Мародеры на дорогах истории

Собственно, мистика в данном случае тоже играет отвлекающую роль: больше принимай на веру и не сопоставляй с фактами. И вот уже читающему вроде бы и все равно: уничтожили татары города или не уничтожили, убили нескольких "изменников" или вырезали большую часть населения, постоянно грабила 8 поколений покоренного населения или готовили их для воплощения особой миссии. В итоге же — полная атрофия чувства и сознания, этакий сомнамбулизм, в равной мере обращенный в прошлое и в будущее.

В том же номере, где помещено письмо Л. Гумилева в рубрике "На "русском направлении"" опубликована очередная статья известного "евразийца"-гумилевца, выступающего в последнее время под очередным псевдонимом — "Балашов". Лейтмотив выступления — отвержение социального и приверженность мистически понимаемому "национальному". Автор сетует по поводу трудностей восприятия "русского" для неофита (у себя он отмечает эстонскую и цыганскую "кровь"), и из этого делается вывод о большей значимости "национального" перед классово-социальным. А между тем демонстрирует он как раз решительный перевес социального над национальным. В его рассуждениях столько ненависти к социализму — да и речь, по существу, лишь об этом, — что вполне можно было бы претендовать на премию, которую могли бы утвердить транснациональные корпорации: ведь никакого капитализма в России в наше время, помимо контролируемого транснациональными корпорациями, просто не может быть.

Историю XX века, конечно, надо переосмыслить заново, но не ретушировать и не затушевывать. Нас долго производили "родом из Октября", а теперь хотят загнать в прерии дикого капитализма. Три поколения ориентации на социальную справедливость, как высшее благо, не могли пройти бесследно при всех отклонениях от этого принципа и спекуляциях на вечной идее. После двух с половиной веков жесточайшего монгольского ига Россия никогда не выходила на европейский уровень, особенно в области потребления. Ближе всего к решению этой задачи, как ни парадоксально, мы подошли в 50-е годы, то есть вскоре после самой разрушительной войны последних столетий. И причины нашего позднейшего отставания в основном субъективные.

В публикации Д. Балашова, конечно, фигурирует и лозунг всех революций: "экспроприация экспроприаторов" ("грабь награбленное"). В 1917 году этот лозунг воодушевлял миллионы рабочих и крестьян, к которым неизбежно примазывались и просто грабители. Осудить этот лозунг надо. Но тогда все-таки грабили (по крайней мере, на государственном уровне) сомнительно нажитое. Ныне просто грабят тружеников, и воспоминания о лозунгах вековой давности служат отвлечению внимания от нынешней трагедии.

Союз пятнадцати республик распался. В очередной раз Рос, сия оказалась ограбленной теми, кто поднимался на ее дотациях. 25 миллионов русских и большие районы, издавна заселенные русскими людьми, оказались за рубежами России. Но выборы на Украине и в Казахстане показали, что большинство русских и не хотят российской власти. То ли потому, что во всех пятнадцати республиках, включая Москву, правительства в равной мере антирусские, то ли все-таки потому, что на первый план сейчас выходит социальный фактор, лишь формой и проявлением которого является и национальный вопрос, и судьба армии, и некоторых других государственных структур.

Неравное равенство [8]

В 1993 году под эгидой "Российского международного фонда культуры" вышла книга "Тайны национальной политики ЦК РКП", воспроизводящая стенографический отчет "Четвертого совещания ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей в г. Москве 9–12 июня 1923 г.". Совещание посвящалось в значительной мере "делу" М.Х. Султан-Галиева, а публикация ставит целью окончательную реабилитацию его как "выдающегося политического деятеля, мужественного сына татарского народа". Именно так характеризует его в предисловии Б.Ф. Султанбеков, и логично: хотя книга издавалась в Москве, печаталась она в Казани.

8

Опубликовано в журнале "Молодая гвардия", 1994, № 1.

Сейчас у нас развертывается кампания своеобразной вторичной реабилитации. Если не так давно реабилитация означала признание за репрессированными марксистско-ленинской "чистоты", то ныне подчеркивается нечто противоположное, причем и то и другое обычно засчитывается в заслугу реабилитируемому. Не составляет исключения и данный случай. Двойная мораль сейчас никого особенно не удивляет. Но в межнациональных отношениях она неотвратимо ведет к тому, что мы уже имеем и что в перспективе будет еще нарастать.

Само название книги предполагает чуть ли не сенсационные разоблачения коварных планов Москвы против национальных меньшинств. А ничего необычного в этом совещании не было ни по форме, ни по содержанию. Партийные собрания, как известно, всегда делились на "открытые" и "закрытые", причем "персональные дела" рассматривались только на "закрытых". И если, скажем, сокрытие от народа механизма принятия важнейших решений заслуживает осуждения (и то не всегда), то утаивание "всех подробностей" интимной жизни провинившихся и понятно, и даже гуманно.

В данном случае главный вопрос — что и от кого скрывалось при рассмотрении межнациональных отношений? В предисловии нагнетается мысль, что развитию наций мешал Центр. А Центру подбрасывается и иное название: "великорусский шовинизм". А ведь это совершенно разные понятия.

Совещание проходило под флагом исполнения решений XII съезда по национальному вопросу. А что предполагали эти решения? Именно на съезде была заложена концепция борьбы с "великорусским шовинизмом" и подъема отсталых наций и народностей за счет русских. Нагнеталась формула о России как о "тюрьме народов", причем русский народ выступал как бы в качестве "тюремщика" и теперь должен был отдавать "долги". Между тем и до 1917 года наибольшей эксплуатации в России подвергался именно русский народ.

В 20-е годы XX века сформировалась и "теория", и практика "выравнивания", которая сохраняется и до сих пор и предполагает искусственное создание привилегий для всех народов, кроме русского, и, естественно, за счет русского. Показательно, что "разработкой" теории национального вопроса у нас занимались в то время, да и позднее, почти исключительно нерусские.

Это одна из форм сокрытия действительного положения вещей от русского населения. И на упомянутом совещании русских практически не было, да и Центр в 20-е годы лишь в очень небольшой степени включал и русских.

Обвинения в адрес Султан-Галиева по тем временам были серьезными: связь с басмачеством, уклон в ислам, вплоть до связей с зарубежными исламскими странами и организациями. Установкам на "мировую революцию" (а вовсе не на "великодержавность") это решительно не соответствовало. Но вопреки утверждениям автора предисловия, В.В. Куйбышев, излагавший суть дела от имени ЦКК, предлагал освободить провинившегося из заключения. Характерны и неоднократно повторенные оговорки: "Для нас, конечно, совершенно очевидно, и XII съезд партии это ясно заявил, что националистические уклоны среди местных работников республик и областей в корне своем имеют причины в виде остатков и пережитков национального неравенства и проявления великодержавного российского шовинизма", и "задачей настоящего совещания… будет — еще и еще раз подтвердить постановление XII съезда о необходимости самой решительной борьбы с пережитками великодержавного шовинизма и за быстрейшее уничтожение следов всякого неравенства" (с. 21).

От кого все это надо было скрывать? Естественно, от тех, за счет кого "выравнивали". Если перечитать выступления с мест на этом совещании, то нетрудно обнаружить лейтмотив их: "Дай!". Вспоминается 1970 год, заседание редколлегии журнала "Вопросы истории" (где был я в то время зам. редактора), на котором обсуждалась статья известного историка И.М. Волкова "Колхозное крестьянство в первые послевоенные годы (1946–1950)". В статье приводились, в частности, факты: оплата труда в селах Смоленской и Рязанской областей в сотни (!) раз отставала от зарплаты в хозяйствах Средней Азии. На редколлегии резко столкнулись две линии, приводилось огромное количество подобных фактов, и незначительным перевесом голосов решено было данные эти опубликовать ("против", естественно, голосовали "интернационалисты"). С удовлетворением подписал я номер в печать, но, когда получил вышедший номер (6-й), спорного абзаца там не обнаружил. Как он исчез — выяснить не удалось (в Главлите заверили, что они не вмешивались).

Насколько развращающе действовала такая политика на привилегированные национальные группы, не трудно представить, и проявляется она ныне не только в убежденности, что "большой" обязан помогать "меньшому". "Большого" при этом еще и в высшей степени презирают. В качестве председателя Московского городского общества русской культуры мне неоднократно приходилось "заседать" в Моссовете с руководителями других национальных культурных обществ. О чем обычно говорят? То же "дай". "Дай квартал для компактного заселения", "дай школы и преподавателей", "дай денег на содержание освобожденных работников и проведение мероприятий". А когда разъясняешь, что свое "коренное" общество не имеет ни копейки ни от кого — удивляются: "Так вам и не положено!". Примерно те же речи и та же картина и на научных конференциях по национальному вопросу. А что взамен? А взамен то, что мы имеем на окраинах бывшего Союза, да и в столицах тоже.