Марс наш!

Просматривая список, я обратил внимание на несколько фамилий, отмеченных особым знаком. Такой пиктограммой в блокноте я помечал студентов, имеющих опыт участия в боевых действиях. Поэтому, собственно, определить подходящих кандидатов не составило труда.

— Старший лейтенант Свитнев, сержанты Толмацкий, Кузнецов и Цыдыпов! — произнес я их фамилии. Четверо из компании, которая планировала поиграть в войнушку, тут же повернули головы. Ага, вот они, голубчики! Кстати, о голубцах…

— Голубчиков Борис, Гагарина Елизавета, — чтобы не выделять своих ребят, я сделал вид, что выбираю ещё двух кандидатов. — Ко мне!

Повторять не пришлось, и уже меньше чем через минуту четверо абсолютно разных, но неуловимо похожих военных стояли рядом с моими Чувашом и Комсомолкой.

Рядом, но чуть в стороне, в паре метров друг от друга. И на это, очевидно, были свои, неочевидные для меня, причины.

— Есть задание, парни, — произнес я, обращаясь к армейцам. — Можно сказать, ваша первая миссия Часовых.

Четверо бывших военных продолжали стоять на выправку, с гримасой того, что в армии обычно называют «оперативно-тактическое выражение лица». Поэтому я продолжил:

— Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо: задание смертельно опасно. Поэтому если есть желающие остаться — лучше говорите на месте.

— Разрешите обратиться? — произнес, очевидно, «старший» из армейцев.

— Александр Свитнев? — припомнил я имя лейтенанта. — Разрешаю.

Вместо ответа парень расстегнул куртку и обнажил левую часть груди. И я сразу понял, что он хотел показать, потому что изрядным количеством шерсти на груди лейтенанта я увидел татуировку скорпиона с крыльями, поверх которых располагалось три черепа в беретах. Сомнений не было: это татуировка армейского братства. Только вот какого?

Ответ не заставил себя долго ждать, потому что трое остальных проделали то же самое, что и командир. На их груди были такие же татуировки, но уже с одним или двумя черепами.

— Рязанский космодесантный полк, — видимо поняв, что нужно пояснение, сообщил старший лейтенант. — «Никто кроме нас!»

Я с благодарностью кивнул и обратился уже к своим ребятам:

— Повторю вопрос: желающие остаться имеются?

— Никак нет! — быстрее, чем было нужно, ответила Лиза.

Неужели нашу золотую девочку Гагарину так восхитили космодесантники? Забавно…

— Вот и славно. Заканчивайте свои дела, отпрашивайтесь у Атамана, и к шести часам жду вас на стартовом столе Т-Маяка. Про секретность, думаю, он никому ничего объяснять не нужно? Вот и славно! Разойдись. — отпустил я ребят.

Лиза хотела было подойти, что-то спросить, но, поймав мой взгляд, осеклась. Молодец девочка, уже понимает как нужно вести себя при посторонних. А может, как внучка того самого Гагарина, давно поняла что задавак никто не любит.

На часах ТОКВДР горело «4:55», а значит, у меня ещё был целый час на Планирование операции. «Целый час!» или лучше сказать «Всего лишь час!»?

Но нет, для сетевого автора с строгим графиком «две главы в неделю» фраза «Всего лишь час» — это возможность дописать главу в срок!

И поэтому, смочив языком грифель карандаша, я присел в кресло, чтобы написать план будущих действий, которые по старой привычке озаглавил просто: «Глава 23».

Глава 23

Несмотря на запланированное время, уже в половине шестого все собрались на стартовом столе возле алого маяка с трафаретной надписью «Земля 12». Удивительно, но людей было гораздо больше, чем я ожидал увидеть. Помимо моих студентов и четырёх десантников, переминаясь с одной механической ноги на другую, курил и сам Атаман.

Мои сигареты закончились ещё вчера утром, а потому я сладостно втянул носом сизый дымок. Атаман верно истолковал мою немую просьбу и, понятливо улыбнувшись, протянул раскрытую пачку.

Торопливо затянувшись, я выдохнул аккуратное колечко и уже изрядно повеселевшим голосом произнес:

— Ну что, все готовы? Если кому-то срочно нужно попить или пописать: у вас есть вот столько времени, — продемонстрировав тлеющую папиросу с откровенно дерьмовым табаком, обозначил я его остаток.

Но желающих отойти в кустики не нашлось. Чёрт, как же всё-таки тихо! И как красиво! Жаль что тишина эта — лишь краткий миг перед грандиозной бурей.

Видимо, моя мрачная сосредоточенность передалась остальным, потому как ещё целых пять драгоценных минут никто не проронил ни слова! Как же я был за это благодарен!

— Я это, — слегка сушевавшись, начал атаман. — Спросить пришёл, как долго вас не будет?

Я удивился, но, видимо, плохо скрыл эмоции, потому как Атаман тут же продолжил, испугавшись, что его не так поняли.

— Сумрак, не в свои дела я не лезу. Но когда ребята вернутся, их должен ждать горячий ужин, свежее бельё и теплая кровать.

Я кивнул, проникнувшись ещё большим уважением к ветерану. Наверное, именно таких командиров солдаты зовут «отец полка». Жаль, у меня во время службы такого не было.

— К шести, думаю, вернемся.

— Не брились, надеюсь? — обратился атаман уже к ребятам.

Армейцы отрицательно закачали головами, однако атаману этого показалось недостаточно, и он выжидающе посмотрел уже на Бориса.

— Я не бреюсь, — вдруг стушевался соник-техник. — Не растёт.

— Ну, с богом тогда, — перекрестил он нас и, развернувшись, поковылял на металлических протезах обратно в лагерь.

— Лиза, Борис, — окликнул я своих протеже. — Начинайте перенос.

— Я? Одна? — поняв, что от неё требуется, растерялась Лиза. — Я всех не вытяну!

А вот этот момент я не продумал. И что делать, не знал.

Вернее, конечно, знал. Но, в отличие от своих проверенных студентов, новых ребят, посвящать в секреты не хотелось.

— У нас в группе два сложившихся тандема, — пришёл на выручку Свитнев — старший из группы десантников. — Можем поддержать потоком. Лишь бы наш техник вывез компиляцию сразу трёх потоков…

И тут безмолвные взгляды скрестились уже на Борисе.

— Я… — ещё больше растерялся парень. — Три потока… Я не уверен.

Бойцы пренебрежительно ухмыльнулись. Но лейтенант сразу пресек попытку задавить новичка авторитетом.

— Талмацкий, Кузнецов, Цыдыпов, а вы что такие весёлые? Может, кто-то из вас заменит техника и покажет, как надо? Нет?

Я уж начал было отчаиваться, как Лиза вдруг за всех всё решила.

Включив гант-перчатку, она активировала режим сопряжения и, не дожидаясь моего мнения на этот счёт, произнесла: