Марс наш!

Тем временем уже во всю шёл штурм забаррикадированной двери диспетчерской. Ещё несколько ударов — и друзья наконец ворвутся сюда! А было ли у меня время, чтобы пережить эти удары? Поваленный на дверь и заблокировавший её шкаф с каждым ударом сдвигался буквально на пару сантиметров.

Медленно. Слишком медленно!

Секунды шли. Хаотичная стрельба ослеплённых МОА-шников постепенно сходила на нет. Раздался чей-то полный боли крик, и сначала смолк один ствол. Затем послышалось чьё-то булькающее кряхтение, и вновь несколько выстрелов. Но, видимо, у стрелков заканчивались патроны, потому как раскаты очередей сменились сначала одиночными выстрелами, а затем и вовсе умолкли.

И вот, наконец, дверь с жалобным скрипом сорвалась с петель, и в небольшую диспетчерскую комнату ворвались Пятый, Йотун и Артемида.

Открыв глаза, я был готов броситься и расцеловать каждого из спасителей. Но не получилось. Во время своих кульбитов к выключателю и обратно я нехило так потянул поясницу. И потому вместо того, чтобы бодро вскочить на ноги аки сайгак, я, с темнеющими от прострелов в позвоночнике глазами и опираясь на изрешечённую стену, кое-как принял вертикальное положение.

И каково же было моё удивление, когда, выпрямившись, я увидел ошарашенные взгляды друзей. Здесь были все: Йотун, Артемида, Пятый, Даже Чуваш с Гагариной были здесь. И где их только черти носили?

Но самое главное — на полу в общей луже крови перед ногами моих ребят лежали четыре продырявленных тела: трое МОАшников и теперь уже не такой прилизанный Геннадий Васильевич.

Лиза попыталась было броситься мне на шею, но от вида трупов меня едва не вывернуло. А потому, вытянув руку, я остановил девушку. В ответ она наградила меня растерянным взглядом. Блин, ну не признаваться же при всех, что меня сейчас стошнит. А потому вновь пригодился навык придумыванию отмазок, который со временем трансформировался в писательский талант:

— Гагарина, стоять! А откуда ты знаешь, что я — это я?

— Мэлс, ты чего? — вдруг опомнилась Артемида.

В ответ я, стараясь не глядеть, кивнул на трупы.

— Не думали, что Сумрак сейчас может лежать среди них, а я на самом деле…

— У тебя кровь, — отмахнулась от моих слов Лиза.

Приблизившись так, что я почувствовал её дыхание, девушка провела пальцем по моему подбородку. И действительно, на её руке оказалась густая и липкая кровь из рассечённой брови.

— Давай я перебинтую, — тут же вызвалась она оказать помощь.

Но я схватил её за руку.

— Где Жданова?

— С ней всё в порядке, — ответил за напарницу Боря.

Обернувшись на голос своего второго ученика, я с удивлением увидел, что со Ждановой действительно всё в порядке! Стоя чуть-чуть позади остальных, Борис придерживал оперную певицу, которая, ничуть не стесняясь, прижималась к парню. Но что самое главное — бесстыжие пальцы соник-техника опустились сильно ниже того места, которое обычно принято называть талией.

Твою мать! Да наш пострел везде поспел! Не стесняясь окружающих, наш сельский парень в открытую буквально лапал Жданову за зад! Но что самое удивительное, Жданова была совсем не против. Наоборот, она буквально вешалась на Бориса и смотрела на него так, как обычно в разгар корпоратива на молодого стажёра смотрит пьяненькая бухгалтерша!

Вот это поворот! Казалось, стоит оставить их одних в диспетчерской, и они набросятся друг на друга. И плевать, что на полу комнаты сейчас тихо-мирно остывает четыре трупа МОАшников!

И оттого мне стало особо интересно, что произошло с моими студентами, пока я, превозмогая страх, изображал из себя Часового.

— Что будем делать, Мэлс? — отвлекая меня от сальных мыслей, спросила Артемида.

— Вы с Йотуном? Ничего! — пожал я плечами. — Ваши планы остаются без изменений — вы отправляетесь в отпуск.

— А ты? — спросил уже Йотун.

— А я буду разбираться как так вышло, что среди людей, которые должны были обеспечивать безопасность, оказалось так много предателей.

— Каких ещё предателей? — не поняла Артемида.

Но оно и понятно. Ведь её в курс дела никто не вводил. Наоборот, это она, потеряв в аэропорту сбежавшего мужа, сама отправилась на его поиски и случайно оказалась здесь. Впрочем, в их дела семейные я лезть не собирался. Равно как и посвящать её вообще в перипетии произошедших событий.

По крайней мере, прямо сейчас не собирался этого делать. Лишь кивнул на свернувшееся в позе эмбриона тело Геннадия Васильевича.

— Этот тип — глава ВЛКСМ польской в СССР.

— А под присмотром моих ребят в стазис в пакете лежит и ещё и начальник охраны космопорта, — подтвердил мои слова Пятый. — Он тоже из них. Обеспечивал пронос оружия на режимный объект.

— Мою ма-а-ать!.. — только и протянула Артемида.

Но тут же собралась.

— Но, как ты и сказал, Сумрак, мы с мужем уже в отпуске! Так что на ближайшие двадцать восемь календарных дней — это ваши с Каннибалом проблемы! Где он, кстати? — произнесла она и стала выжидательно буравить меня взглядом, будто боялась, что я обломаю её планы на счастливый отпуск.

— Каннибал? На «Терра Нова». Я не стал его выдёргивать, пусть лучше следит за студентами.

— А это верно, — тут же согласилась она. — «Терра Нова» не парк Горького. За ними обязательно должен кто-то приглядывать, а то кандидаты в будущие Часовые закончатся быстрее, чем мы сможем их нормально обучить.

Я усмехнулся:

— Что значит «мы»? Ты решила отменить отпуск и остаться, чтобы помочь нам?

— Ну уж нет, Сумрак. Я восемь лет ждала этого отпуска! Так что извини, даже рапорт писать не буду!

— Идите уже, — улыбнулся я ей в ответ. — Напишете рапорт в космолёте и пришлёте его Клавдии Леонтьевне. Идёт?

— Ты подозрительно добренький сегодня! — вслух произнесла она и, поймав на себе мой теперь уже строгий взгляд, тут же поправилась: — Всем чао-какао! Мы привезём вам сувенирчики!

— И магнитики?! — в один голос выдал я с Пятым.

— И магнитики, — с хитрой улыбкой подтвердила Артемида, почему-то сразу став похожей на довольного кота.

И, схватив своего трёхметрового подкаблучника, потащила мужа прочь. Видимо, опасалась, что я передумаю и отменю их отпуск.

— А с этим что делать? — кивнув на полового члена партии с именем «Геннадий Васильевич» спросила Лиза.

— А что с ним делать? — удивился я.

— Но он ведь ещё жив! — будто само собой разумеющееся воскликнула Лиза.

И, не боясь осуждения, ещё раз пнула моего пленителя.

— Как жив? — ещё больше удивился я.

Даже с расстояния нескольких метров я мог насчитать в нём с полдюжины дырок!

— Ну вот так! Жив! Пульс, по крайней мере, имеется!

— Ну тогда, студентики, кому стоим? В стазис-пакет его и по коням!