дыбом встала, но сейчас она ещё и улечься-то толком не успела…

– Что он делает? – удивлённо спросила малявка. И сама тут же ответила на свой вопрос, - Хочет поймать её отлетающую душу?

– Почти угадала, - мурлыкнула я. – Только душу в бутылке не удержишь. Ему нужно всего лишь её последнее дыхание.

– И тогда он сможет её воскресить?

– Скорей всего – нет, - В этот раз я решила быть предельно честной. – Но он всё равно попробует. И ещё раз попробует… Что ж, по крайней мере ближайшие лет семь ему будет чем заняться.

– А потом?

– А потом выйдут все возможные сроки.

– Поня-я-ятно, - протянула девчонка.

И тут…

Нет, гром не грянул. И молния не ударила в телебашню, озарив всё вокруг неоновой вспышкой. И даже воробьи не вспорхнули с ближайшей акации шумной чирикающей стайкой.